http://friday.vedomosti.ru/article.shtml?2007/08/31/10418
«Анти-Ахматова» Тамары Катаевой может послужить прекрасным учебником для начинающих политтехнологов
Анти-Ахматова«Тамары Катаевой устроена как коллаж цитат из воспоминаний современников поэта, призванный развенчать «ахматовский миф».
«Анна Андреевна Ахматова была настоящий мальчиш-плохиш: ленива, лжива, труслива». Писала верноподданнические стихи. Никогда ни за кого не заступалась, только делала вид. Не любила сына, даже не поехала к нему в лагерь на свидание, а посылки ему отправляла маленькие и редко. Стаканами глотала водку. «Интересничала» с мужчинами. Использовала имя нелюбимого экс-мужа Гумилева для создания красивой биографии. Отсиживалась в Ташкенте во время войны. Никогда по-настоящему не голодала. Не была особенно гонимой: ждановское постановление не привело ни к аресту, ни к поражению в правах. Безмерно преувеличивала собственное значение в русской поэзии. А «превращение из грязной оборванной психопатки тридцатых годов в величественную королеву сороковых» и вовсе «имеет чисто физиологическое объяснение».
Начинающему политтехнологу стоит проштудировать эту книгу как учебник по манипуляции читательским мнением. Исследователям советского быта — как образец стиля женской свары в коммуналке.
«Анти-Ахматова» напрашивается на гневный разнос слишком откровенно. Тамара Катаева обрывает цитаты на полуслове, интерпретирует их произвольно, понятные слабости (страх перед бомбежкой например) выдает за смертные грехи, ощущение бессилия в борьбе с машиной власти — за трусость. Несколько раз повторяет, что вопреки утверждениям Ахматовой Вольдемар Шилейко, как и Николай Пунин, не являлись ее мужьями, поскольку в обоих случаях эти отношения не были зарегистрированы. Но в 1920-е годы официальная регистрация брака воспринималась как пережиток прошлого, в социологических опросах того времени замужними называли себя девушки, состоявшие в гражданском браке, — исследователю эпохи не худо было бы это знать.
Впрочем, гораздо интереснее не разоблачать эту гомерически неграмотную, каждой строкой свидетельствующую против себя книгу, а понять ее мотивы. Почему именно здесь и сейчас?
Можно, конечно, предположить, что перед нами — труд страстной почитательницы ахматовского таланта, которая решила пойти на все, лишь бы по мотивам жизни кумира не сделали очередной сериал и не залакировали пошлостью образ великого поэта. И все же судя по вполне серьезному предисловию петербургского критика Виктора Топорова «Анти-Ахматова» — вполне прямолинейное высказывание. И появление ее вызвано гораздо более простыми причинами.
Во-первых, с остальными уже разобрались. Абрам Терц в «Прогулках с Пушкиным», Юрий Карабчиевский в «Воскресении Маяковского», Хармс в «Литературных анекдотах». «Сахарный» Пушкин с яблочным задом (как шутил о себе сам поэт), лубочный Толстой-Тургенев-Есенин у нас уже есть. На очереди Ахматова. Трагическая гибель, как в случае с Цветаевой и Мандельштамом, ее обошла стороной, это тоже развязывает исследователю руки: умерла своей смертью, в преклонном возрасте, значит (и Тамара Катаева на этом настаивает), обладала хорошим здоровьем и прожила благополучную жизнь. То же можно сказать и о Пастернаке, но Пастернака от антикниг обезопасило и мировое признание — Нобелевская премия, и сильный пол (с женщиной выяснять счеты легче), и даже недавняя биография поэта в «ЖЗЛ», написанная Дмитрием Быковым — второй год она возглавляет списки продаж, и никакая альтернативная история на сегодняшний день просто не выдержала бы конкурентной борьбы.
Во-вторых, появление и успех «Анти-Ахматовой», которая мгновенно вошла в топ-десятки крупнейших книжных магазинов, диагностируют, что всеобщая жажда небылиц по-прежнему огромна. Время устоявшихся репутаций, в том числе литературных, позади. Правдоискателей, ощущающих зыбкость почвы под ногами и желающих во что бы то ни стало добраться до истины, однако добраться побыстрее, без напряжения и лишних знаний, все еще очень много. Недаром до сих пор продолжают появляться «непричесанные биографии» классических поэтов (см. например, самую недавнюю — Леонид Аринштейн «Пушкин. Непричесанная биография». — М.: Российский фонд культуры, 2007).
