Моё времепространство наполнено сейчас мятным чаем и воспоминаниями. О лете, о дожде и о человеке, которого больше не будет в моей жизни.
Я как четки перебираю собственные мысли и снова и снова наталкиваюсь на одну, которая угловатее, шероховатее остальных..
Сегодня весь день мерзну тем холодом, который в августе пронзал насквозь. А я ждала его под подъездом, лежала на скамейке под проливным дождем, уставившись в предутреннее небо и ждала, ждала, ждала.... В ушах надрывался Курт Кобейн. Я не знала, выйдет ли он снова, или же те безумные поцелуи в парадном были единственным, что останется мне как зарубки на сердце.
Я была влюблена.
Писла ему сказки, отправляла белые не подписанные конверты в почтовый ящик с черно-белыми фотографиями, приезжала за сотни километров ради чужих глаз и снова, снова наступала себе на гордость, душила ее собственными руками, измазанными черничным сиропом и коричным прахом.
И все зря. Мы не можем дозвониться друг другу, не можем написать трех строчек. Мы теряем телефоны и память, теряем желание видеться и рассматривать в микроскопе мысли друг друга. Мы никогда не были близки.
Но мне чертовски нужно было держать его за руку...

Но все когда-нибудь становится неважным. Мысли растворяются в ночном тумане, влюбленности рассеиваются в предрассветных сумерках, надевают серый плащ и уезжают на последнем трамвае. А мы стоим ловим пустоту и пытаемся ухватить эфемерную иллюзию счастья за рукав.
Вот только пальцы хватают безмолвную пустоту...