Все Таинство Божественного Домостроительства, «временами вечными умолчанное», сосредотачивается в одном событии: Богочеловек Исус, выполняя предрешенное на Превечном Божественном Совете, воссоздает в Духе Святом падшего человека, возрождает его и снова возводит в рай. Это именуется святыми отцами восприятием, поскольку Христос осуществляет все это путем принятия в Себя падшей природы человека и преображения ее в новую во Христе тварь (2 Кор. 5,17) – новое творение, Царство Божие.
    Тайна общения Божия с людьми была совершена, когда пришло исполнение времен (Еф. 1,10), то есть когда люди стали способны воспринять это общение. Священная история показывает, что в любой ее период Бог общался с человеком именно в соответствии с его духовной силой и восприимчивостью.
    Ветхозаветный период – время рабства, служения тлению, смерти, диаволу. Именно в это время Бог являл прообразы Таинства Искупления. Бог говорил человеку через Закон устами рабов Своих – пророков; говорил, «предвозвещая нам будущее спасение» (Анафора Василия Великого). С Воплощения Слова Божия начинается освобождение человека от греха и тления. Во Христе человек получает спасение: Закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Исуса Христа (Ин. 1,17). Сень Закона прошла, когда явились благодать и истина. Исус Христос всю ветхозаветную действительность, все прообразы возвышает, благословляет и исполняет в Себе.
    Таинство Божественной Евхаристии прообразовалось многими событиями в Ветхом Завете. Эти события истолковываются в свете Нового Завета отцами Церкви не только как сами по себе достойными упоминания, но и особенно потому,  что они были провозвестниками истины. Пришествие Христа было переходом от ветхого рабства к новой свободе. Его присутствие все творит новым (Откр. 21,5), и само Его воплощение составляет «единственно новое под солнцем».
    Первым историческим событием, которое прообразует Божественную Евхаристию, было приношение хлеба и вина Мелхиседеком (Быт. 14,18-20).
    Апостол Павел в послании к Евреям, объясняя это событие говорит, что Христос – Архиерей по чину Мелхиседекову (Евр. 6,10). Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни,  Мелхиседек – образ Сына Божия (Евр. 7,3). Один из учителей Церкви, Климент Александрийский, считает хлеб и вино, принесенные Аврааму Мелхиседеком, прообразом Исуса, евхаристического хлеба и вина: «Мелхиседек, царь Салимский, священник Бога Вышнего, дал освященную пищу – вино и хлеб – в образ Евхаристии» (Климент Александрийский, «Строматы»). Святитель Киприан, епископ Карфагенский, так же считает Мелхиседека образом Христа и его приношение – образом приношения Христа: «В священнике Мелхиседеке мы видим предызображаемое Таинство Жертвы Господней».
    К этому присоединяется и святой Иоанн Златоуст, который пишет о Мелхиседеке: «Движимый пророческим духом, промыслив приносить будущее приношение за всех людей, он хлебом и вином почтил Бога, подражая грядущему Христу». Приношение хлеба и вина поэтому не случайно со стороны Мелхиседека. Это предвозвещало принесенную потом за весь мир Жертву Христову. Мелхиседек получил в Таинстве благодать единственной жертвы Агнца, закланного от сложения мира (Откр. 13,8). Во Святом Духе стало возможным осмыслить эту Жертву, которая еще не осуществилась во времени, и в течении многих веков до Пришествия Христа Ему подражали посредством приношения. «Взирая поэтому на образ, - пишет Златоуст, - помышляй об истине и восхищайся силой Божественного Писания: как свыше и заранее предвозвестил он имеющее быть».
