Оуэн Мэтьюс, Анна Немцова ("Newsweek", США)



Медведев связывает будущее России не с военной мощью, нефтяным влиянием, или властью Кремля, а с ее интеллектуальным потенциалом

[показать]Когда Владимир Путин говорил о возрождении величия России, он мыслил категориями 20 века, считая инструментами для завоевания уважения на международной арене сильное государство, военную мощь и нефтяные богатства. Высказываясь на ту же тему, нынешний президент Дмитрий Медведев ставит во главу угла строительство в московском пригороде Сколково «города инноваций», где государство создаст лучшим умам страны условия для свободного поиска научных и технологических открытий, служащих основой для достойной 21 столетия «экономики знаний». Концепция Медведева призвана освободить Россию от «унизительной» зависимости от нефтегазового экспорта и вернуть ей репутацию великой научно-технической державы. «Успех движения «умная Россия» для нас - вопрос жизни и смерти, - считает Жорес Алферов, единственный лауреат Нобелевской премии, живущий сегодня в России [так в тексте - прим. перев.], которого Медведев в апреле назначил куратором проекта Сколково. - Идея Сколково - как Ноев Ковчег: с ним связаны все наши надежды, само наше выживание».

Вполне возможно, что ответ на вопрос о возвращении России в ряды великих держав определят результаты медведевской кампании по оживлению ее интеллектуального потенциала. Советское государство при всех своих недостатках не жалело средств на развитие науки и техники: в результате именно СССР первым создал искусственный спутник Земли и отправил человека в космос. Однако после распада Советского Союза в 1991 году государственная поддержка науки сошла на нет, ученые начали уезжать за рубеж, а само государство постепенно превратилось в «хищника» - говоря о приверженности свободному рынку, оно на практике зачастую занималось разграблением частных предприятий. За десятилетия, разделившие полет Гагарина и приход Путина к власти в 2000 году, ВВП и объем промышленного производства в России сократились почти на 50%, а инвестиции в науку - с 6 до 1,5 процентов ВВП (на этом уровне они застали и сегодня). «Утечка мозгов» началась еще в 1970-х - когда на Запад начали уезжать образованные евреи, вроде родителей одного из создателей Google, Сергея Брина. К началу 21 века в результате этого процесса Россия лишилась более полумиллиона лучших умов. Медведев, как и Путин, связывает решение проблем страны с действиями государства, но если последний видит опору своей власти в бюрократическом аппарате, то президент считает его коррумпированным барьером на пути создания «постнефтяной» экономики.

Центральное место в усилиях Медведева по строительству экономики нового типа занимает Сколковский проект. В Сколково - ничем не примечательном пригороде, возникшем в советское время в 40 километрах от Москвы, уже находится ведущая российская бизнес-школа: это (что весьма немаловажно) частное учебное заведение, но оно получает от государства гранты на научные исследования. Образцом для идеи «инновационного города» послужили взаимоотношения между Стэнфордским университетом и Кремниевой долиной, или Массачусетским технологическим институтом и высокотехнологичными компаниями, расположенными вдоль шоссе № 128 вблизи Бостона. Речь идет об узловой точке, соединяющей научные умы с частными и государственными инвестициями, необходимыми им в качестве стартового капитала. Сколково станет «настоящим городом будущего», утверждает нефтяной барон Виктор Вексельберг, занимающий 10 место в списке самых богатых людей России: его Медведев выбрал в качестве координатора деловых аспектов проекта - для отбора идей, которые государству следует поддержать деньгами. На участке в 300 гектаров, который будет отгорожен от внешнего мира стеной и воротами, уже началось строительство. Если все пойдет по плану, к 2014 году здесь появится город с населением в 30-40000 человек. Виктор Устинов - один из ведущих российских физиков, ученик Алферова - называет Сколково «российской Кремниевой долиной», где будут рождаться инновации в сфере коммуникаций и биомедицины, а также космических, атомных и информационных технологий. Главный идеолог Кремля Владислав Сурков рассказывает: туда «придет только лучшее, которое будет бережно сохранено. И этим лучшим людям будут даны самые лучшие условия».

