[показать]Майкл Ослин, "The Wall Street Journal", США.



Вполне возможно, что для России многолетний спор о Курильских островах — лишь способ прикрыть опасения по поводу подлинного долгосрочного противника: Китая

[показать]Три новости последних недель, похоже, возвещают о возвращении России в Азиатско-тихоокеанский регион. Первой было посещение министром обороны России одного из четырех Курильских островов с "инспекцией" после прошлогоднего визита туда президента России Дмитрия Медведева. Вторая новость: в ближайшие десять лет военно-морской флот России получит несколько десятков подводных лодок и надводных кораблей, а его стратегическим приоритетом станет Тихий океан. Третья: Россия разместит новейшие зенитные ракеты С-400 и противокорабельные крылатые ракеты для защиты Курильских островов.

Все эти сюжеты связаны с продолжающимся уже семь десятилетий спором между Россией и Японией о контроле над Курильскими островами и поэтому, казалось бы, свидетельствуют об ухудшении двусторонних отношений. Благодаря непрерывному притоку нефтедолларов в военный бюджет Москва впервые за два десятилетия готовится сделать ощутимым свое присутствие в северной части Тихого океана.

Однако вполне возможно, что на самом деле президент Медведев и премьер-министр Владимир Путин закладывают основы стратегии в отношении реального долгосрочного противника России: Китая. Именно поэтому Токио и Москва должны остерегаться нового кризиса в своих отношениях и проработать вопрос о том, как иметь дело с угрозой своей безопасности со стороны Китая.

Хотя Россия и Япония спорят о территориях в Сибири и Курильских островах еще с середины XIX века, китайско-российский конфликт гораздо продолжительнее, уходя корнями в 1660-е годы. Протяженность границы между двумя странами составляет несколько тысяч километров, а последний пограничный конфликт произошел в 1969 г. Хотя Япония не прочь побороться за гегемонию в регионе, именно Россия и Китай считают себя подлинными лидерами Евразии.

Желание Москвы начать вновь утверждать свое влияние в зонах ключевых стратегических интересов привело, в частности, к резкому увеличению числа пролетов боевой авиации вблизи японской территории. Возникают два вопроса. Во-первых, указывают ли вышеописанные шаги на смещение внешнеполитических приоритетов Москвы в Азиатско-Тихоокеанский регион? Во-вторых, если это так, то почему именно сейчас, и какова конечная цель Медведева и Путина?

Ответ на первый вопрос заключается, возможно, просто в том, что Москва, как и другие ведущие страны мира, признала, что ее будущее благосостояние зависит от взаимодействия с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона. Роль России в глобальной торговой системе с центром в Северо-восточной Азии сводится в основном к поставкам сырья и энергоносителей.

Однако в усилении России на Дальнем Востоке есть и политический элемент: повысить свою роль на региональных форумах и сохранить рычаги влияния на переговорах о торговле с Пекином, Токио и прочими. Москва не хочет выглядеть в отношениях с Китаем такой же бездеятельной, как Монголия, или такой же изолированной, как Австралия, а попытки усилить военную мощь — самый непосредственный способ подчеркнуть это.

Еще важнее то, что Путин и Медведев, похоже, вырабатывают долгосрочную стратегию для России, а их конечной целью может быть сдерживание региональной экспансии Китая. Оба государства знают, что малонаселенный Дальний Восток России будет становиться все более привлекательным для мощного в военном отношении Китая, стремящегося к получению больших объемов природных ресурсов.

Будь то лес, нефть, газ или даже чистая вода, Сибирь предлагает Китаю многое из того, что нужно ему не только для поддержания экономического роста, но и для удовлетворения основных жизненных потребностей промышленно развитого государства. Вот всего один пример: по некоторым оценкам, к 2035 году импорт нефти Китаем увеличится в четыре раза, до 14 миллионов баррелей в день; между тем, 65 процентов неразведанных российских запасов нефти залегают к северу от Китая, в Сибири, так же, как и 85 процентов запасов газа.