    Одна фраза, находящаяся в пророчестве о Мессии ветхозаветного патриарха Иакова (Быт. 49,11), дает Златоусту новый повод сказать о Жертве Господней и Божественной Евхаристии. «Омывает в вине ризу свою и в крови винограда одежду свою, - говорит Иаков. Смотри, как нам все Таинство здесь открывается. Омывает в вине ризу Свою, то есть Тело, которое для домостроительства Он сподобился носить. И потом, чтобы ты знал, что это за вино, присовокупил: и в крови винограда одежду свою. Смотри, как названием крови открыл он нам свое заклание и Крест, и всякое домостроительство Таинств».
    Чада патриарха Иакова слышали это мессианское пророчество, но не вкусили того, о чем говорит это пророчество. Это пророчество было для них загадочным. С Пришествием Исуса Христа оно превратилось в знание, которое получают крестившиеся во имя Отца и Сына и Святого Духа. Это именно те, которые очищают в крови винограда одежду свою.
    Пророк Исаия, говоря о своем призвании к пророческому служению, приводит прекрасное видение, предшествовавшее  его призванию и приготовлявшее его к принятию его. И было в то лето, когда умер царь Озия, увидел я Господа, сидящего на Престоле высоком, и храм, исполненный Славы Его. И Серафимы стояли вокруг него...  И восклицали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, полны Небо и земля Славы Его. И поднимались надвратие от гласа, которым восклицали они, и храм наполнился фимиамом... И был послан ко мне один из Серафимов, и в руке он имел уголь, который щипцами взял от жертвенника, и коснулся им уст моих и сказал: Вот, это коснулось уст твоих и отнимает беззакония твои и грехи твои очищает (И. 6,1-7).
    Для святых отцов, составляющих последования Божественной литургии, не было сомнения в значении видения: пророк описывает нам небо и ангельское служение. Это премирное служение неведомо было человеку до Пришествия Господа на землю: между Небом и землей пропасть великая утвердися. Однако, воплощения Сына и Слова Божия разрушило средостение вражды. Пропасть превратилась в мост, соединяющий землю с Небом. Ангелы сходят на землю даронося (доринося) Небесного Владыку, и Ангельская песнь, Победная песнь поется в храме Славы Господа. Поэтому и священнодействующий архиерей, пишет святой Иоанн Златоуст, когда стоит у святой трапезы, вознося словесную службу и, принося Бескровную Жертву, не просто зовет нас к этому славословию, но, прежде сказав о Херувимах и помянув Серафимов, повелевает, таким образом, всем вознести этот страшный глас, отрывая от земли помышления нас, сликовствующих, и обращаясь к каждому из нас: «Ты поешь с Серафимами, с Серафимами стой, вместе с ними взлети на крыльях, вместе с ними облети Престол Царский». «Тот жертвенник – прообраз и образ этого жертвенника, тот огонь – образ этого Огня духовного. Но не дерзнули Серафимы коснуться его рукою, а лишь клещами, ты же рукой берешь».
    Ангел клещами берет уголь огненный, прообраз и образ духовного Огня – Христа. И этот угль очистил уста пророка, чтобы сделать их устами Бога. Верующий, приступающий к чаше жизни, радуясь и трепеща, причащается Огня духовного, который очищает все его существо, попаляет скверну и неизреченно орошает его (из молитвы ко Святому Причащению). Причащающийся Угля – Христа становится не просто устами Божиими, но Богоносным и Христоносным.
    Жертва Христова – это и чистая жертва, о которой говорит пророк Малахия: От востока солнца до запад славно имя Его во языцех, и на всяком месте приносится каждение имени Моему и жертва чистая (Мал. 1,11). «Когда же это произошло? – спрашивает Златоуст. – Когда на всяком месте каждение приносилось Богу? Когда – жертва чистая? И если ты не можешь назвать другое время, то этим временем является время после Пришествия Христова».
    Все эти прообразы – события и пророческие слова – предызображают Таинство Божественной Евхаристии. В каждом из этих событий имеются детали, которые напоминают нам Евхаристическое приношение. Хлеб и вино Мелхиседека, принесение Авраамом в жертву возлюбленного и единородного своего сына, жертвенник и ангельское служение в пророческом видении, угль – посредством этих деталей создается образ Святого Приношения.
