Я проткнул свою руку шилом

и теперь вся ладонь занемела,

я хотел, чтобы было красиво,

хоть и выглядит скверно.

Пьяная мразь злорадствовала

– Тоже, мне, горе…

А кровь текла по канализации

в балтийское море.

Я мечтал видеть их повешенными…

Тех, кто меня окружал

перестрелять, как собак бешенных…

Один из них мне сказал

– Ты дерьмо! Ты никому не нужен!

Я ответил, что нужен всем,

а в его зрачках суженных

отсвечивал Вифлеем.

Потом я бил ему морду,

и меня оттаскивали бляди,

одну из которых, по ходу,

я отодрал. На кровати

в прокуренной комнате, я проснулся

…окошко царапал снег…

люди ходили по улице.

Среди них был только один человек.

Он зашёл в эту комнату. Мне стало плохо.

… кажется, это было воскресение…

Он схватил мою руку – Послушай, Лёха,

я русский поэт Сергей Есенин!

– Отстань от меня! – закричал я в ужасе,

– Ты повесился, предварительно вырезав вены

ещё в прошлом веке! – и комната кружится,

выворачивая свои стены.


Алексей Никонов