вечности больше нет,
мне наплевать :
я помню
штормовой ультрафиолет
в глазах заливавшихся кровью.
слёзы врали... мой дождик лей,
расскажи, как она ушла
отражением фонарей
на прозрачной фактуре стекла.
через рвоту застывших слов,
упираясь в плохой размер,
повторяю: моя любовь
всего лишь одна из химер,
моя жизнь, разноцветные ленты,
разрывается на фрагменты.
на изнанке ворованных фраз
верю в последний раз
и шепчу (равнодушные взгляды,
отражаясь, застыли): смотри,
какие чужие обряды
сворачивались внутри.

***
казалось что время, а это сироп.
холодные пальцы ложатся на лоб.
я знаю, что завтра нет,
оставьте хотя бы свет.
я знаю, что всё обман.
пусть дёргается экран
холодным искусственным льдом.
я знаю, что будет потом.
я чувствую этот взгляд.
слёзы (химический яд?)
из бешеных глаз текут,
на сердце завязан жгут.
шепчу: отвяжись, отстань,
выключи эту дрянь...
потом пошел дождь, разорвавшись на части,
свидетель обмана и деепричастий,
я тихо лежал, представляя что болен,
холодный кинжал уже был приготовлен
и был ещё час до короткого мига,
я чувствовал, слышал инерцию крика,
и воздуха тихо дрожащий оскал,
и жуткую плёнку зеркал.
утро. почти полшестого.
стоя у края окна,
я повторяю два слова:
- реальность защищена.

***
моя война никогда не кончится;
бешеной похотью вызверев,
апрель перед объятиями мая корчится
луж фиолетовыми брызгами.
зрачков, испуганные дрожащие зайчики,
бегают, систему в толпе выискивая,
город издевается и подначивает,
подсовывая рекламные вывески.
стесняются приставаний улицы.
стихи, изнасилованные, брошены.
от вечной бессонницы тихо хмурятся
не выспавшиеся прохожие...