    Однако, истинный смысл этого образа не был открыт в Ветхом Завете. Образ этот был сенью (тенью) будущих благ, присутствие которой  никогда не могло сделать совершенными приходящих с ними (Евр. 10,1). Назначение сени – возвестить грядущую истину. Благодаря Воплощению Слова, люди, сидящие во тьме, видели свет великий (Мф. 4,16). Христос блистанием Пришествия Своего «просветил концы мира». Древнее обновилось, тленное стало нетленным, смертное – бессмертным. Пришествие Света жизни (Ин. 8,12) разрушило сень  (покров) смерти (Мф. 4,16). Ныне вся исполнишася света (пасхальный канон). Все облекается в свет и истину. Ожидаемое, предвкушаемое и различным образом предызображаемое спасение становится исторически совершившимся событием.

    Центральным событием Ветхого Завета явился переход из Египта в землю обетования, который отмечался праздником пасхи. Этот праздник заключает в себе историю израильского народа, являясь образом всего Божественного Домостроительства.
    Израильтяне были в рабстве египетском – все человечество было порабощено греху и смерти: Грех царствовал в смертном теле нашем и душе нашей (Рим. 6,12). Как древле Моисей, так и Христос должен был вывести человечество в истинную землю обетования.
    Святой Иоанн Златоуст, анализируя повествование об исходе, делает вывод о том, что все детали иудейской пасхи были прообразом и в то же время подготовкой человечества к тому, чтобы пережить истинную Пасху – настоящий исход человека из страны греха и переход его в селения Царствия Божия. Человечество, следуя за Христом, переходит (пасха – от евр. песах - переход) от этого мира к Отцу (Ин. 13,1). Этот переход от настоящего века в Царствие Божие заповедал Господь воспоминать (точнее - осуществлять) в Таинстве Евхаристии и благодарить Того, Который осуществил его.
    Совершение Таинства Евхаристии – это победная песнь, которую исполняет Церковь и в которой Господь осуществляет духовное освобождение верующих. Деяния апостольские сообщают нам, что христиане каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и имея милость ко всему народу (Деян. 2,46). Уверенность в Воскресении Господа и вера в то, что он был с нами, давали эту радость первым христианам при совершении Таинства. Златоуст не преминул подчеркнуть, говоря о посте перед Пасхой, что «Пасха – дело не поста и не печали, а веселия и радости».
    Таким образом, Божественная Евхаристия является пасхальной вечерей нового избранного народа – Церкви. Бог показывает нам способы выражать Ему наше благодарение и признательность, потому что хочет избавить нас от греха и привести к Небу, чтобы мы участвовали в ангельском славословии Его имени. «Если мы, воспоминая благодеяния людей, больше согреваемся любовью, то тем более, постоянно воспоминая дары Владыки, будем более усердными к заповедям Его. Ибо самым лучшим сохранением благодеяния является память об этом благодеянии и постоянное благодарение. Поэтому и страшные (вызывающие благоговение, благоговейный страх) Таинства, преисполненные величайшего спасения, совершаясь за каждым собранием, именуются Евхаристией, потому что это есть воспоминание благодеяний и показывает вершину Промысла Божия, научая за все благодарить. Ибо, если рождение от Девы – чудо великое, то скажи, куда нам отнести заклание? Ибо если это называется рождением, то распятие, излияние крови и принесение Себя в пищу нам, в духовную снедь, как назвать? И ныне мы благодарим Его постоянно и словами, и делами нашими... И иерей повелевает нам благодарить за весь мир, и за прежний, и теперешний,  и за тот, который после этого будет. Эта Жертва переносит нас на Небо и делает из людей Ангелов. Ибо и они, составляя сонм, благодарят Бога за благодеяния людям, восклицая: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2,14)».
