Глава 4.

Новые знакомства, как игра в рулетку...

Никогда не угадаешь, что от них ждать.

   Парень лет двадцати на вид с искренним восхищением изучал меня, и почему-то я была уверена, что дело вовсе не в моей ослепительной внешности. Наверняка, он оказался случайным свидетелем той "мясорубки", из которой мне невообразимым образом удалось выбраться живой. Н-да, я и сама бы на его месте взирала на меня как на восьмое чудо света, или на девятое, кому как больше нравится.

   Незнакомец был красив. Выше меня головы на полторы, с кудрявыми светло-каштановыми волосами, затянутыми сзади в тугой короткий хвост. Ото лба к затылку, до самого скрепляющего жгута, вились тонкие косички, делавшие прическу более гладкой, но даже они не могли совладать с непослушными завитками у висков. Тонкие черты загорелого лица, массивный подбородок и большие золотисто-карие глаза, неотрывно следящие за каждым моим движением... Ну, что еще можно желать от внешних данных мужчины? А фигура! Даже грубая ткань короткого, до колена, плаща не могла скрыть ширину его плеч и длину ног, облаченных в штаны кирпичного цвета. Остроносые потертые сапоги с подозрительно малым количеством швов завершали картину. На руках у этого человека (а мне очень хотелось думать, что он именно человек, а не очередная странная двуногая особь, типа троицы белокожих наездников) были надеты тонкие коричневые перчатки, без строчек и стежков, будто выплавленные по форме из какого-то, сильно смахивающего на замшу, материала. Дорожная сумка той же расцветки небрежно висела в районе его бедра. Большая, вместительная и, судя по раздутым бокам, хорошо укомплектованная. Пряжка в виде полумесяца тускло отсвечивала на солнце, вернее на том бледно-лиловом диске, который занимал свое законное место среди медленно плывущих облаков. Было немного странно, что столь необычное светило практически не искажает цвета окружающих предметов. Или мне это просто казалось?

   Пока я блуждала в дебрях собственных мыслей, окончательно оттаявших после недавних потрясений, выражение лица незнакомца изменилось. На гладком некогда лбу пролегла вертикальная морщинка, золотистые глаза сузились, а красивой формы губы сжались в сосредоточенную линию. Его что-то сильно беспокоило, но определить, что именно, у меня не хватило времени.

   Откинув в сторону край плаща, парень принялся торопливо копаться в своей увесистой сумке, пока не извлек из ее недр узкий пузырек с круглым металлическим набалдашником. Я заворожено наблюдала за тем, как движутся его пальцы, как колышутся от легкого ветра волосы, и очнулась лишь тогда, когда мужская ладонь, откупорив миниатюрный бутыль, приложила его край к моим устам.

   - Ээээ, нет, - отвернувшись, пробормотала я, и чуть отодвинулась в сторону, придерживаясь руками за край скалы.

   - Аше Ар! - слетевшие с его губ слова очень уж походили на ругательства, темные брови сдвинулись на переносице, а карий взгляд сверкнул золотыми искрами раздражения.

   "Убедительно", - промелькнуло в голове, но желания пить неизвестный бордовый напиток не прибавилось.

   Парень шагнул ко мне, нисколько не опасаясь упасть с узкого горного уступа, на котором мы оба стояли. Наверняка, он прекрасно знал это место, в отличие от меня. Невзирая на протесты, этот наглый тип властно взял меня за подбородок и бесцеремонно влил мне в рот часть содержимого пузырька, а потом проследил за тем, чтобы я все это проглотила. Пришлось подчиниться. Во-первых, против силы не попрешь, а во-вторых, вкус у напитка был очень даже приятный: какая-то хмельная помесь мяты и лимона, ну, или чего-то похожего на выше указанные ингредиенты.

