Настроение сейчас - сзади опасный кот %)

Жил-был, естественно не один, царь.
И как-то однажды затребовалось от него в народ выход совершить (такие уж у них в царстве-государстве ихнем обычаи - периодичное растворение в толпе народной, дабы ближе к массе людской стать). А поскольку долг сей требует долгого отсутствия, греть царево место тронное, по правилу преемственности, выпало его сыну, чей авторитет был убледнен могучей тенью отца. Никто его, в общем, серьезно не воспринимал, но посидеть от него требовалось. Вот он и воссел.
Шли годы; не спеша, но шли, а заодно и попутно буравили морщины людям, обесцвечивали да вырывали им волосы, в общем всячески приминали людей к землице родной.
Царь же продолжал контакты налаживать в народе. Часто ошибался, но с кем не бывает, человеки же! (то героя какого не признает народного, то о просьбе какой забудет, а то на кого и просто случайно, от дум своих тяжких, грозно глянет), но от дела от своего не отступал.
Дело-то его какое не разберешь так сразу - по-ли-ти-ка! (можо и вправду матушку землицу родную поднять с колен старается, а может и богатства какие средь люда для сокровищницы личной выискивает просто), но факт есть факт - ходил, интересовался, кивал, обеты давал, улыбался, где мог, как мог.
А сын его тем временем примялся к трону как следует и решил, что пока батька вернется, он власть-то полностью и подзажмет в своих ручонках. Но для этого народная любовь нужна (в годы те, царь как избранник народа виделся), вот и принялся он людей к себе всяких приглашать, что в авторитете у молодых, у тех-то мысли посвежей да пометче, за ними будущее, от них и надо поддержку ждать в нужный час.
После взялся за крестьян, думает:
"Их много и хотят они мало. Почему бы не сделать вид, что помогаю им? А они мне подсобят в нужный час".
Прикинул потом царевич сколько чужестранцев и иноверцев в их государстве нынче расположилось и думает:
"Одарю-ка я их храмами да церквами их иноземными, пущай радуются, а мне потом помощью своей отплатят в нужный час".
Народ начально воспринимал царевича и отца-царя как единое целое. Так что вся хула долгопамятная и сыновья, и отцовская в книгу жалоб и предложений царю направлялась. Но когда увидал люд, что царевич делает все супротив ошибкам отца, стали задумываться "А с каким же это нам царем все же лучше будет?"
Уже и в войске волнения непонятные начались к тому времени, как до государя слухи столичные дошли, мол "копают под тебя, царь". Оттого он и погрустнел. Обидно стало, что все деяния его постепенные враз могут да развалить.
Новому царю-то известно, что всегда надо - испить из золотой кормушки как следует. А ради этого можно и царство-государство в наем иностранным лицам отдать/продать, так кормушка вкусней и больше будет.
Это старый царь уже притерся... ему пить, когда жажда прижмет, а не от жадности хочется.
Так что неизвестно еще, что с государством тем станет, когда царь вернется. Подниматься будет, али продаваться, а мож, и раз-(во)р(ов)-ывать все же вместе начнут... кто его знает? Один Бог ведает, а люди смотрят.
По-ли-ти-ка!