    Святой Иоанн Златоуст потому и подчеркивает характер Таинства как Чаши благословения (1 Кор. 10,16), благословения, которое рождается «от восхищения и удивления при виде этого неизреченного дара». И в другом своем слове он продолжает: «И Чашей благословения назвал, потому что мы воспеваем его, восхищаясь и удивляясь этому Его неизреченному дару, благословляя за то, что самую эту Кровь Свою излил, дабы не оставить нас в заблуждении. И не только излил, но и всем нам передал Себя».
    Благодаря воплощению свет наполняет мир. Господь воспринимает человеческую природу и восстанавливает ее в первозданной красоте, воспринимает всю историю, освящает и обновляет ее: Вот все стало новым (2 Кор. 5,17). Вкушая духовного Агнца, мы обретаем новую жизнь. Воспоем же, как новый Израиль, поистине победную песнь, проходя путь, великую Пасху, к невечернему дню Царствия Божия.

    Все прообразы Ветхого Завета мы можем считать подготовительным воспитанием людей для посвящения их в превышающее всякий ум таинство Любви Триипостасного Бога.
    В последние дни земной жизни Спасителя происходят события, которые составляют славу Сына. Христос все сосредотачивает в Себе и приводит к Отцу. Таким образом, Он приводит человека и тварь к Богу, что составляет истинную Пасху и утверждает ее в основании Таинства Евхаристии (Анафора). Трехлетнее общественное служение Господа, которое предшествовало этим историческим событиям, является новым этапом подготовки людей к восприятию и пониманию Таинства Животворящей Анафоры, чуда восполнения твари Божественной Жизнью, возвышения и претворения хлеба в Тело Христово.
    Когда пресвятая Богородица обратилась ко Христу и сказала Ему: Нет вина у них, - Христос ответил: Что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой (Ин. 2,3-4). У Евангелиста Иоанна час Христов – время Его смерти (Ин. 17,1). На браке в Кане Он дает нам знамение пришествия часа славы Его. Начало знамений возвещает кончину: Вечерю и Крест. В этом первом чуде происходит превращение – вода претворяется в вино. Это превращение связано с двумя элементами физического мира – водой и вином. И если эти два элемента напоминают нам воду и Кровь из ребра Христова, то превращение одного в другое напоминает другое превращение, которое возводит естественный мир в преестественный и Небесный: претворение, совершаемое в Евхаристии.
    Евангелисту Иоанну свойственно применение некоторых слов с двойственным смыслом. Первый касается реального мира, а второй – реальности присутствия Божия в мире. Вино, которое Господь приносит участникам брака в Кане, есть образ нового вина, которое вкушают званые на брачный пир Агнца  (Откр. 19,9). И Вино это – честная Кровь Его. Евангелист закачивает описание чуда возвещением, что ради знамения сего уверовали во Христа ученики Его.
    Второе чудо Господа, которое так же подготавливает двенадцать учеников к присутствию на таинственной Трапезе, - чудо умножения пяти хлебов (Ин. 6,5-15). Это случилось за год до распятия Господа, в праздник пасхи. И если в чуде в Кане было вино, которое возвещает новое питие,  в новом чуде были хлебы и рыбы – символы Хлеба жизни, который приносится алчущему человеку в пищу истинную, пищу, которая избавляет его от тления и ведет к бессмертию.
    Необходимо отметить, что хлеб символизирует Господа, однако и рыбу с самого начала христиане считали символом Исуса Христа, Сына Божия, Спасителя. Евангелист Иоанн говорит, что Исус, явившись после Воскресения ученикам у моря Тивериадского, приготовил им обед из хлеба и рыбы (Ин. 21, 9-13).Свидетельствуют об этом символическом употребление и первохристианские изображения в катакомбах, а так же древнехристианские надписи.
