Наскальная живопись палеолита отражает начальную стадию человеческой эволюции доречевой период. От этого времени сохранились необычайно реалистичные рисунки зверей, на которых с фотографической точностью передан внешний вид изображенного животного. Не всякий художник сегодня способен нарисовать нечто подобное.

Но вот какая характерная особенность везде, где были найдены образчики подобной живописи, изображения налеплены друг на друга без всякой связи между собой. Сначала первобытный художник рисует зубра, через какое-то время оленя, но располагает его верх ногами по отношению к первому изображению. Человек эпохи палеолита понятия не имел о композиции, в его голове изображаемые единичные предметы никогда не связывались друг с другом, нарисовать картину с соподчиненными объектами, фоном и перспективой, либо изобразить действие он был не в состоянии!

Приблизительно в эпоху мезолита в первобытной живописи происходят революционные изменения. Реалистичность изображения сменяется почти полной абстракцией (вместо детальной прорисовки детские каракули, палочки-черточки), зато во всех рисунках появляется композиция. Собственно, это не рисунки, а рассказы: несколько последовательных сценок, связанных между собой засада= > охота= > ранение= > добыча.

Момент появления композиционной живописи совпадает с появлением человеческой речи или непосредственно предшествует ему - считают ученые.

Зачем нашим несчастным безъязыким предкам, вынужденным проживать свой короткий век в холоде, голоде и в борьбе за существование, вообще потребовалось малевать что-то на стенах пещеры, тем более с такой точностью рисовать животных? Ведь делали они это явно не с целью просто убить время, причина должна быть более чем весомая.

Похоже, что палеолитические рисунки были результатами галлюцинаций. Вернее, рисование служило механизмом, запускавшим у первобытного человека процесс галюцинирования. Отсюда и фантастическая точность изображений. Подобные спровоцированные рисованием галлюцинации позволяли художнику заново пережить приятные эмоции, что случались у него на удачной охоте, либо, наоборот, выполняли компенсаторную функцию вызывая в своем сознании образ зверя, человек тем самым переигрывал произошедшую неудачу, инвертировал таким образом свою досаду.

[...]
В то время у людей существовала лишь эйдетическая, т.е. непосредственная, память, но не было образной.

Когда рисует современный человек (т.е. начиная с эпохи мезолита), он передает образ, хранящийся в его памяти и ассоциативно связанный с другими представлениями, символами и образами. Он задействует механизм фантазирования, а не галлюцинаций. Для нас реальность дефрагментирована: в нашем сознании существует как бы еще один мир - образов, представлений, символов. Это область т.н. второсигнальных импульсов: ведь переживания, которые мы испытываем, обращаясь к образной памяти и фантазируя, сопоставимы с переживаниями, вызываемыми наблюдениями за реальным миром.

Такой мир мог появиться лишь после возникновения человеческой речи. Именно посредством человеческой речи многочисленные объекты действительности классифицируются в группы, каждая из которых обозначается словом и/или обобщенным образом, связываются между собой. При слове «дерево», например, мы вспоминаем не какое-то конкретное дерево, что видели где-то когда-то, а только лишь обобщенный образ дерева, который формируем из всех увиденных в течение жизни (а также на фотографиях, в картинах и кино) деревьев. Более того, в нашей голове могут существовать образы вещей, которых мы не видели даже в кино, а нафантазировали себе сами - читая книжку, допустим.