Как-то копался в старых файлах, и нашел начало рассказа, который начал писать лет пять назад, да так и не закончил:

Меч золотого дракона

...Грядут времена, когда сил волшебства
Не станет уж в подлунном мире;
Покинут его на века, навсегда
Магические стихии.

Но память людская – прочнее, чем сталь,
Чем руны на каменных плитах;
Она сохранит, пронесет сквозь года
Преданья о колдовских силах.
                                          «Откровения»
                                         Лисса Аргонты
                                           (V-VI вв. Н. Э.)

...Драконы – огнедышащие крылатые ящеры. Отличаются неуемной алчностью и тупостью, но весьма могучи и зачастую достигают огромных размеров. Магических способностей не обнаруживают... Ныне почти все драконы истреблены, хотя в некоторых малоисследованных областях, возможно, сохранились и до наших дней.
                                                                                 «Официальная Демонология»,
                                                                                 отец Турук (Калахский монастырь, XVIII в. Н. Э.)

Настоящая сила – не в том, чтобы всюду являть свое могущество, но в том, чтобы суметь отказаться от него, если потребуется.
                            Пословица талайских кочевников

Рассвет застал Клая на полпути к Калаху. Серая каменистая дорога лениво выползала из-за горизонта, вилась по поросшей редкими кустами колючего пустынника степи и пряталась за грядой ближних холмов. Легкий ветерок нежно трепал волосы, неся с собой приятный запах цветов аллики, а солнце ласково улыбалось из-за черных силуэтов скал-останцов, уже не казавшихся ни пугающими, ни зловещими. На небе – ни облачка.
Царившие в окружающей природе покой и умиротворение могли обмануть кого угодно, но только не человека, проведшего десять из шестнадцати лет своей жизни среди необозримых степей Талая, которые даже оседлые земледельцы Зараифа, не высовывавшие носа за пределы своих крохотных угодий у подножья Камского хребта, уважительно именовали не иначе как Степью.
Да, именно так, Степь с большой буквы. Степь, брат, шутить не любит. Чтобы прожить здесь хотя бы половину того срока, что довелось Клаю, нужно по-новому ощутить смысл слов дружба, верность, долг, трусость, предательство. Те, для кого они оставались пустым звуком, как правило, не выживали. Степь – край суровых, немногословных, но твердых духом мужчин и ни в чем не уступающих им женщин. Законы Степи жестоки, но справедливы.
Вот и сейчас наметанный глаз Клая видел в окружающей безмятежности признаки надвигающейся беды. Далекие холмы на востоке курились легкой дымкой, - значит, грядет пылевая буря. Небо ясное – значит, ветер настолько силен, что разогнал все облака.
А раз так, то это не просто буря, а настоящий Песчаный Самум, Рыжий Демон Пустыни, бич караванов и редких селений, разбросанных по границе Степи. Рыжий Убийца, что вырывает с корнем чахлые, но удивительно стойкие деревья, нет-нет да и находящие себе приют среди необъятных степных просторов, заносит песком источники, шутки ради уносит на тысячи лиг дома и тяжелые повозки.
Клай пришпорил коня. Неказистый на вид, но выносливый фарамейский жеребец, из тех, что столь высоко ценились кочевниками Талая, потрусил ровной рысцой. Нужно засветло добраться до Предгорий, где скалы и ущелья надежно укроют от надвигающегося урагана.
Остро кольнуло в левом подреберье – скверный признак. Живя в Степи, поневоле научишься серьезно относиться к своим предчувствиям. Молодой кочевник прикоснулся рукой к висевшему на груди амулету и пробормотал слова заклятья, отгоняющего злых духов.