    Сутью этого чуда является умножение. Спустя год Господь совершил чудо «неистощимого приношения», приношения Хлеба, всегда ядомого и никогда не съедаемого. Тысячи верующих будут присутствовать на этой таинственной Трапезе, будут приобщаться этого Хлеба, будут утолять свою алчбу духовную и после каждого насыщения будут говорить Дароподателю: Исполнихомся безконечныя Твоея жизни, насладихомся неистощеваемыя Твоея пищи (молитва свт. Василия Великого на потребление Святых Даров). Евангелист говорит нам, что Исус взял хлебы и, возблагодарив, раздал ученикам. Если бы в четвертом Евангелии было описание установления Таинства на Тайной Вечери, то этот стих мог бы относиться к нему. Три глагольные формы – взял, возблагодарив, раздал – применяются тремя Евангелистами-синоптиками в отношении Таинства Божественной Евхаристии (Мф. 26,27; Мк. 14,23; Лк. 22,19).
    Господь, прежде чем дал хлебы и рыб  в пищу пяти тысячам, вознес благодарственную молитву Отцу. И это деяние Христа подтверждает, что чудо умножения хлебов является результатом этого Благодарения – Евхаристии. Это – прообраз Божественной Евхаристии. Сразу же после описания этого чуда в Евангелии приводится беседа Господа о Хлебе жизни и обещание его дать людям Себя в Небесную пищу (Ин. 6,25-59).
    В этой беседе Господь, отвечая на вызов иудеев (отцы наши ели манну в пустыне), сравнивает Себя – сходящий с Неба Хлеб жизни – с манной которую если иудеи в пустыне. Манна в пустыне даровалась Богом в течении сорока лет, пять хлебов и рыбы умножились. И сходны оба этих чуда с Хлебом жизни в том, что алчущие получают пищу «без пота и трудов». И Хлеб жизни приносится как благодать и дар Божии алчущему и жаждущему жизни человеку.
    Господь говорит: Хлеб же, который Я дам, есть Плоть моя, которую я дам за жизнь мира (Ин. 6,51). Однако, эти слова Господа были не понятны иудеем. Сомнение и недоверие стали закрадываться в их сердца: Как может Он дать нам есть плоть? Но Златоуст ставит другой вопрос неверным иудеям: «Если спрашиваешь как, почему не сказал ты о хлебах, то есть как Он разделил пять на столько человек?» И отвечает: «Потому что для этого Он прежде совершил чудо это странное, дабы, получив через это урок, уже не сомневались в том, что Он говорит». Связь чуда умножения хлебов и Божественной Евхаристии ясно показывается Самим Господом, Который называет Себя Хлебом жизни.
    Следовательно, всем своим служением и особенно беседой о Евхаристии Господь готовил учеников к этому священному моменту предания Таинства. Час Господень приближался.
    Каков этот час? – Новая Пасха. Переход человека от смерти к жизни. И эта жизнь дается через Чашу. Именно потому Господь совершает евхаристическую Тайную Вечерю в праздник пасхи иудейской. «Почему, - спрашивает святой отец, - тогда во время пасхи Он совершил это Таинство? Дабы ты знал отовсюду и из Ветхого Завета Того, Кто Законодатель, и то, что в нем предызображалось. Поэтому здесь прообраз указывает истину. А вечер был знаком полноты времен».
    Господь передает Таинство, «когда должно прекратиться законное. Главный праздник заканчивается, и Он готовит их (двенадцать Апостолов) к другой Трапезе, самой таинственной». Так заканчивается целый период, в котором все прообразовало имеющую прийти Истину.
    Согласно трем первым Евангелистам, таинство учреждено во время пасхальной вечери (Мф. 26,17; Мк. 14,12; Лк. 22,8). Однако Евангелист Иоанн сообщает нам (Ин. 18,28; 19,14,31), что иудейская пасха была на следующий день после Тайной Вечери. Много было сказано в объяснение этого «разногласия». Мы полагаем более вероятным, что Христос, зная, что ему предстоит быть распятым в пятницу, празднует на день раньше, чтобы открыть новую, истинную Пасху. Златоуст часто подчеркивает, что в пасхальный вечер Господом совершено Таинство. «Спрашивают ученики: где хочешь, чтобы мы приготовили Тебе вкусит пасху? Какую пасху? Не эту, не нашу, но бывшую ранее иудейской, ибо ту ученики уготовили, а эту, нашу, Он уготовил. И не только Сам уготовил, но и Сам Пасхой стал... На этой самой Трапезе Христос завершил прообразовательную пасху и предложил (Пасху) истинную».
