Сегодня в храме вместо проповеди провел "политинформацию" или правильнее сказать исторический экскурс произвел.
Когда говорим о том, что нужно учиться терпению, смиряться перед житейскими невзгодами и пр., то на слух такие речи не очень воспринимаются. Но вот если нашу жизнь сравнить с чьей-то еще жизнью (реальной, а не выдуманной), то эффект немного другой.
Так вот, когда кажется, что совсем все плохо, то очень полезно бывает (хотя, наверняка не всем) исторические свидетельства примерно следующего содержание (простите за размер текста, но какой уж есть):

"пишет Владимир Тучков ---...17 апреля 1975 года отряды красных кхмеров заняли Пномпень. Народ, уставший от кровопролитий, ликовал. На улицах и площадях пели и танцевали. Камбоджийцы были счастливы оттого, что ужасы минувшей войны уже позади.
17 апреля в Пномпене был взорван национальный банк, что беспрецедентно даже для марксистской теории, гласящей о необходимости постепенной отмены товаро-денежных отношений при переходе к коммунистической формации. Деньги в стране превратились в бессмысленные клочки замусоленной бумаги. Однако в воспитательных целях всех, кто пытался собирать разлетевшиеся по ветру банкноты, расстреливали на месте.
Камбоджа была переименована в Демократическую Кампучию. Всю власть в стране взяла в свои крепкие революционные руки "Ангка лоэу" — Верховная организация, в которую входили Пол Пот и его ближайшие соратники, давние парижские друзья Иенг Сари, Кхиеу Самфан, Сон Сен.
Причем власть на первых порах не была персонифицирована, что, несомненно связано с отсутствием у Пол Пота должной харизмы, способной приводить в неистовство многотысячные митинги. Каждый член Ангки, словно агент британских спецслужб, имел свой порядковый номер. Пол Пот подписывался "Товарищ-87".
Однако вместо харизмы у него было нечто гораздо большее: отряды красных кхмеров, большую часть которых составляли подростки, запрограммированные на убийства. Именно на их плечи была возложена задача незамедлительного построения социализма при помощи, как говорил Пол Пот, "сверхвысокого скачка (см. китайский "большой скачок". — В.Т.) сильной Кампучии при опоре на собственные силы (см. северокорейскую идею "чучхе". — В.Т.)".
Первый же декрет Ангки предписывал уничтожение всех, кто имел хоть какое-то отношение к режиму Лон Нола. В кратчайшие сроки, без каких бы то ни было расследований — было достаточно не только показаний одного свидетеля, но и смутных подозрений — в огромные "братские" могилы легли не только члены правительства, но и все выявленные и "разоблаченные" солдаты, полицейские и чиновники.
Уничтожению подлежали и семьи врагов кхмерского народа. На вопрос "Зачем вы убиваете детей?", заданный Пол Поту журналистом, тот ответил: "Потому что из них могут вырасти опасные люди".
После этого, дабы отвлечь красных кхмеров, от начавшихся грабежей, Пол Пот приступил к уничтожению городов, что являлось краеугольным камнем его программы: "В Кампучии все города являются иностранным порождением и заселены иностранцами. Большие города Кампучии были основаны китайцами, сиамцами и вьетнамцами. Население городов не является чисто кхмерским и, следовательно, оно может быть беспрепятственно устранено политически и психологически. Крестьяне ненавидят горожан и даже отличаются от них физически. Крестьяне темные, горожане имеют светлую кожу. Опустошить города, уничтожить буржуазию — это значит облегчить установление народной власти".
В одно "прекрасное" весеннее утро жители Пномпеня проснулись от выкрикиваемого в громкоговорители приказа Ангки незамедлительно покинуть город. Красные кхмеры, одетые в традиционную черную форму, колотили в двери прикладами и беспрерывно стреляли в воздух. Одновременно с этим была прекращена подача воды и электричества.
Люди, набив в чемоданы и увязав в тюки, как им казалось, самое главное, попытались бежать из города. Однако было невозможно вывести из мегаполиса организованными колоннами 3 миллиона человек, отделяя детей от родителей, расстреливая не только протестующих, но и непонятливых. "Эвакуация" растянулась почти на неделю.
