Гэри Янг (Gary Younge), "The Guardian", Великобритания.



События в Египте показали: для наших лидеров свобода – не принцип, а стратегический ход

[показать]«Всем известно, как выглядит ярость арабов, - утверждалось в статье, опубликованной на прошлой неделе в журнале Time. – Это – молодые люди с безумным взглядом, выкрикивающие воинственные цитаты из Корана, и бросающиеся в бой с любым оружием, что есть под рукой – от камней до поясов шахида». Однако после наблюдения за египетским восстанием автора осенило. Оказывается, арабы – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо: ни юмор, ни утонченность, ни глубокомыслие, ни дружелюбие, ни ярость, если уж на то пошло. Видя, как реальность опрокидывает его предубеждения, наш журналист задается вопросом: «Кто же эти люди, собравшиеся на площади Тахрир? Да они просто притворяются повстанцами – ведь они улыбаются, смеются, несут остроумные плакаты». Там, кстати, - о чем автор статьи не упоминает – было и немало женщин. И большая часть оружия, которое мы видели по телевизору, - от слезоточивого газа до танков – была либо сделана в США, либо куплена на американские деньги.

События последнего месяца в Тунисе, Египте и других странах поставили под сомнение восприятие Западом арабского мира (да, собственно, и самовосприятие арабов). Неясно пока, правда, насколько происходящее повлияет на представления западных держав о самих себе и своих отношениях с ближневосточными странами.

Арабский мир – особенно в последние десять лет – все больше изображается на Западе как регион, который настоятельно требует «приручения» с последующим «оцивилизованием». Ближний Восток преподносится как гнездо религиозного фанатизма, которому чуждо представление о свободе, а демократия может быть навязана ему только извне. Тамошние народы превозносят насилие и террор, и ничего другого не понимают. Свободу, настаивали наши лидеры, надо насаждать там под дулом пистолета, потому что арабы – не такие как мы. По сути речь шла о навязывании лубочных представлений об арабском мире, призванных оправдать нашу активную роль, или хотя бы косвенное соучастие, в его дегуманизации.

Хотя подобное восприятие усилилось из-за терактов 11 сентября, начала «войны с террором» и вторжения в Ирак, но появилось оно гораздо раньше. Покойный Эдвард Саид (Edward Said) в своей основополагающей работе излагал превалирующее в западном истэблишменте отношение к региону в прошлом веке следующим образом: «Есть Запад, и есть Восток. Первый должен господствовать над вторым, что на практике означает оккупацию его стран, жесткий контроль над их внутренними делами, превращение жизней и денег их жителей в «собственность» той или иной западной державы».

Тот факт, что миллионы тех же самых арабов без всякого религиозного фанатизма, мирными средствами борются за плюрализм, свободу и демократию против поддерживаемых Западом диктаторов, требует отвергнуть концепцию «столкновения цивилизаций», господствовавшую в прошлом десятилетии. Оказывается, поддерживать демократию в этом регионе можно без вторжений, оккупации, бомбежек, пыток и унижения его жителей. Кто бы мог подумать!

Свидетельства подобного расхождения между ожидаемым и действительным можно найти не только на страницах Time. Хотя на Западе прогнозировали, что после ухода Мубарака в Египте воцарится хаос, на деле вчерашние демонстранты, засучив рукава, занялись уборкой мусора на площади Тахрир. А вот другой пример: когда в конфронтации с тунисскими властями приняли участие женщины в хиджабах (те самые «забитые жертвы», которых французское правительство «спасает от самих себя»), Париж встал на сторону властей.

В рамках примитивной манихейской теории о борьбе между политическим исламом и демократией, изобретенной некоторыми «больными на всю голову» западными либералами, такое просто невозможно: члены «братьев мусульман» выходят на демонстрации в защиту свободы, а самозваные защитники идей Просвещения поддерживают тиранию.

На прошлой неделе Тони Блэр (Tony Blair) назвал Мубарака «человеком необычайного мужества» и «силой добра». А в воскресенье он уже заявляет, что уход египетского президента может стать «поворотным моментом в процессе демократизации Ближнего Востока». Одним словом, человеку, которому великие державы поручили обеспечить мир на Ближнем Востоке, понадобилась целая неделя, чтобы определиться, за кого он – за деспотизм или демократию.