В итоге книга Тамары Катаевой, очевидно, против воли автора окончательно канонизирует Ахматову как классика литературы.
Так что теперь и с ней все ясно — как и все со всеми. Пушкин был бабник и негр. Лермонтов — неврастеник. Есенин — алкоголик. А Чайковский… Но мы его любим не только за это. Недаром, кстати, в книге Катаевой так ничтожно мало цитат из поэзии Анны Андреевны — они прозвучали бы как слишком сильный аргумент, мгновенно разрушающий всю эту анти-пирамидку.
Тамара Катаева «Анти-Ахматова». — М.: ЕвроИНФО, 2007
Майя Кучерская

* * * * *

http://www.rg.ru/2007/08/22/chukovskaya.html
Есть имена, ставшие культурной и гражданской сенсацией века. Отказавшаяся от эмиграции, оставшаяся в Советской России Анна Ахматова, создавшая свой "Реквием" и написавшая "Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был", подарившая нам великие страницы своего частного, душевного, любовного опыта, - одна из таких неоспоримых сенсаций.
Казалось, что неоспоримых. Появившаяся недавно книга Тамары Катаевой "Анти-Ахматова" - попытка нелицеприятной биографии поэтессы, дурного человека, плохой матери и жены. Об этой ревизии блистательной литературной репутации - наш разговор с внучкой известного писателя Корнея Чуковского, дочкой автора "Записок об Анне Ахматовой", писательницы и правозащитницы Лидии Чуковской, литературоведом Еленой Чуковской.
Российская газета: Елена Цезаревна, вы читали книгу Тамары Катаевой? Какое впечатление она оставила?
Елена Чуковская: Я ее просмотрела, но не дочитала до конца. Очень невежественная книга. "Кто это право дал кретину совать звезду под гильотину" - цитирует Катаева Анну Ахматову и дальше жирным шрифтом Тамара Катаева пишет от себя: "Так она разошлась в период оттепели. Гражданский пафос был ярок..." Все бы ничего, да вот только цитирует она строчку из стихотворения поэтессы Юнны Мориц, посвященного памяти Тициана Табидзе. И таких ляпсусов в книге много. К своему изумлению, я обнаружила, что из 560 страниц 61 страницу занимают надерганные цитаты из "Записок об Анне Ахматовой" моей матери Лидии Корнеевны Чуковской. Я бы хотела подчеркнуть, что Лидия Корнеевна никогда не разрешала печатать отрывки из своих записок, сколько ее ни уговаривали. Потому что всегда считала, что никакая часть не передаст целиком облика ее героини - Анны Ахматовой. А тут автор позволяет себе выдергивать клочки - иногда три слова, иногда пять, иногда абзац, ставит точку, где ей захочется, - и продолжать своими репликами, выделенными жирным шрифтом. Что это за отношение к авторскому тексту? Я хочу заметить, что никто не отменял у нас авторского права, и я веду консультации со своими юристами на предмет защиты принадлежащих мне прав на произведения моей матери. Такой обработке подвергаются и другие мемуаристы. Анатолий Найман, например. Если же говорить о книге в целом, то она в силу своей лоскутности и того, что автор пишет о поэте, которого не любит и не знает, получилась поспешной, безграмотной и сплетенной кое-как. Не имеет смысла говорить о Булгакове, Толстом, Ахматовой или менее крупных писателях вне их творчества. Бессмысленно культивировать и поддерживать интерес к биографии писателя без интереса к его произведениям.
РГ: Исследователь, литературовед, всерьез занимаясь писателем или поэтом, собирает огромное количество сведений о его жизни. Нужно ли всем этим делиться с читателем? Может, стоит ввести табу на определенные темы или даже цензуру?
Чуковская: Никакой цензуры быть не должно. Но исследователь должен знать, любить и понимать своего героя. А если он хочет показать свою развязность и умение делать "надписи на заборе", пусть это остается на его совести. Сумел же Владислав Ходасевич написать великолепную биографию Державина и решить проблемы связи творчества, биографии и частной жизни так, чтобы это стало литературным событием. Все зависит от таланта исследователя. Мне вот не очень понятно, почему Катаева взялась за биографию Ахматовой. Стихов Ахматовой она не читала и не любит, свои соображения высказывает крайне невнятно. Но о жизни Ахматовой, видимо, что-то прочитала.