И все это время дожидавшиеся своей очереди горожане были вынуждены ночевать под открытым небом (красные кхмеры обходили жилища и расстреливали всех, кого в них находили) и пить из пруда в городском парке и сточных канав. В связи с чем к павшим от рук красных кхмеров добавились сони умерших "естественной" смертью — от кишечной инфекции.
Через неделю, как утверждают случайно уцелевшие свидетели, в Пномпене остались лишь трупы и стаи собак-людоедов.
Та же самая участь постигла и все остальные крупные и средние города Демократической Кампучии.
В одном из документов Ангки говорится по этому поводу: "Разбросанные по сельской местности горожане будут подавлены основными социальными силами и кооперативами. Все превращаются в крестьян. Политика "деревня окружает город" (лозунг Мао Цзедуна. — В.Т.) переходит в политику "деревня поглощает город".
Лишь беднейшие крестьяне, как значится в программных документах Ангки, обладают нравственным потенциалом, необходимым для строительства справедливого общества. Интеллигенция должна быть перевоспитана на рисовых полях таким образом, чтобы с нее слетела короста учености: "сейчас вместо пера в руках должна быть мотыга".
Началось превращение всего городского населения страны в беднейшее крестьянство.
Что же касается интеллигенции, то ее шанс уцелеть в этом очистительном пламени был невелик. По позднейшим свидетельствам многих красных кхмеров, в первую очередь они убивали людей в очках. Потому что они умели читать. А читающие люди заражены вредными мыслями.
Одновременно с этим происходила санкционированная Ангкой "критика буржуазного наследия". Отряды красных кхмеров при помощи кувалд и ломов уничтожали по всей стране автомобили, электронику, промышленное оборудование, строительную технику. "Народный гнев" был направлен и на бытовые приборы: электробритвы, швейные машинки, магнитофоны, холодильники, поскольку все эти дьявольские буржуазные изобретения искажали традиционный жизненный уклад кхмеров.
Иенг Сари, соратник Пол Пота, заявил: "Болеет только буржуазия. Народ всегда здоров, и ему не нужны реакционные науки". В связи с этим в Демократической Кампучии не только разрушили фармацевтическую отрасль, но и запретили пользоваться лекарствами.
За первый год своего правления Пол Поту удалось полностью разрушить экономику, торговлю, транспорт, судопроизводство, системы здравоохранения и образования, почту и другие виды связи. Вдвое сократилось промышленное производство. Были отменены деньги и денежное обращение, закрыты и разграблены храмы и монастыри, библиотеки, театры, запрещены показ кинофильмов, народные песни, танцы и традиционные празднества. Были сожжены национальные архивы и "старые" книги.
Незадолго до своей кончины Мао Цзэдун, встретившись с Пол Потом, очень высоко отозвался о достижениях Ангки: "Вы одержали блестящую победу. Одним ударом вы покончили с классами. Народные коммуны в деревне, состоящие из бедных и средних слоев крестьянства, по всей Кампучии — вот наше будущее".
Однако это было некоторым преувеличением по части разнородности социального устройства Кампучии. В стране не было никаких средних слоев крестьянства. Было лишь беднейшее крестьянство, сосредоточенное в коммунах, где людям прививали новые формы трудовой деятельности, общественной жизни, быта, морали.
Коммуной руководил камафибал, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти. Власть камафибала опиралась на отряд красных кхмеров, которые исполняли карательно-воспитательные функции.
Все жители коммун, как крестьяне, так и недавние горожане, имели равные права, в связи с чем ни о какой социальной несправедливости, угнетении бедных богатыми, а слабых сильными, не могло идти и речи. Все имущество, включая миски, одежду и "туалетные принадлежности", было обобществлено и принадлежало всему кампучийскому народу. Распределял национальное достояние камафибал. Главным национальным достоянием считалась еда: ежевечерне каждый коммунар получал миску похлебки. Самостоятельно готовить пищу запрещалось.
Рабочий день в коммунах в зависимости от продолжительности светлого времени суток колебался от 12 до 16 часов. После коллективной трапезы при свете коптилок приступали к политическим занятиям, на которых заучивались лозунги Ангки, сформулированные предельно примитивно: "Каждый трудящийся должен испытывать радость от того, что он является полезным инструментом в руках Ангки".
