Настроение сейчас - Эдакий счастливый крот =)

Уже, какую неделю дул ветер. Он словно после долгого заточения вырвался на свободу и теперь раздраженный метался по своим владениям, оставляя позади себя змейку потревоженного снега.
Гнев вернувшегося отца на нашкодивших в его отсутствие детей.
Растерянность уставшей матери, не знающей с чего начать, как вернуть дому былой вид.
Ветер хватал с земли мусор и швырял его в сторону. Комкал вчерашние газеты и посылал их вслед мусору. Проносился по пустым улицам, вздымая вверх футболки, рубашки, платки и прочую одежду, оставшуюся после людей. Бросал ее. И тут же снова подхватывал и вновь бросал. Развешивал ее всюду: на провода, на заборы, на голые ветки деревьев. Потом забывал об одежде и принимался стучать ставнями, дверьми и калитками. Пробегал по крышам, гремя черепицей и жестью. Затем на короткое время затихал, ожидая ответа…. Но его не было. И тогда он с еще пущей яростью опять принимался носиться по улицам, вороша и срывая все, что попадалось на его пути.
В один из таких моментов он бросился к зданию городской мэрии и после непродолжительных усилий сорвал флаг. Придуманную людьми же символику единения, которую он долгие годы заставлял гордо расправляться. Ветер стремительно протащил флаг по главной улице и взгромоздил его на верхушку дерева, что росло на краю этого небольшого городка. Некоторое время он удерживал его там, словно издевательски смеясь над ним. Но вдруг флаг обмяк.
Там внизу, у рощи, показалась одинокая фигурка. Человек. Он был изможден. Медленно ступал по глубокому снегу, вкладывая в свой каждый шаг последние силы. Меховая шапка все время сползала на глаза. Трудно давалось дыхание. Жар окутал его тело, вырываясь из-под старой поношенной дубленки. Он давно уже ее расстегнул, дабы дать груди свободу. Несколько раз он останавливался, чтобы отдышаться и утереть лицо мягким обжигающим снегом.

Старый полковник в отставке трудно поднялся из своего кресла и молча направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Когда стук сапог по деревянному полу, который сопровождал его шаги стих, женщина решилась спросить:
- Я что-то сказала не то?
Ей было не больше сорока, и еще буквально пару месяцев назад не нашлось бы мужчины, у которого, глядя на нее, повернулся бы язык, назвать ее «женщина». Но это в прошлом, а сейчас ее лицо было сильно искажено переживаниями. Уставший взгляд, синие круги под глазами, растрепанные волосы, которые ей лень было приводить в порядок, кое-где на лице появились первые намеки на морщинки, да еще этот серый пуховый платок, которым она укрыла плечи.
Рядом с ней, сложив свою голову на ее колени, лежал мальчик. Сын. Мальчик за всю свою жизнь очень хорошо научился выражать свои эмоции и переживания одними лишь действиями. Он никогда не кидал слов на ветер. Он не мог. Немой от рождения, парень привык быть лишь с теми, кто способен его понять. А таких людей было очень мало.
- Какой Вы еще ожидали от него реакции? Вы сказали, что в том, что сейчас происходит, виноваты люди, вроде него, - ответил мужчина, что сидел напротив. Он был абсолютно расслаблен. Таблетки успокоительного, что он выпил совсем недавно, давали о себе знать.
- Но простите, ведь все это случилось с подачи военных.
По лицу мужчины поплыла ленивая улыбка.
- Что Вы от него хотите? Он – человек старой закалки, и я уверен, то, что сейчас происходит в верхах, его нисколько не интересует. Он и газеты-то читает, только от безделья.
- Вы думаете, в его время не стремились к тому, что происходит сейчас?
- К тому, что происходит сейчас, не стремились и современные люди.
- Да, Вы правы, все делается во имя добра, - с насмешкой прошептала женщина. – Только вот откуда же тогда берется зло?
- Уж не знаю, во имя чего делали «Совесть», но получилось у них, действительно, зло.
- Вот и не защищайте их! – дернулась, было, женщина.
- Тише, тише, - спокойно проговорил мужчина, - выпейте-ка лучше успокоительного.
- Нет, его и так осталось мало.
Женщина принялась поглаживать голову сына, тем самым, найдя собственное успокоение. Он слегка заворочался во сне.
- Да, Вы правы, его осталось мало.
Мужчина потряс баночку с таблетками и поставил ее на тумбочку у кресла, в котором сидел.
- А Вы представьте только, что «Совесть» бы сработала.
- По-моему, она итак сработала, - процедила женщина.
- Вы ведь прекрасно понимаете, о чем я. «Совесть» бы сделала мир прекрасным. Этот препарат вживляли бы в преступников, а он убивал бы их при первом же проявлении агрессии. Мир без преступлений.
Мужчина закрыл глаза, словно представляя себе этот мир.
- Вдумайтесь в слово «Мир», - прошептал он.
- Человек не Бог. Люди не в силах противостоять законам этого мира. Не в их праве, что-то менять. Они лишь подчиняются правилам установленной игры.
- Да, но ведь кто мог знать, что при уничтожении агрессора частицы препарата попадут в организм другого человека?
- Вы, кажется, хотели увидеть Мир? Выйдете на улицу. Сейчас это действительно Мир. Испортить его просто некому.
В комнате повисло молчание.
- Думаете, мне стоит извиниться перед ним? – погодя, спросила женщина.
- Думаем, стоит, - ответил мужчина и отправил в рот еще одну таблетку успокоительного.
В комнате еще некоторое время было тихо.
Женщина пыталась убедить себя в том, что она все же права и извиняться не стоит. Но сверкающие зрачки прищуренных глаз напротив давили на нее настолько, что она решила покинуть комнату.
Женщина приподняла голову сына, чтобы не потревожить его сон. Но он не захотел оставаться без матери и решил проследовать к полковнику вместе с ней.
- Отлично, я пока спущусь в погреб. Похоже, у полковника там приличные запасы вина, - сказал мужчина и, борясь со своей усталостью, поднялся из кресла.