РГ: Каковы, на ваш взгляд, критерии, которые делают человека с литературным талантом личностью и свидетельствуют о его авторитетности? И зачем вообще нужны авторитеты?
Чуковская: Наша страна сейчас страдает не от изобилия авторитетов, а от их отсутствия.
Нам нужны личности с большой буквы. Которые как раз и существуют в нашей литературе. Не знаю, насколько сейчас актуально сбрасывать с парохода современности очередного Пушкина. Хотя этим упорно занимается определенная часть людей. Надеюсь, что книгу Катаевой ждет геростратова известность, потому что это попытка негодными средствами низвергнуть авторитет.
Авторитет Толстого, Тургенева, любого другого писателя стоит на интересе к нему читателя. Писатель существует, пока живет интерес к его творчеству. Мне кажется, что произведения вроде "Анти-Ахматовой" - попытка массовой культуры освоить то, что она, видимо, не понимает и не чувствует. Мне вспомнилась статья моего деда Корнея Ивановича Чуковского "Глухонемые в опере". Если глухонемые не слышат оперы, то тут уже ничего не сделаешь. Вся надежда издателя и автора только на скандальную известность.
РГ: Людям интересно знать подробности личной жизни великих, и массовая литература удовлетворяет эту потребность, не заботясь о том, насколько это соответствует настоящей культуре. Ушедшие гении защитить себя уже не могут, а кто может?
Чуковская: Защитить могут люди, которые думают иначе, понимают и любят поэзию, литературу. Они не будут гоняться за такой книгой, и никакого влияния на них она оказать не сможет. В этом я уверена. У нас выходят книги Ахматовой, на ее стихи поют песни, ее читают по радио - все это и есть противостояние таким, как Катаева. Сам писатель себя защищает тем, что его помнят и читают настоящие читатели. А разговорами его не защитить. Что бы ни писали о Толстом и что бы он сам ни писал - с чем-то я согласна, с чем-то нет - все равно буду читать "Анну Каренину". Либо вы слышите голос писателя и он вам дорог, либо нет, как в случае с Катаевой.
РГ: Литература - сфера наших достижений. У нас не очень сильная экономика, слабая политическая культура, но литература блистательная. И она всегда занимала ведущее место в жизни общества - люди читали и читают книги. Как вы думаете, что надо делать, чтобы позиция литературы не менялась? Можно ли научить детей правильно читать?
Чуковская: Все взаимосвязано: насколько будут образованы учителя, смогут ли они увлечь детей литературой или привьют им на всю жизнь неприязнь к тому, что они проходили в школе. А это, в свою очередь, зависит от того, кто и как учит самих учителей в университетах, от состояния архивов и библиотек, от пропаганды книги, которая в последнее время практически отсутствует на радио и телевидении. Все это вместе составляет важную часть жизни общества, а вернее, общей культуры народа. В этой области не все обстоит благополучно. Впрочем, не только у нас, во всем мире.

* * * * *

http://www.timeout.ru/text/book/87654/
По основной версии автора, поэт Анна Ахматова — не что иное, как самый успешный пиар-проект в литературе XX века.Компиляция мемуарных отрывков с подробными комментариями, видимо, призвана произвести ответный ход «черного пиара». После знакомства с книгой поначалу тянет брезгливо сморщить нос и солидаризироваться с Бродским, который, не называя Ахматову в числе наиболее значительных для него авторов, не счел возможным лезть с переэкзаменовками. Назвать «Анти-Ахматову» научной работой язык не повернется, несмотря на обширность рассмотренного материала — хотя бы в силу того, что Катаева пользуется теми же приемами, в которых (не всегда безосновательно) упрекает Ахматову. То есть — натяжками, домыслами, самой невыгодной трактовкой нейтральных по сути отзывов. Комментарии ее местами остроумны, но непременно выполнены в диапазоне от праведного негодования до истерического ехидства — не только объективностью исследователя, но и правдоискательством здесь не пахнет. Бесспорно то, что отечественная литературная традиция нуждается в своего рода «соскобе бронзы», умном и непредвзятом. Хорошо, если книга Катаевой послужит поводом для этого.
Наталия Курчатова, TimeOut Санкт-Петербург