Однако во всей Сибири — простирающейся от Урала до Камчатки и имеющей территорию более чем в 9,6 млн. кв. км — живет всего 25 миллионов россиян. Таким образом, плотность населения составляет менее трех человек на квадратный километр. А население Дальневосточного федерального округа — всего 7 миллионов человек, то есть один человек на квадратный километр, в то время как в приграничных провинциях Китая проживает 100 миллионов.

По официальным данным, на российском Дальнем Востоке живет всего 50 000 китайцев, но китайские торговцы уже играют доминирующую роль в торговле региона. С геополитической точки зрения все это означает, что китайское влияние в Сибири будет возрастать по мере сокращения российского населения, а в будущем у китайских правительств, возможно, возникнет интерес к региону и в плане приобретения собственности.

Это дает России стимул к наращиванию сил, прежде всего укреплению мощи военно-морского флота, подтверждению притязаний на территории, какими бы небольшими они ни были, и углублению оборонительного потенциала. Япония, никоим образом не угрожающая российским интересам, может быть обманным маневром в этом негласном поединке между Россией и Китаем. Однако признание расширяющихся интересов Китая дало бы Москве и Токио шанс на обсуждение будущей геополитической обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Япония также возлагает надежды на российские нефтегазовые ресурсы и в то же время отмечает растущий интерес Китая к морским путям через Арктику и Японское море. Северный маршрут позволил бы Китаю избежать при торговле с Европой политически нестабильного Южно-Китайского моря. Однако по мере расширения морских перевозок Китая на севере — будь то в рамках торговли с Россией или, в будущем, с Европой — Япония, вероятно, будет опасаться, что следующим шагом станет расширение зоны действий военно-морского флота НОАК. Тем временем и Россия озабочена защитой своих тихоокеанских торговых маршрутов от усиления военно-морского присутствия Китая.

В более широком смысле Япония будет с большой тревогой взирать на любое расширение влияния Китая или установление им непосредственного контроля над российским Дальним Востоком. Такое изменение статус-кво может быть продуманным или случайным — например, в результате нападения на граждан Китая, живущих в регионе. Экспансия такого рода создаст для Токио серьезные вызовы с точки зрения защиты северных районов страны, а также юго-западных островов, которые в новой Программе национальной обороны Японии, опубликованной в декабре, признаются ее основной зоной стратегических интересов.

Начало диалога с Россией о будущем ее дальневосточных регионов может привести к расширению экономических отношений, тем самым сглаживая озабоченность России по поводу доминирования Китая в торговле Сибири и гарантируя интерес Японии к сохранению статус-кво в регионе. Здесь свою роль могут сыграть и Соединенные Штаты: нужно не только продолжать обсуждение вопросов безопасности с Токио, но и, возможно, начать широкие дискуссии с Москвой о стабильности на российском Дальнем Востоке. На настоящем этапе нет причин, по которым к этому зарождающемуся диалогу не мог бы присоединиться и Пекин.

Кто-то, в том числе сами китайцы, может исходить из того, что Пекин никогда не совершит таких дестабилизирующих действий, как экспансия в Сибирь. Однако Россия, имея дело с растущей страной, которая нуждается в доступе к стратегически важному сырью, залегающему в малонаселенном регионе, уже действует. И США, и Япония должны проанализировать перспективы нестабильности в Северо-восточной Азии, чтобы не оказаться захваченными врасплох, как это было со многими государствами в прошлом.



Майкл Ослин — директор по исследованиям Японии в Американском институте предпринимательства, колумнист WSJ.com

Источник: "Голос России".

_____________________________________________
Китайская колонизация мира ("Русский базар", США)
Когда Китай скупает весь мир ("Le Figaro", Франция)
Мы все в одной лодке – и Запад, и Восток ("The Financial Times", Великобритания)
От чего может пасть китайский режим? ("The Financial Times", Великобритания)
Почему китайский капитализм эффективнее американского ("Time", США)
Мы все в одной лодке – и Запад, и Восток ("The Financial Times", Великобритания)
Китай-Америка: разрядка или холодная война? ("Le Figaro", Франция)