Когда он пришел домой, то даже не заметил, что сияние весеннего дня осталось за дверью. В комнате стоял полумрак, было грязно и не прибрано. Отец сидел за столом с каким-то мужчиной. Они пили водку. О чем-то громко разговаривали и смеялись. Коля заранее достал дневник и подошел к столу.
– Во, папка, погляди, – сказал он, гордо улыбнувшись.
Отец взял дневник, мельком взглянул и хотел было закрыть, но Коля поспешным и требовательным жестом остановил отца.
– Ты чего? Гляди, ведь пятерка, – и снова улыбнулся, но уже заискивающе и боязливо. – Погляди.
– Смотри-ка, верно, – сказал отец, сообразив, наконец, что сын хочет, чтобы его похвалили. – Как же это ты умудрился?
– Получил, – ответил Коля, и лицо его вновь просияло.
– Вот так и надо, Коляй. Молодчина! Вот тебе, – отец достал из кармана пять рублей и бросил на стол. – Заслужил. Бери, бери, – повторял он, увидев, что сын нерешительно замялся на месте. – Покупай, чего хочешь.
Коля взял хрустящую бумажку двумя руками. Таких денег у него никогда не было. Ему казалось, что это целое сокровище.
– Папка, правда? – поднял он недоверчиво и удивленные глаза на отца, который громко расхохотался и хлопнул его по спине.
– Беги, да смотри, отберут мальчишки.
– Не отберут, – сказал Коля и бросил портфель под свой стол в углу, покрытый клетчатой клеенкой, которая была измазана чернилами, как и все, что ему принадлежало.
Первым делом он зашел к Димке и показал ему деньги.
– Во, папаша дал за пятерку. Говорит, покупай, чего хочешь.
– Вот это да-а! Мне бы такую! – мечтательно протянул Колин приятель.
– Идем покупать чего-нибудь.
– Идем.
Они ходили из одного магазина в другой, были в универмаге, в канцелярских и спортивных товарах, рассматривали на витринах всевозможные занятные вещицы, но ничего не могли выбрать. Сперва Коля долго стоял перед витриной с авторучками. Все они были такие блестящие, красивые, что у него глаза разбегались. Но вскоре он немного привык к их блеску, и стало жаль денег. За какую-то маленькую, хоть и красивую вещицу надо было отдавать несколько рублей.
То же самое произошло и у другой витрины. Коля уже облюбовал огромную коробку цветных карандашей, но вдруг подумал, что они ему совсем не нужны. Если он когда-нибудь и рисовал, то только чернилами в учебниках.
На несколько минут его внимание привлекли коньки. Он всегда мечтал иметь хоть самые простенькие, но теперь зима на исходе, и не было смысла тратить деньги на ненужные летом коньки.
Но едва он подошел к другой витрине и окинул взглядом десятки разнообразных перочинных ножей, больших и маленьких, со штопорами и ножницами, с открывашками для консервов и бутылок, как сразу почувствовал, что один из этих должен принадлежать ему.
У Димки тоже загорелись глаза.
– Во, во, Коляй, этот бери. Смотри, двенадцать лезвий. Нет, одиннадцать, считай.
– Это семь рублей, не пойдет.
Так около часа они стояли, спорили, громко обсуждали достоинства и недостатки ножей, пока не прозвенел звонок и не закрылись кассы.
– Смотри, уж никого почти нет, – проговорил Димка и стал оглядываться по сторонам. – Закрывают, кажется. Э-эх, не успели. Говорил тебе, бери…
Но Коля, казалось, совсем не был огорчен.
– Нет, вот какой я возьму, – он показал рукой на нож с перламутровой ручкой и большим, как у охотничьего ножа, лезвием. – Завтра куплю.
– Завтра воскресенье.
– Ну, послезавтра. Даже лучше, еще подумаю.





Продолжение следует...