Россия - не единственная страна, пытавшаяся создать собственную Кремниевую долину. Но Медведев, пусть и с запозданием, расценивает этот проект как последнюю надежду России на лучшее. Его план развития российской экономики под названием «Стратегия-2020», разработанный в 2008 году, предусматривает увеличение доли высокотехнологичного сектора в ВВП до 8-10%, а в объеме экспорта - до 15%. В настоящее время этот показатель составляет 1,1% от ВВП, и немалая часть высокотехнологичной продукции - это военное оборудование. Поэтому Медведев выделяет миллиарды бюджетных средств на проекты вроде Сколково, крупнейший в мире инвестиционный фонд в сфере нанотехнологий и программу, призванную привлечь в страну эмигрантов из России и созданные ими за рубежом компании. Он отправляет высокопоставленных чиновников «агитировать» инвесторов вкладываться в ценные бумаги инновационных компаний, и выделяет на поддержку высоких технологий более 10 миллиардов долларов. Эта сумма не так уж и велика - Китай, например, только в 2010 году ассигновал 26 миллионов долларов на высокие технологии - но тем не менее она свидетельствует о серьезности намерений президента.

Главный шанс на успех Сколково связан с тем, что тамошние фирмы будут защищены от алчных государственных чиновников и полицейских. Сегодня на смену субсидиям и привилегиям, которыми научные и экономические проекты пользовались в советскую эпоху, пришел неприкрытый грабеж. В ходе недавно проведенного PricewaterhouseCoopers исследования о масштабах экономической преступности в мире 71 % российских предпринимателей заявили, что в 2009 году становились объектами злоупотреблений со стороны полиции и бюрократов (в других 32 странах, где проводился опрос, этот показатель оказался ниже). Сам Медведев не раз публично обрушивался на коррупцию в госаппарате, и пытается оградить от нее Сколково: там будут действовать упрощенные законы о деловой активности, особый визовый режим, налоговые льготы, а вороватым чиновникам туда вход заказан. «Мы создадим не только новый город, но и нового человека, который будет в нем жить, - рассказывает Вексельберг. - В нашем городе не будет места коррупции. Кто-то должен продемонстрировать всем, что Россия способна измениться. Убить дракона [коррупции] надо сначала в самих себе».

Увы, преобладающая тенденция не слишком благоприятствует «умной России». Через пару десятков лет цвет советской интеллигенции по естественным причинам уйдет, и система образования будет подорвана. Большинство традиционных научных центров России давно уже лишились части самых талантливых сотрудников, работающих теперь в щедрее финансируемых западных учреждениях; ни один из российских ВУЗов сегодня не входит в сотню лучших университетов мира. Подобно тому, как российское государство после крушения коммунизма разворовывалось собственными чиновниками, активы исследовательских институтов распродавались, сдавались в аренду и систематически расхищались их же руководителями. В 2009 году в стране вышло меньше научных трудов и журналов, чем в Индии и Китае, и за последние 10 лет россияне получили лишь 4 Нобелевские премии (для сравнения, гражданам США их досталось 67), а в девяностые - лишь одну такую награду, Премию мира, врученную Михаилу Горбачеву. В рейтингах конкурентоспособности стран мира, составляемых Всемирным экономическим форумом, Россия с 2008 года, когда Медведев стал президентом, потеряла 12 «очков», скатившись на 62 место, а ее информационно-технологический сектор за четыре года потерял четыре места и теперь числится семьдесят четвертым в списке из 134 стран (ужасающий показатель). Кроме того, некоторые российские бизнесмены, например разработчик антивирусных программ Евгений Касперский, сетуют, что несоразмерно большая доля оставшихся талантов задействована в незаконной деятельности, вроде создания троянского вируса "Storm": эта сеть «ботов» в прошлом году инфицировала 1,5 миллиона компьютеров по всему миру. «Россия - страна суперхакеров», - утверждает глава Лаборатории Касперского - одной из немногих международно признанных высокотехнологичных компаний в России. И он знает, о чем говорит, ведь борьба с хакерами - его профессия.