   Нужно было пить сразу, а не выделываться, как муха на стекле! В считанные секунды по телу разлилась приятная расслабляющая волна, усталость отступила, а вместе с ней притупились боль и жжение. Я как будто стала меньше весить, от необычной легкости захотелось танцевать, и лишь угрожающе узкая каменная площадка остановила меня от этого сумасшедшего порыва. Голова легко кружилась, как после хорошего вина. Хотя в алкогольной составляющей чудесного эликсира я и не сомневалась.

   Мой целитель, убирая пузырек обратно в сумку, улыбнулся, видя отразившиеся на лице пациентки перемены, потом крепко взял меня за руку и повел за собой. Я даже и не думала сопротивляться. Кем бы ни был этот парень, я чувствовала себя с ним в гораздо большей безопасности, чем одна.

   Мы шли по узкой горной тропе, вдоль негостеприимно-холодной скалы. Туфли, вернее их остатки, теснили ноги: колодки, рассчитанные на высокий каблук, давили ступни, но снять этот кошмар я не решалась, прекрасно понимая, что изрежу не привычную к таким передрягам кожу. Камни сыпались вниз, издавая глухой грохот, когда я умудрялась наступить не туда, куда следовало бы. Мой спутник, в отличие от меня, двигался с кошачьей мягкостью и необычной для его комплекции бесшумностью. Иногда он останавливался, давая мне передохнуть. Это было очень благородно с его стороны и предусмотрительно, ибо мои легкие не привыкли к таким нагрузкам, и я искренне побаивалась, что, если не погибла от зубов монстров и алых "снарядов" белолицей всадницы, то непременно умру от отдышки.

   А потом мы снова петляли между острых выступов скал, пробираясь наверх. Каменистая равнина с высоты выглядела иначе. Останки женских тел больше походили на бутафорию, некий извращенный замысел полоумного дизайнера. Все дело портил долетающий снизу трупный запах, который за последние минуты, а может, уже и часы стал для меня чем-то вполне привычным. Я искренне удивлялась стойкости собственного организма. В обычной обстановке меня могло стошнить даже от куска заплесневелой еды, а сейчас я вдыхаю кладбищенские благовония, не говоря уже о той пахучей дряни, разводы которой по-прежнему покрывают мое тело, и мне, честно говоря, совершенно на это плевать. Шок все-таки полезная штука... иногда.

   Парень настойчивей потянул меня за руку, когда я зазевалась, как ворона, изучая окрестности. Кое-где бродили живые ящеры, и мне с безопасного расстояния было жутко интересно их разглядывать. Ну а человек, идущий рядом, постоянно всматривался в небо, бросая задумчивые взгляды на черный массив леса. Напряжение в его пальцах не спадало ни на минуту, а по лицу то и дело скользили тени сосредоточенности. Пару раз я пыталась завязать разговор, но он делал знак замолчать, и я подчинялась, уловив в его жестах ожидание опасности. А мне так хотелось спокойствия. Поэтому, стараясь производить как можно меньше шума, что с моими неуклюжими шагами давалось крайне сложно, я, приструнив любопытство, покорно топала за ним, не произнося больше ни слова. Ну, не считая коротких вскрикиваний, когда нога в изуродованной туфле соскальзывала с тропы или обо что-нибудь спотыкалась.

   Наконец мы добрались до узкого прохода в пещеру, за которым зияло, как бездна, черное нутро скалы. Мой спутник решительно потащил меня туда, проигнорировав выразительную жестикуляцию и отчаянное мотание головой. В кромешной темноте он чувствовал себя спокойно и уверенно, ну а я, подавляя дрожь в коленях, вцепилась свободной рукой в его плащ и засеменила как утка следом, едва не торкаясь носом в мужскую спину. Может мне и не пять лет, но темнота, да еще и в незнакомом враждебном мире вызывала в моей душе совершенно обоснованный страх. А он шел себе вперед, будто знал наизусть каждый шаг. Или просто хорошо видел в темноте? Спрашивать не имело смысла, ведь мы, как это не печально, говорили на разных языках.