Просто несколько цитат из прекрасного фильма )

— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

— Ты меня заждалась дорогая? Извини… меня задержал Ньютон.

— Господин барон уже три раза про Вас спрашивал: «Не пришёл, говорит, господин пастор?» Нет, говорю, не пришёл… «Ну и слава Богу», говорит. Очень Вас ждёт…

— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, на её месте я бы сделал то же самое.
— Поэтому я и женюсь не на Вас, а на Марте…

— Церковь должна благословлять любовь!
— Законную!
— Всякая любовь законна, если это — любовь!

— И что Вы мне посоветуете делать?
— А что тут советовать: живите, как жили! Только по гражданским и церковным законам вашей женой будет считаться та жена, которая Вам уже не жена!

— А мне говорили — умный человек!
— Ну, мало ли что про человека наговорят…

— Утка готова.
— Отпусти её, пусть летает.

— Ну, не меняться же мне из-за каждого идиота!?
— Не на совсем — на время… Стать таким как все…
— Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?

— Бросил жену с ребёнком!
— Какой ребёнок? Я — офицер!
— Бросил жену с офицером!

— Вызовите отца на дуэль.
— Это невозможно!
— Почему?
— Во-первых, он меня убьёт, а во-вторых…
— И первого достаточно.

Будучи в некотором нервном возбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе словами: «На волю, всех на волю!»

— Мне? Однобортный мундир? Вы что, не знаете, что в однобортном уже никто не воюет? Война на пороге, а мы не готовы! Мы не готовы к войне!

В такой день трудно жить, но легко умирать.

— Говорят, юмор — он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тому, кто смеётся — продлевает, а тому, кто острит — укорачивает.

— Через полчаса начнётся бракоразводный процесс.
— Он начался давно. В тот день, когда я тебя увидел.

Будем бить через дымоход.

— А разве ночь?
— Ночь.
— И давно?
— С вечера.

Часы пробили 2, барон стрелял 3 раза, стало быть 5 часов!

— Но это факт!
— Нет, это не факт.
— Это не факт?
— Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

— Стрелял он не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом.
— Медведи?
— Ну, не мамонты же.

Мне уже 19 лет, а я всего—лишь корнет! И никаких перспектив! Меня даже на манёвры не допустили! … Полковник вообще заявил, что «не желает получать донесения от барона Мюнхгаузена»!

Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но, вообще, что-то героическое в этом есть!

Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?!

Война это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается!
Война это… Война!

— Приказано арестовать барона Мюнхгаузена! В случае сопротивления приказано применять силу!
— Кому приказано применять силу?
— Что?
— Кому применять силу — мне или Вам?
— Нн… не знаю…
— Может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно!
— Хорошо. Тогда оба будем выполнять приказ. Логично?
— Ммм…

И это хорошо! Это делается примерно так…

В стороночку, пожалуйста. Вы вообще уйдите.

— Где командующий?
— Командует!
— А где же наша гвардия?
— Вероятно, обходит с флангов.
— Кого?…
— Всех!

Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту! Просил передать чтоб не расходились.

Сначала намечались торжества, потом аресты. Потом решили совместить.

— Ваше Высочество, ну, не идите против своей совести. Я знаю, Вы благородный человек, и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!

Почему продолжается война? Они что у вас — газет не читают?

— Это не герцог, это тряпка!
— Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!

Развод отвратителен… потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину — брошенной.

— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: подлец говорит, псих ненормальный, врун несчастный…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.

— Карл, почему так поздно?
— По-моему рано: не все глупости ещё сказаны!

— Объясните суду — почему 20 лет все было хорошо, и, вдруг, такая трагедия?
— Извините господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

Некоторые пары созданы для любви, мы же были созданы для развода.

Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви, на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!», — и нас тут же обвенчали! После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там, в любви и согласии.

— Вы оскорбляете мою подзащитную!
— Правдой нельзя оскорбить, господин адвокат!

Чтобы влюбиться, порой достаточно и минуты, чтобы развестись — иной раз приходится прожить двадцать лет вместе.

В своё время Сократ мне сказал: «Женись. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым. Плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.

Да здравствует развод! Он устраняет ложь!

Уступи, Господи! Ведь ты уже столько терпел — ну потерпи ещё немножко!

Томас, ты рад, что у нас появилось 32 мая?
— Вообще-то, не очень… Первого июня мне платят жалование…

— Вы рады новому дню?
— Смотря на что падает. Если на воскресенье — то это обидно. А если на понедельник — ну зачем нам два понедельника?

— Но я же сказал правду!
— Да чёрт с ней, с правдой!

— Не усложняй, барон… Втайне — ты можешь верить.
— Я не могу в тайне. Я могу только открыто.

— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался!
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно…

Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.

Из Мюнхаузена, господа, воду лить не будем! Он нам дорог просто как Карл, Фридрих, Иероним, а уж пьёт его лошадь, или не пьёт — это нас не касается.

— Барон, а где Вы брали медведей для своих подвигов?
— Точно не помню, по-моему — в лесу.
— Это исключено! Они у нас давно не водятся!

Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!

— В полночь у памятника.
— Кому?
— Мне.

В Германии иметь фамилию Мюллер — всё равно что не иметь никакой.

Одни мои похороны принесли мне денег больше, чем вся предыдущая жизнь.

Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие … чёрт побери, отличное начало для пьесы.

Это не мои приключения, не моя жизнь! Она причёсана, напудрена, и кастрирована!

Ты ведь меня знаешь: когда меня режут — я терплю. Но когда начинают дополнять…

— А Вы очень изменились, господин бургомистр.
— А Вы зря этого не сделали!

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес! Будут неприятности!

Господи, неужели вам нужно обязательно убить человека, чтобы понять что он живой?!

— Я на службе… Если суд решит, что вы — барон, я упаду вам на грудь. Если суд решит, что вы — Мюллер, посажу в тюрьму.

— Тебя ждёт тюрьма.
— Чудесное место… Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес — мы будем перестукиваться.

— Ну-с… будем исповедоваться
— Я делал это всю жизнь. Но мне никто не верил.

— Прошу Вас, облегчите свою душу.
— Это случилось само собой. У меня был друг — он меня предал. У меня была любимая — она отреклась от меня. Я улетаю налегке.

Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря!

— …Скажи мне что-нибудь на прощанье!
— Что?
— Подумай. Всегда найдется что-то важное для такой минуты…
— Я буду ждать тебя…
— Нет, нет, не то…
— Я очень люблю тебя!
— Не то!
— Карл! Они положили сырой порох!

Присоединяйтесь, барон. Присоединяйтесь.

Эх, до чего же умирать надоело…

— Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть утра или шесть вечера?
— Шесть дня!

Барон Мюнхаузен славен не тем что он летал или не летал, а тем, что никогда не врёт.

Я понял, в чем ваша беда — вы слишком серьёзны. Умное лицо — ещё не признак ума, господа! Все глупости на земле совершались именно с этим выражением лица…

Улыбайтесь, господа… Улыбайтесь…

Господа офицеры, сверим наши часы. Сколько сейчас?
— 15:00!
— Пятнадцать с четвертью!
— А точнее?
— Плюс двадцать два!