Я с утра поехала устраиваться на работу, но по дороге поняла, что мне копец: состояние организма - траурное. Пока пыталась добраться до дома, а ведь, бля, Лиговский закрыт, стало еще хуже. Штормило меня ужасно, и физически и морально. И погода в такт: мокро , душно, и вроде холодно, а я обливаюсь потом. Ощущения лихорадочные, хотя никогда ею не болела. Добралась до постели и грохнулась почти замертво от неумолкаемой температуры и желудочной боли. Гастрит, как простуда! и вы еще спрашиваете, почему я не люблю ходить к врачам?
Валяясь в кровате в полутемной комнате, я периодически то выключалась, то вновь коннектилась с этим дерьмовым миром. Разлепляя не выспаышиеся глаза таращилась отсутствующим взглядом в черное зево монитора, или на блеклый кусок неба в пришторенном окне. В какой-то момент я открыла глаза и поняла, то ухе темно, и темно напрочь, да и мне вроде как лучше. Подлумалось: хочу пить. Поднимаясь, тобы встать, я вдруг заметила, то лежу не на тахте, на которую упала днем в полуобморочном состоянии, а на кровати. Секунду подумав, я продолжила подниматься. Темнота стала потихоньку рассеиваться от привыкания ко мне, и стала
разглядывать комнату, комната была не та. Эта, в которой я бнаходилась сейас, была больше, и судя по обоям - светлее, да и лежала я в другую сторону: так, что окно было за спиной. Шкаф большой трехстворчатый, письменный стол, компьютер, но другой, не такой как у нас. На стенах что-то висит, не то большие фотографии, не то какие-то картины; на той стене, у которой я сидела на кровати, висит куча фотографий обычного формата. На мойх ногах одеяло лежит, мягкое, наверное, пуховое; три подушки, такие как я люблю. И на мне, почему-то, не то в чем
я засыпала в лихорадочном сне, а какая-то майка и странные шорты.
Пытаясь хоть что-то сообразить, я опустила ноги с кровати и нащупала ковер. Потрогав свою голову и убедившись, что она есть, я встала и осмотрелась еще раз. Нашла комод позади кровати и книжный стеллаж забитый книгами. Приглядевшись, я заметила, что некоторые книги точно такие же какие лежат на балконе на Старой, остальные я бы не отказалась иметь у себя, разве что кроме полного собрания братьев Стругацких.
Ничего не понимая, потирая виски, я пошла к двери, за ней все также было темно и тихо. Вышла в прихожую, в которой обнатужила свой красный плащ, какие-то еще вещи и обувь, не только жеснские, но и мужские(!), среди которых некоторые мне показались странно знакомыми. Пройдя небольшой коридор, я обнаружила кухню и зашла. К своему огромному удивлению я увидела своего кота, сидящего на подоконнике. Он обернулся ко мне и сказал Настиным голосом: "Ты же к маме
вроде собиралась?"
Я распахнула глаза и удивленно уставилась на Настасью, склонившуюся надо мной в свете абажура.

Настроение сейчас - терпимое