Существовал настолько всеобъемлющий свод запретов, который распространялся на всех кхмеров, что проще было бы перечислить то, на что имел право гражданин Демократической Кампучии:
1. Ежедневно работать для построения счастливого общества;
2. Неустанно прославлять Ангку;
3. Повышать свой идеологический уровень.
О запретах же можно говорить долго и малоэффективно, поскольку каждый камафибал творчески развивал спущенные сверху директивы. Запрещалось:
— разговаривать на любом языке кроме кхмерского;
— плакать или каким либо еще образом демонстрировать негативные эмоции;
— смеяться или радоваться чему-либо, если для того не было должного социально-политического повода;
— жалеть слабых и больных, подлежащих уничтожению;
— читать что-либо помимо составленной Пол Потом "Маленькой красной книги", являющейся творческой переработкой цитатника Мао Цзэдуна;
— жаловаться и просить для себя какие бы то ни было льготы;
— жить семьями…
На последнем пункте необходимо остановиться особо. Ни о каких прежних, досоциалистических, брачных узах не могло идти и речи. Камафибал по собственному произволу назначал мужчинам жен. Однако мужчины и женщины жили раздельно в разных бараках. И могли встречаться лишь один раз в месяц, в выходной день. Правда и этот ежемесячный день можно было назвать выходным лишь весьма условно. Вместо работы на рисовых полях коммунары усиленно работали над повышением своего идеологического уровня на политических занятиях. И лишь на исходе дня "супругам" предоставлялось время для краткого уединения.
Рождавшиеся от этого дети также были общенациональным достоянием. Их отбирали у матерей после кратковременного выкармливания грудью, чтобы те не смогли отравить будущее Кампучии ядом буржуазности. Будущее Кампучии либо распределяли среди бездетных партийных деятелей. Либо воспитывали в интернатах до 7-летнего возраста, а потом отправляли в коммуны, на рисовые поля.
Любое нарушение свода запретов влекло за собой замечание от охранника или камафибала. На вечерних политзанятиях нарушитель подвергался энергичному перевоспитанию. В случае повторного нарушения преступник, который не поддается перевоспитанию, уничтожался.
Поскольку данная практика являлась широкомасштабной общегосударственной политикой, то во избежание неоправданных расходов патронов преступника забивали мотыгами его недавние товарищи по строительству счастливого общества. Отказ от участия в казни расценивался как серьезный идеологический проступок: "Общество, которое олицетворяет кампучийский народ, должно быть здоровым и крепким. Милосердие — это преступление", — учил кампучийцев Пол Пот. Такого нарушителя строго предупреждали и перевоспитывали на вечерних политзанятиях…
Трупы преступников также являлись общенациональным достоянием. Их запахивали в болотистую почву в качестве удобрения.
За три с половиной года полпотовский режим уничтожил, по различным оценкам, от 2 до 3 миллионов человек. Что составляет как минимум третью часть населения Кампучии. Более всего в очистительном огне революции пострадала интеллигенция. Смогла уцелеть лишь пятая часть учителей и институтских преподавателей, десятая часть врачей. Из 11 тысяч студентов в живых осталось 400 человек.
Трудно сказать, сколько времени продержался бы у власти Пол Пот. Вполне возможно, что ему удалось бы окончательно претворить в жизнь свой грандиозный план, сформулированный предельно откровенно: "Для строительства нового общества нам здесь достаточно одного миллиона". Внутренней угрозы для его безраздельного и бесконечного правления не существовало.
Как не существовало ее и со стороны Организации Объединенных Наций. Великобритания на заседании Комиссии по правам человека при ООН предложила поставить вопрос о геноциде, царившем в Демократической Кампучии. Однако членов Комиссии в полной мере удовлетворила гневная отповедь представителя красных кхмеров: "Британские империалисты не имеют права говорить о правах человека. Всему миру хорошо известна их варварская сущность. Лидеры Британии утопают в роскоши, тогда как пролетариат имеет право только на безработицу, болезни и проституцию".
Ошибка Пол Пота состояла в его патологической ненависти к вьетнамцам, которых красные кхмеры уничтожали более неистово, чем даже кхмерскую интеллигенцию. Вьетнам же был объявлен врагом номер один. (СССР и США занимали в списке врагов соответственно вторую и третью позиции)..."