Иногда за определённым набором качеств мы не видим человека. Симпатии к этим качествам воспринимаются как любовь. Человек воспринимается как набор фенотипических и психологических признаков. Мы выстраиваем в своём уме определённый образ и требуем от другого человека (сознательно, или бессознательно) соответствовать ему. Малейшее несоответствие нашим фантазиям воспринимается как жестокое оскорбление, предательство, обман лучших ожиданий. Это уже не любовь, а именно влюблённость, даже скорее эгоистичное идолопоклонство. Мы требуем от человека не просто быть таким, каким мы его выдумали. Мы форматизируем его, вынуждаем перестать быть тем, кем он являемся. Пытаемся вместить в определённые узкие рамки человеческую личность. Пытаемся ограничить того, кто шире вселенной, макрокосм в микрокосме.

Любовь же состоит в том, чтобы полюбить человека. Полюбить его сущность, его невместимость и неописуемость. Не требовать, а давать. Не играть, не придумывать, а приобщиться к реальности иной личности. Не проявлять насилия, не переделывать человека под свои представления о нём, а остановиться в благоговейном созерцании образа Творца и Владыки мироздания.

Любовь и влюблённость – принципиально разные явления. Это разные чувства, разный ход мыслей, и, главное, это разные векторы внутреннего стремления.

Влюблённость эгоистична и эгоцентрична, ей не нужен человек – она играет с его выдуманным образом. Любовь бескорыстна, жертвенна и целиком направлена на другую личность.

В образ можно только влюбиться.
Полюбить можно только человека.