Медленно, шаг за шагом, женщина поднималась по деревянной лестнице. Каждый ее шаг сопровождал ленивый скрип ступенек. Каждый скрип вырывал ее из забвения, в которое ее забрасывали собственные мысли. Ей казалось, что это все нереально, что не может, вдруг, вот так все взять и перестать существовать. “Почему я не могла это предвидеть? – думала она. – Это немыслимо. Все, о чем я мечтала, провалилось в одно мгновенье…. Все мои мечты убила «Совесть»”.

- Полковник!… Полковник! – раздавался голос с первого этажа. Затем послышался скрип ступенек.
- Полковник, Вы не против, если мы пригубим эту замечательную бутылочку? – раздалось совсем близко из коридора и в следующее мгновение в проеме появился мужчина. Его безразличный взгляд прополз по комнатной обстановке.
Справа от входа, в углу, на корточках сидела мать с сыном. Они нервно, едва заметно покачивались, пытаясь обрести поскорей успокоение. Мальчик обнял маму, утопив в ней всю свою душу. Женщина инерционно дрожащей рукой поглаживала его голову. Ее холодный с отблеском взгляд безжизненно лежал на полу, в тени, оставляемой старым темным креслом.
Мужчина не сразу увидел там пистолет. Первое, за что зацепился его взгляд, был письменный стол. Но не сам стол привлек его внимание. Письменный стол, за которым проводил большую часть своего свободного времени старый полковник, не представлял собой ничего примечательного. На крышке стола, бросая редкие отблески лучей зимнего Солнца, между стопок старых, никому ненужных бумаг, тонким слоем лежал серый порошок. На первый взгляд обычный пепел. Но мужчине не раз доводилось за последнее время слышать о сером поблескивающем “пепле” и о событиях, которые предшествуют его появлению, поэтому он узнал его, хотя и видел его сам впервые.
- А…, значит, не против…, - с улыбкой на устах протянул он.
Он рисовано и неуклюже промаршировал через комнату к столу и поднял пистолет, что валялся в тени, рядом с сапогами полковника. Затем, откинув в сторону оставшуюся от хозяина одежду, уселся в его кресло. Бутылку с вином он поставил на стол. Там же расположил свои ноги и принялся крутить в руках пистолет.
- Поздравляю, - сказал он, - Вам удалось свести с ума очередного мужчину. Могли бы хоть для старика сделать исключение.
В его голосе слышалось откровенное издевательство.
- Как жаль, из-за меня еще ни одна женщина не пыталась покончить с жизнью. Как жаль, как жаль…. И не придется ведь.
Он отвел взгляд от оружия и с улыбкой посмотрел в глаза женщины.
- Не переживайте, там, на Небесах, его оправдают, это ведь не самоубийство, - сказал мужчина и, бросив пистолет назад, в тень, шепотом добавил:
- Его убили.
Он откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок.
- Только вот с какой стороны на это посмотреть? – вдруг заговорил он. – С одной стороны его убила «Совесть», распознав в нем того, кто способен причинить смертельный вред человеку. Интересно, она ведь хотела спасти его от самого себя.
Мужчина засмеялся.
- С другой стороны, убийца - Вы, дорогая моя. Вы, да, Вы, - он вновь уставил на женщину свои блестящие зрачки. – Вы заставили его сделать этот шаг. Вы!
Неожиданно кулаки мальчика побелели. Едва слышно скрипнули его зубы. Он вырвался из объятий своей матери и бросился через стол на ее обидчика. Под стремительным натиском кресло опрокинулось. Падая, мужчина зацепил ногой бутылку с вином.
Женщина так толком и не поняла, как все произошло. Теперь она растеряно смотрела под стол. Туда, где мгновенье назад был ее сын. Туда, где в тени упавшего кресла, хохоча, валялся мужчина. Туда, где тонким слоем лежал серый блестящий “пепел”, медленно настигаемый струйкой прохладного красного вина.

Человек добежал до середины главной улицы. Теперь на нем не было ни дубленки, ни шапки, он скинул их еще на подходе к городу. Он остановился и с уставшей надеждой в глазах стал всматриваться в окна близ расположенных зданий. Он упал на колени и издал крик. Его долгое эхо пронеслось по улицам, заставляя покрываться мурашками спины людей. Людей, которых нет.
Коварный ветер решил настигнуть человека сзади. Он бросил флаг и, сорвавшись с дерева, помчался по улице и…не успел….
Ветер успел лишь подхватить из-под еще не упавшей одежды серый блестящий “пепел”, чтобы размазать его по чистому белому снегу.
Где-то в подворотне, завидев кошку, залаяла собака.