Это цитата сообщения Цирцис Оригинальное сообщение

Apocalypse now





Ибо там, где не чувствуют общей беды, —
никому не простят и никто не спасется

Помнишь песню о празднике общей беды?
В прошлой жизни ее сочинил «Наутилус».
Утекло уже много не только воды;
это чувство ушло, а точней, превратилось.

Эту песню, как видишь, давно не поют, —
устарелость ее объясняется вот чем:
нас когда-то роднил тухловатый уют
в заповеднике отчем, тогда еще общем.

Мы стояли тогда на таком рубеже,
что из нового времени видится еле:
наши праздники разными были уже,
мы по-разному пели, по-разному ели,
нам несходно платили за наши труды —
кто стоял у кормила, а кто у горнила, —
но тогда состояние общей беды
нас не то чтобы грело, а как-то роднило.

Загнивал урожай, понижался удой,
на орбите случалась поломка-починка —
это все еще виделось общей бедой,
а не чьей-то виной и не подвигом чьим-то.

Было видно, что Родина движется в ад,
и над нами уже потешалась планета;
в каждом случае кто-нибудь был виноват,
но тогда еще главным казалось не это.

Над Советским Союзом пропел козодой,
проржавевшие скрепы остались в утиле —
стал Чернобыль последнею общей бедой,
остальные уже никого не сплотили.

Двадцать лет, как в Отечестве длится регресс —
череда перекупок, убийств и аварий.
Все они — от Беслана до Шушенской ГЭС —
повторяют сегодня единый сценарий.

И боюсь, что случись окончательный крах —
и тандему, и фонду, и нефти, и газу, —
перед тем, как гуртом обратиться во прах,
мы сыграем его по последнему разу.

По Отчизне поскачут четыре коня,
но устраивать панику мы не позволим,
и Шойгу, неразумную прессу кляня,
многократно напомнит, что все под контролем.

Госканалы включатся, синхронно крича,
что на горе врагам укрепляется Раша;
кой-кого кое-где пожрала саранча,
но обычная, прежняя, штатная, наша.

Тут же в блогах потребуют вывести в топ
(«Разнесите, скопируйте, ярко раскрасьте!»),
что Самару снесло и Челябинск утоп,
но людей не спасают преступные власти.

Анонимный священник воскликнет: «Молись!»
и отходную грянуть скомандует певчим;
анонимный появится специалист,
говоря, что утопнуть Челябинску не в чем…

Журналисты, радетели правозащит,
проберутся на «Эхо», твердя оголтело,
что в руинах Анадыря кто-то стучит.
Против них возбудят уголовное дело.

Не заметив дошедшей до горла воды
и по клаве лупя в эпицентре распада,
половина вскричит, что виновны жиды.
Эмигранты добавят, что так нам и надо.

Населенье успеет подробно проклясть
телевизор, «Дом-2», социалку и НАТО,
и грузин, и соседей, и гнусную власть
(кто бы спорил, всё это и впрямь виновато).

Будет долго родное гореть шапито,
неказистые всходы дурного посева.
Пожалеть ни о ком не успеет никто.
Большинство поприветствует гибель соседа.

Ни помочь, ни с тоской оглянуться назад, —
лишь проклятьями полниться будет френд-лента;
ни поплакать, ни доброго слова сказать,
ни хотя бы почуять величья момента;
ни другого простить, ни себя осудить,
ни друзьям подмигнуть среди общего ора…

Напоследок успеют еще посадить догадавшихся:
«Братцы, ведь это Гоморра!»
Замолчит пулемет, огнемет, водомет,
оппоненты улягутся в иле упругом,
и Господь, поглядевши на это, поймет,
что флешмоб, если вдуматься, был по заслугам.

Но когда уже ляжет безмолвья печать
на всеобщее равное тайное ложе —
под Москвой еще кто-то продолжит стучать,
ибо эта привычка бессмертна, похоже.

Кто-то будет яриться под толщей воды,
доносить на врага, проклинать инородца…

Ибо там, где не чувствуют общей беды, —
никому не простят и никто не спасется.*

Дмитрий Быков.
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/092/28.html