    Искупитель, празднуя пасху вместе со «Своей семьей», то есть двенадцатью Апостолами, которые в тот момент представляли всю Церковь, устанавливает новую Пасху, которую должны они совершать впредь. Когда они ели, Исус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего (Мф. 26, 26-29. Ср.: Мк. 14,22-25; Лк. 22,17-20; 1 Кор. 11, 23-25).
    Согласно святым Евангелистам, различается четыре главных момента в акте учреждения Таинства: принятие хлеба и благословение его; преломление хлеба и раздаяние ученикам; принятие, благословение и причащение от чаши; сообщение цели учреждения Таинства.
    Во время Своей Вечери Исус берет сначала хлеб и возносит благодарственную молитву Отцу Своему Небесному, Который принимает Жертву Единородного Сына. Этот акт Христа отображает восстановление падшего человека. Назначение человека в раю, творении Божием, - принять мир как дар и благодать Божию и принести его Ему как Евхаристию (1 Тим. 4,4). Это приношение человека было бы общением с Богом, потому что Бог воздавал бы человеку новую благодать и новый дар. Но Ветхий Адам возношению всего Богу предпочел падение. Он удержал мир для самого себя и искал в нем жизнь. Новый и последний Адам пришел в мир, чтобы показать человеку путь к забытому им назначению. Пришел, чтобы снова возвратить к истине. И Он дает это, давая Своею жизнью пример жизни истинной (Ин. 13,15). Поэтому на Тайно Вечере Он благодарит, принося Богу благодать на благодать (Ин. 1,16).
    Эта благодарственная молитва Господа считалась настолько существенной у первых христиан, что все Таинство названо было ими Благодарением. Святитель Иоанн Златоуст отмечает соответственно, что Христос благодарит по двум причинам: прежде всего, чтобы научить нас, как и мы должны совершать Таинство Божественной Евхаристии, а во-вторых, чтобы показать нам, что на страдание и Крест Он идет добровольно и с радостным благодарением.
    Затем следует преломление хлеба и преподание его Господом двенадцати ученикам: Приимите, ядите... сие есть Тело мое, которое за вас предается (Мф. 26, 26-29; Лк. 22,19). Евангелие не говорит нам, как отнеслись ученики к словам Господа. Толкователь Писания считает естественным, что они не смутились, потому что «многое и великое было сказано им и до этого». Такой же смысл он придает тому, что первым Господь Сам причащается Тела и Крови Своей. «Дабы не сказали слышавшие сие, почему мы кровь пьем и тело едим, и не убоялись тогда (ибо когда говорил эти слова многие соблазнялись). И чтобы их тогда не смущать, первый Сам это совершил, приводя их к приобщению Таин».
    Божественная Евхаристия является вечерей, и как за каждым обедом или ужином вкушают и пиют, так и участники Евхаристической трапезы. Они воспринимаю в себя жизнь Божию, которую Он Сам приносит им. За этой вечерей глава семьи Христос преломляет хлеб – Самого Себя – и дает его нам, чтобы мы жили в Нем. Но как вечеря, Евхаристия является торжеством, праздником. Это истинная Пасха – праздников праздных и торжество торжеств, потому что через него совершается наш переход от смерти к Жизни Вечной.
    После преломления хлеба и причащения учеников Он, взяв чашу и возблагодарив, дал им, говоря: Сия чаша есть новый Завет в моей Крови, которая за вас проливается (см.: Мф. 16,26-27; Лк. 22,20).
