Когда я перечитываю всё, что написал за последнее время, понимаю, что всё это своего рода гимн вырождению, декодансу. Причина этого - всё тот же вопрос о ценностях, вопрос, который неотступно влечёт за собой проблемы онтологического, гносеологического и этического характера.
Этот "вопрос о ценностях" в моей жизни берёт своё начало лет семь или восемь назад. Может и раньше. Именно тогда, мной был начат "подкоп" под общество, в каком-то смысле месть ему. Но разве я мог предположить тогда, что эта попытка найти основание человеческих ценностей, (а точнее их безосновательность), оставит без ценностей и меня самого? Обесценит всё, что было есть и будет, обесценит мою собственную жизнь, обесценит самое бытие.
Четыре года назад не осталось уже ничего. И дальше- больше. Небосвод стёрт. И нет дороги назад: лампада разбита на тысячи осколков, а священное масло жадно впитывает сухой песок. И только скепсис, вина и пустота. Скепсис, потому что нет ничего достоверного, потому что нет одной "истины". Вина, потому что всегда виноват, потому что нет одного "добра". Пустота, потому что нет ни одной самоценной цели, нет вообще ничего.
Но всё когда-нибудь заканчивается. Начинает заканчиваться и это. Для меня приходит время нового ценностного полагания. Время положить ценность в центр собственного бытия как бытия абсолютного и непреложного. Положить волю (в широком смысле), как единственную определяющую ценность. Пора, (как это ни банально звучит), самому решать, что "истинно", а что "ложно", что есть "добро", а что есть "зло". Пора брать на себя ответственность.

Хуже всего было как раз с этикой... В моём поведении был какой-то неуловимый страх. Страх быть осуждённым кем-то. И, чтобы спастись от этого страха, я сам заранее осуждал себя. Кто мог бы осудить меня, чтобы я это почувствовал, если я сам уже в сто раз сильнее осудил себя и проклял. Какая боль и какие страдания могут быть страшны тому, кто уже страдает? Но больше не будет этого страха и не будет самоосуждения. И пусть теперь меня осуждают другие.

Это очень мало из того, что я должен был бы написать, завершая столь великий круг. А публиковать теперь "семь и одну ночь нигилизма" вообще не актуально. Но для истории, пожалуй, сойдёт).