– Я давно их видел.

– А чем докажешь?

– Ничем! – зло проговорил Генка, едва сдерживаясь.

– Ну, так вот. Ладно, я отдам, а ты мне что?

Генка долго молчал, все крепче и крепче сжимая кулаки. Но пускай, раз Петька оказался таким гадом, драться он с ним не будет, но и дружбе всякой конец. Только уже давно конец, еще после той первой ехидной улыбочки. Остается одно – торговаться. Главное – спасти гнездо, а там видно будет.

– Хочешь, отдам тебе лук? И стрелы?

– У меня свой есть, – покачал Петька головой. – А бинокль отдашь? – спросил он неуверенно, сам чувствуя, что Генка не пойдет на это.

Но тут Генка не выдержал и, рванувшись вперед, ударил Петьку в лицо. Тот даже и шевельнуться не успел, как, запнувшись о кочку, полетел на траву. Генка насел на него сверху и колотил без разбору, в лицо, грудь, по рукам, которыми Петька старался закрыть лицо.

– Бинокль, гад, захотел. Вот тебе бинокль!

Он остановился, когда у Петьки из носа пошла кровь, но  не отпускал его, крепко прижимая к земле, будто опасался, как бы тот ни вскочил и ни бросился на гнездо. Что угодно, но бинокль Генка не мог отдать.

– Пусти, хуже будет! – извивался под ним Петька, тяжело дыша и шмыгая носом. – Все равно разобью твои яйца. Ночью разобью.

– Попробуй только! – проговорил Генка хрипло. Он уже не знал, что ему делать дальше? Ясно было, что силой ничего не добьешься, хотя, казалось бы, он победил, подмял Петьку под себя, но разве тот откажется теперь от мести. Наоборот, теперь он во что бы то ни стало исполнит свою угрозу. День и ночь охранять гнездо невозможно.

Из последних сил прижимал он Петьку к земле, тянул время. И неожиданно подумал, что даже бинокль не спасет его. Ведь сам он разве согласился бы взять какую угодно вещь в награду за унижение. Да, разве можно это равнять! Какой-то бинокль… Нет, он теперь не имел никакой цены для Генки, потому что сохранить ему надо было нечто гораздо более значительное, чем эта игрушка. Отдать скорей бинокль, отдать, да еще просить, уговаривать, чтобы Петька взял. Только бы он согласился!

Генка отпустил приятеля и быстро поднялся на ноги. И еще не успел даже прийти в себя Петька, еще, растерянный и вялый, стоял и размазывал по щекам кровь, как Генка, торопливо вытащив из кармана бинокль, резко протянул его, да так, что Петьке показалось, будто на него снова набрасываются, и он, дернувшись всем телом, отскочил в сторону, инстинктивно закрывая лицо руками.

– На, бери! Чего ты? Я правда отдаю. Честное слово.

Но Петька не шевельнулся, он никак не мог сообразить, почему Генка вдруг ни с того, ни с сего решил отдать бинокль. Ведь из-за него и началась драка.

– Бери, бери. Чего стоишь?

И вдруг с лица Петьки как рукой сняло плаксивое выражение, какая-то догадка промелькнула в его глазах, и усмешка скривила губы.

– А то бы разбил ночью. Ладно.

Он взял бинокль, потом, взглянув на Генку, спросил с недоверием:

– Точно? Насовсем?

– А как же! Отдал – все. Только обещай, что не тронешь.

Окончание далее...