    Христос называет Свою Кровь Кровью Нового Завета, то есть обещания, обетования Закона Нового, ибо это обещалось издревле, и Он продолжает и исполняет это обетование в Новом Завете. И как Ветхий Завет имел овец и тельцов, так этот – Кровь Владычню.
    Каков был Ветхий Завет, с которым Господь сравнивает Новый? Это было обещание Бога иудейскому народу, что Он освободит его от рабства и приведет его в землю обетования (Исх. 3, 7-10). Если же слухом услышите глас Мой и сохраните Завет Мой, будете мне народом избранным из всех народов, ибо моя вся земля, а вы будете мне царственным священством и народом святым (Исх. 19,5-6). И Завет Синайский приносится народу через Моисея (Исх. 20, 1-17). Это Завет утвержден двояко: с одной стороны, окроплением кровью жертвенных животных (Исх. 24,3-8), с другой стороны – трапезой которую Сам Бог уготовал Моисею, Аарону и семидесяти старейшинам (Исх. 24, 9-11). И они видели [Моисей и старейшины] [место] Бога, и ели и пили (Исх. 24,11).
    Это был Ветхий Завет – прообраз Нового, провозвестник истины, о которой нам говорят уже пророки (Иер. 39,40; Иез. 36,26). Новый Завет, который будет состоять в новом образе жизни, Господь заключает в Тайной Вечере. И как утверждение Ветхого было Богоявлением во время трапезы, так и утверждение Нового состоит в Богоявлении и приобщении Таин на Вечере Жизни Божественной. Ветхий Завет утвердил кровь козлов и тельцов, кровь, освящающая к очищению плоти (Евр. 9,13), в то время как в Новом Кровь Богочеловека искупила нас Богу (Откр. 5,9).
    Кровью Исуса мы имеем дерзновение на вход во святилище (Евр. 10,19). Кровь Нового Завета родила нас к Жизни Вечной, приблизила нас к Богу (Еф. 2,13).
    После Причащения Господь дал заповедь двенадцати: Сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22,19; 1 Кор. 11,24). Каково значение этих слов Христовых? Согласно святому Иоанну Златоусту, Христос хочет привести нас к новой реальности, новой твари, создаваемой Его Искупительным Подвигом. И поэтому если Он сохраняет некоторые формы еврейского служения, то дает им новое и более глубокое содержание. «Как ты (иудейскую пасху) вы совершали в воспоминание чудес в Египте, так и эту - в Мое воспоминание. Та привела ко спасению первородных, эта – к оставлению грехов всего мира. Ибо сия есть Кровь Моя, во оставление грехов изливаемая. Это Он говорил здесь, показывая вместе с тем, что Таинство – это страдание и Крест. И как Моисей говорит, что это поминовение вечное (Исх. 3,15), так и Он: в Мое воспоминание, дондеже приду».
    Церковь получила заповедь от Христа совершать Божественную Евхаристию в Его воспоминание, пока придет Он во славе Своей. И мы совершаем это торжество Евхаристии, воспоминая жизнь Христову, Пречистой Богородицы и богоносных и святых отцов наших, приносим благодарение Богу. И за этим приношением сходит утешитель, чтобы напомнить нам все сказанное Христом (Ин. 14,26). Благодаря Его сошествию это воспоминание освящается, прелагается в присутствие и общение с Живым Богом. Горе Сидящий со Отцем находится пред нами, Неосязаемый осязается, Невидимый зрится, Невещественный разделяется и приносится за жизнь мира и спасение.
    Перед сошествием Утешителя мы воспоминаем спасительную заповедь (Христа) и все ради нас бывшее (из молитвы перед освящением Даров). После этого мы свидетельствуем, что видехом Свет истинный, прияхом Духа Небесного. Еще раз совершилось  Таинство домостроительства (Литургия святителя Иоанна Златоустого и Литургия святителя Василия Великого).