Связь между шаманством и устной поэзией и музыкой восходит к древним временам, когда ритуальная практика и художественное творчество существовали в единстве и были различными проявлениями одного и того же вида деятельности. Можно предполагать, что в прошлом талант поэта и музыканта рассматривался как необходимая часть тех способностей, которыми наделяли шамана духи-покровители. Очевидные следы этой связи, сохранившиеся в разных культурах, уже привлекли внимание исследователей. Некоторые свидетельства ее были обнаружены и в традициях народов Средней Азии и Казахстана.

Так, казахи в XIX - XX вв. верили, что хороший шаман (баксы) должен быть хорошим музыкантом и певцом. При этом прочно держалось представление о получении дара поэта и певца (акын, жырау) по воле сверхъестественных сил. По казахским поверьям, у каждого акына имелся дух-покровитель, являвшийся лишь ему в образе льва, сивого волка, сизой утки. Когда во время состязания с другим певцом взору акына Суюмбая представал сивый волк, акын знал, что будет победителем. Выдающийся казахский поэт и певец Джамбул верил, что его оберегает дух в облике тигра. Как и Суюмбай, он видел своего тигра во время поэтических состязаний. Незадолго перед смертью Джамбул сказал навестившим его казахским поэтам: “Перед вашим приходом ушел от меня мой тигр. Я хотел воротить его, звал, но он не обернулся. Скрылся за холмом. Значит, я умру”. Певцам жырау казахи приписывали способность при помощи духов прорицать будущее. Киргизы думали, что человек может быть профессиональным исполнителем эпоса “Манас” только, получив благословение от самого эпического героя Манаса - во сне или в видении. Похожие верования были связаны с поэтами, певцами и музыкантами у турок.

Духи наделяли человека способностями поэта, музыканта и певца, но и сами получали удовольствие от песен и музыки. Музыка и поэзия помогали шаману призвать духов во время камлания. Например, у туркмен существовало поверье, что духи не придут к шаману, если не будут звучать песни на слова узбекского (чагатайского) поэта XV в. Алишера Навои. Духи желали насладиться мелодиями и поэтическим словом не только во время шаманских обрядов. По туркменским легендам, один певец (бахши) заметил, что стаи птиц прилетали слушать его песни каждый раз, когда он брал в руки музыкальный инструмент. “Это не птицы, - объяснил певцу широко известный своей святостью ишан. - Это [духи] пери”.

Сходство названий народного певца и сказителя (бакши, бахши) у туркмен, узбеков и каракалпаков, с одной стороны, и шамана у казахов (баксы), киргизов, уйгуров и многих групп узбеков (бакши), с другой, можно объяснить только тем, что еще несколько столетий назад этим словом назывались и певец, и шаман, объединенные в одной фигуре. Это слово знали и средневековые турки. “У «войскового поэта» султана Селима I в XVI в. было имя (или литературный псевдоним) «Бахши» …”, что дало основание В.А.Гордлевскому заключить: “Поэзия у Сельджукидов носила религиозно-шаманский отпечаток”. Термин бакши в значении ‘шаман’ вошел в языки народов Средней Азии и Казахстана после монгольского нашествия (более ранние источники знают тюркский термин кам). Легендарный святой Коркут (Хорхут) в казахских верованиях считался покровителем и шаманов, и певцов. Предания рисуют его самым первым шаманом и музыкантом, изобретателем кобыза - смычкового музыкального инструмента, который обладал сверхъестественной силой, в особенности когда на нем играл шаман. Святой Ашыкайдын, чья почитаемая могила находится в западной части Хорезмского оазиса, также выступал в народных верованиях как покровитель певцов, музыкантов, поэтов и шаманов.

В XVIII-XIX вв., насколько позволяют судить источники, шаман и певец-сказитель в Средней Азии и Казахстане были уже различными фигурами. Однако еще на рубеже XIX-XX вв. некоторые казахские шаманы считали своим призванием быть не только колдунами и предсказателями, но также и певцами, исполняя песни под аккомпанемент кобыза. Наши источники очень скудны сведениями об этой стороне народной жизни, так как далеко не все наблюдатели, воспитанные в традициях иной музыкальной культуры, могли оценить в баксы прекрасного музыканта и талантливого певца. (Так, один из авторов пишет: “От непривычки к этой страшной, раздирающей душу музыке и дисгармонического пенья мы зажимаем уши;… слова его песни никому непонятны” . Другой свидетель игры баксы слышал только, что шаман извлекал из кобыза “какие-то противные дикие звуки, вторя им еще более дикой песней”). Но внимательные русские наблюдатели жизни казахов, к счастью, оставили нам прекрасные описания шамана.


Полностью публикация здесь: http://mustagclub.ru/blog/посвящение-во-сне-рассказ-узбекского/#more-691
[368x500]