Таковы лишь некоторые свидетельства непоследовательности, лицемерности и противоречивости западной политики по отношению к региону, проявившиеся только за один последний месяц.

В том, что касается самовосприятия Запада, больше всего скомпрометированными оказались его настойчивые притязания на роль «честного посредника», стремящегося к распространению демократии, мира и свободы на Ближнем Востоке, но ни в коей мере не пытающегося вмешиваться во внутренние дела региона. Это никогда не соответствовало действительности. «Мы находимся в Египте не только ради самих египтян, - заявил еще в 1910 году в Палате премьер-министр Великобритании Артур Бальфур. – Ради них тоже, конечно, но еще и ради всей Европы». Однако в постколониальную эпоху тезис о бескорыстии Запада столь часто повторялся по обе стороны Атлантики, что наши лидеры, похоже, сами в него поверили.

Одним словом, Запад уже «увяз по уши». Нельзя 30 лет вооружать диктатора, а когда оппозиция ему усиливается, претендовать на нейтралитет.

Запад поддерживает демократию, когда демократия поддерживает его. Но события в Египте лишний раз подтверждают, что для Запада свобода – это инструмент стратегии, а не принцип. Поэтому, если в большинстве стран мира демонстрации в Каире вызывали восторг и восхищение, то западные лидеры наблюдали за этими событиями со страхом и подозрением. Они знают: если арабы получат возможность выбирать собственных лидеров, те, кто придет к власти, вряд ли поддержат "передачу подозреваемых особым порядком", или санкции против Ирана, или вторжение в Ирак, или блокаду Газы. Внешнеполитический курс Запада в регионе не только отличался терпимостью к отсутствию демократии: он напрямую опирался на диктатуру.

Более того, стало очевидным не только глубокое соучастие Запада в сложившейся на Ближнем Востоке ситуации, но и его полная неспособность контролировать дальнейшее развитие событий. Да, собственно, никакой роли он и не играл. Демонстранты не считали США ни главной проблемой, ни своим защитником. Тот факт, что для Вашингтона предпочтительным был вариант с перемещением Омара Сулеймана (Omar Suleiman) в кресло Мубарака в обмен на обещание демократизации когда-нибудь в будущем, свидетельствует лишь о его полном непонимании происходящего в Египте. Представьте себе американский эквивалент подобной «рокировки»: допустим, какое-то мощное общественное движение свергает Джорджа Буша, но президентом вместо него становится Дик Чейни (Dick Cheney).

При этом США явно недооценивали и упорство чудовища, которое они сами создали. Прощальное обращение Мубарака к нации было вызовом не только демонстрантам, но и Белому дому, которому, очевидно, не сообщили заранее содержание его речи. Проблема не в том, что Вашингтон не делал ставок в этой гонке, а в том, что он поставил на хромую лошадку, и та, падая, увлекла за собой США.

Что ж, Запад, конечно, «шагал не в ногу со временем», но у него еще осталась возможность повлиять на события. Уход Мубарака стал большим достижением. Однако революция требует не только покончить со старым режимом, но и создать новый. Свергнуть отдельного человека – одно дело, а изменить систему – совсем другое.

«Королей убивали и до 21 января 1793 года, - писал Альбер Камю, имея в виду казнь Людовика XVI. – Но прежде цареубийцы и их сторонники выступал против личностей, а не против монархического принципа. Они хотели посадить на престол другого короля – не более. Им и в голову не приходило, что трон может опустеть навсегда».

Репутация Запада в регионе безнадежно испорчена. Он лишился влияния, но могущество у него еще осталось. Король бежал. Но «создатели королей» еще ждут за кулисами своего часа.

Источник: "Голос России".

_____________________________________________________
Египет: революция, которой не было ("Der Spiegel", Германия)
Призрак былых революций ("The New York Times", США)
Египет от Наполеона до Мубарака ("Asharq Alawsat", Великобритания)
Нильская революция как урок скромности ("The Washington Post", США)