Масскульт прежде всего одна из форм повседневности, собственно, одна из самых что ни на есть базовых её форм, а повседневность её коренная проблема. [...] Если явления «высокой» культуры (по крайней мере в традиционном их понимании) существуют как исключения из обыденного порядка вещей, как бы в «раме», отделяющей и выделяющей их из общего потока жизни (потому и требуют некоторых специальных усилий для своего восприятия, а как правило, даже и определённой подготовленности), - то явления культуры массовой в этот порядок жизни вливаются до неотличимости от него и не требуют от «реципиентов» ни усилий, ни подготовки. Она воздействует как фон. Её любимый приём повторение, её преимущество узнаваемость (даже когда речь идёт о чём-то экстремальном, ну типа расписывания стен рисунками и надписями агрессивного содержания из пульверизаторов с красками тоже, между прочим, форма массовой культуры, со своими правилами, эстетикой и поэтикой).


Причём характерно, что раз уж масскульт прежде всего некая форма жизни она, стало быть, касается всех решительно её, жизни, форм, ей до всего есть дело. Что ни попадёт под руку всё в дело годится. Массовая культура ведь страшно насыщенная в ценностном и смысловом отношении вещь, она ни единого предмета не оставляет без ценностных проекций. Это хорошо видно на примере рекламы, которая превращает какие-нибудь сигареты, пиво, жвачку символами таких больших вещей, как свобода, индивидуальность, освоение нового - и таким образом рекламирует-то вовсе не их, а всё те же, стандартизованные до неузнаваемости, новоевропейские ценности. Происходит «гиперсемантизация» мелких, подсобных самих по себе предметов: каждый из них разрастается до знака образа жизни, ценностной позиции. Причём такого, который касается буквально каждого: чего в массовой культуре нет, так это непосвящённых.