Этот звук неотличим от будильника на электронных часах. Громко стучит, словно внутри груди у него два мотора, периодично бьются, выжимая из друг друга капли крови. А его кровь неотличима от вишневого сока, такая же сладкая и продажная. Он часто так говорил о моих губах, но тогда я могла только зло ухмыльнуться. Самое страшное слушать моторы на расстоянии. В любое время абонент может стать недоступным. А когда это происходит я начинаю чувствовать себя собакой, которая усердно стонет, что не может изменить прошлое. Один, два, три... теперь я слышу этот ритм всегда. Хотя никогда не стремилась к этому и об этом не мечтала, он сам меня научил. Незнаю зачем. Так только страшнее. Хоже чем мне сейчас только его отцу. Он не просто слушает как его моторы бьются друг о друга, он считает каждый стук. Стук-стук в дверь ада. Тощий бело-серый кот гулял по кутузовскому, цепляя на когти передних лап красные простыни, а красные наволочки цепляли на себя жевательные резинки. Всё это вместе призывало его отца к себе и к тоске. Казалось довольно забавным до той поры, пока абонент не стал недоступным. Он скорее всего хотел, чтобы я умела слышать стуки его моторов на расстоянии. Добился. Раз, два, три... Посреди ночи я стала просыпаться под эти стуки как под будильник на электрических часах. Обычно: холодный свет или осень. Теперь: холодный свет и осень. Я не люблю осень, потому что осень - это проза, а проза это вечные и бесконечные толчки одним мотором по другому. Навострив уши, прищурив глаза и посасывая ненужную сторону ручки, я подумала о будущем компании "Аэрофлот". Интересно, её будущее тоже зависит только от неё? В неё тоже никто не влюбится пока она сама не влюбит? Её счастье тоже только она может проглотить? Трагично. Моя алчная особа думает о покупке у неё двух продуктов "туда-обратно". Такую подавленность могут вызывать только советские мультфильмы, какбы понимаешь, что вокруг всё дерьмо. Я лишь хочу не просто слушать как его моторы бьются друг о друга, как чокнувшиеся бокалы, разливая по краям красное сухое вино, но и считать каждый их стук. Один, два, три...рубля. Неужели всё так просто. Двухлитровая кола и пачка красных мальборо - мечта идиота. Специфично по команде, взирая на эти мощи у рыцаря в руках, я несколько раз достигла половой зрелости, и дополняю закуску авансами. Один, два, три...глотка. И посуда в ожидании. На редкость пересоленая гадость. На этот раз я считала его лекарства. Безнадежно. Хотя считать его сигареты гораздо безнадежней. Дама в белом пальто и с зонтом-тростью нежно ему улыбалась, словно выходя из душа. Вагоны сближают, "не прислоняться" - еще больше. Такие дамы высасывали из меня запах жизни. Побеленное небо поглощало колючим светом каждый кирпичный дом, каждый фонтан. Безуздечный этого не замечал, он вообще мало чего замечал. Я знаю, тебе не понравится, ковбой. Раз, два, три...