В какой-то степени медведевский план создания «инкубатора» талантов можно назвать чисто советской затеей. Идея «наукоградов» уходит корнями еще в сталинские времена, когда под надзором НКВД существовали «закрытые города», где ученые, задействованные, например, в советском атомном проекте, работали в тепличных условиях. Но в наше время «инновационная экономика плановой быть не может», предостерегает Владислав Иноземцев, директор московского Центра исследований постиндустриального общества: «Нигде в мире не удалось создать эквивалента Кремниевой долины - потому что это делалось по решениям чиновников, даже несмотря на то, что эти решения подкреплялись бюджетным финансированием».

Впрочем, неэффективность централизованного планирования не означает «смертного приговора» для Сколково, поскольку Медведев руководствуется более современным пониманием роли государственных субсидий в стимулировании развития бизнеса. И кое-какие успехи уже налицо. Так, один из учеников Алферова - Алексей Ковш - переводит свою фирму по производству энергоэффективной светотехники из Германии в Санкт-Петербург: наставник убедил его, что в России он получит большее финансирование при меньших издержках, чем на Западе, а его права интеллектуальной собственности будут лучше защищены, чем, например, в Китае. Недавно Ковш продал пакеты акций своей компании Optogan государственной корпорации «Роснанотех» и металлургическому магнату Михаилу Прохорову. Теперь, имея в партнерах государство, он чувствует себя под надежной защитой. Алферов надеется аналогичным образом привлечь высокотехнологичные компании в Сколково.

Главный противник «умной России» - это чиновничество, предпочитающее, чтобы страна погрязла в отсталости, ведь это позволяет бюрократам наживаться вволю. Медведев поощряет инновации как одну из четырех «И» - основ модернизации - вместе с институтами, инфраструктурой и инвестициями. Правда, если честно, особыми успехами он пока похвастаться не может. В прошлом году в России было построено всего 1000 километров дорог (для сравнения, в Китае - 47000 километров). Бывший депутат - оппозиционер Владимир Рыжков - считает, что на самом деле усилия по модернизации страны характеризуют четыре «Н» - «нереалистичность, неэффективность, непоследовательность и некомпетентность». Евгений Гонтмахер, один из руководителей любимого медведевского аналитического центра - Института современного развития - видит в президентской стратегии такой изъян: «Они ждут, что ученые придут и все для них изобретут, и тогда реформировать политические институты будет не нужно». Что ж, Медведев действительно не намерен реформировать политическую систему сверху донизу, но он несомненно понимает, какие силы противостоят «умной России». «Влиятельные группы продажных чиновников... не хотят развития и боятся его, - отметил он в 2009 году в своем политическом манифесте под названием «Россия, вперед!». - Но будущее принадлежит не им. Оно принадлежит нам... Мы преодолеем кризис, отсталость, коррупцию». И будем надеяться, «умная Россия» победит.

Источник: "Голос России".

_____________________________________________________
О массовом увлечении наукой ("Калининград.ru", Калининград)
Россия старается подняться – и это неизбежно ("The Financial Times", Великобритания)
Россия публично превозносит собственное величие ("Liberation", Франция)
Бояться нужно не столько самой России, сколько ее краха ("The Washington Times", США)
Возрождение России ("Foreign Affairs", США)
Россия в тупике ("The New York Times", США)
Р.Пайпс: О национальной гордости великороссов ("The Wall Street Journal", США)
Ф.Стивенс: Россия лишилась друзей и стала заложницей тщеславия Путина ("The Financial Times", Великобритания)
А.Ослунд: Неумелая политика России на собственном «заднем дворе» ("The Financial Times", Великобритания)
Почему Запад должен помочь российскому народу ("Le Monde", Франция)
З.Бжезинский: России следует лечить имперскую близорукость ("The Financial Times", Великобритания)