11

 

      Ночь. Тихо. Над Москвой расположилось северное сияние. Просто наползло откуда-то, может быть, даже с севера, и разрослось разноцветными кристаллами по державному поднебесью, и приняло форму хитрых, слегка косящих глаз…  

      Лета сидела на подоконнике, и ее неподвижный взгляд охватывал новогоднее зарево сразу и целиком, заглатывая хвост путеводной апокалипсической кометы. Лохматая звезда кружила по звездному полю, как затравленная лисица, помахивала огненным хвостом, осыпала искрами древние башенки и крыши, засиженные воронами Ночного Дозора. Кометы, астероиды, ядерные лучи… путеводителем по Апокалипсису могло оказаться все, что угодно…

      Внезапно чернота под северными кристаллами разразилась вспышками гигантских бенгальских огней. Вороны с картавыми воплями взвились над глухими ударами курантов и скрылись в отблесках полярной зари, напарываясь второпях на белоснежные выступы морозного частокола. Заостренные лучики изгороди прыгали, как скользящая диаграмма, выплясывая вокруг мечущейся кометы. Раскаленные колья неслись клином, перестраивались и струились в новом раскладе. Астероиды, летящие в гулкой, взрывчатой темноте, с издевкой подмигивали испуганным звездочетам, глядящим в небо и надвигающим колпак с кисточкой обратно на вспотевший лоб…  

      Древний свиток неизбежно давал трещины, которые шли все вглубь Вселенной. Трещины шли по орбитам планет и ядрам звезд, протыкая их насквозь. Планеты сгорали, звезды ломались и падали, путеводные кометы Конца Света заметали своим шикарным хвостом непомерные грехи человечества.

      Господи, мы отречемся от нолей и единиц! Мы обещаем! Только поймай, поймай в свои ладони астероид! Не дай ему разрушить наши ноли и единицы. О нет… Куранты… это молитва. Молитва на сон вечный грядущий…

      Все, все могло иметь свой победоносный путеводный смысл Откровения…

      …«Звезда моя путеводная», - с трепетом, теплящимся в самой сердцевинке существа, думал Ио, поглаживая длинные рыжие локоны Эллен. Их ровный матовый блеск заливал теплотой всю подушку, подсвеченную чудной сказочной лампой на стене. Он касался жарких, ненаглядных прядей, вглядываясь в спящее лицо любимой. В последнее время он видел ее все реже, но тревога за нее никогда не оставляла его.

      «Она тоже рыжая. Всегда. Тоже. Зачем», - в сотый раз думал Ио, вспоминая образ Сергея. – «Они… они все такие разные… но я… я их всех люблю, каждого по-своему… Я точно знаю вам цену. Вы – бесценны. Это ваша – бесценность… Никому я вас не отдам. Никому…».

      Ио вытащил из-под подушки Рыжего Беса. Тот уставился на Ио  крошечными глазами-пуговками и засмеялся тихим смехом. Ярко-рыжие, почти морковные его волосы торчали, как сноп лучей, как комета… Он протянул к Ио ручонки и, обхватив его за шею, прижался сияющей макушкой к его щеке.

      - Ты мой Маленький Принц, - с безотчетной нежностью прошептал Ио. – Ты – мое создание… Мое, да… Отражение Сережи… Ты… Да… Такой же безумный, доверчивый и такой же непревзойденно мой…

      Ио принялся наматывать на указательный палец обжигающе-рыжие пряди Беса. Вдруг опасливо покосился на тихонько шевельнувшуюся во сне Эллен, с ласкающей грустью посмотрел на задремавшего Беса и спрятал его обратно под подушку.  

      Он обхватил подушку и уперся подбородком в ее жаркое чрево. Его зачарованный взгляд следовал за плавно рассыпающимися кометами и фейерверками. А фейерверки – тоже путеводители Апокалипсиса, это показали недавние события в… И темнота ночи… да, это не что иное как траур… Все припасается загодя, просто мы об этом не знаем…

      Брызги подожженного воздуха бросались врассыпную, но мороз и стеклянная дверца на улицу замедляли их движение. Частицам было даровано тормозящее, исподволь сдерживающее трение. Отнюдь не апокалипсическое. Да… время тормозило в ледяном, разреженном пространстве Вселенной, время сдерживало свои порывы, отражаясь в стеклышках волшебного фонаря, в самой середине которого мирно притаились Ио и Эллен.

      В украшенную огнями бархатную тишину впилось покалывающее пиканье телефона. Мгновенно, чтобы телефон не успел разбудить Эллен, Ио схватил трубку.

      - Да, - сердитым шепотом сказал он.

      - Привет, - голос у Феликс был немного напуганный, но в то же время возбужденный. – Ты пойдешь со мной завтра на выставку Постапокалипсиса? – Пауза. – С Новым годом, кстати…

      - Тебя тоже… - в первый момент Ио удалось схватить только последние слова, потом начала неловко работать обратная реакция. – Погоди… Куда пойти? Какую выставку?!

      - Ну, понимаешь… - Феликс запнулась. Ее голос выдавал некоторое смущение. – Понимаешь, тут ребята проект устроили… В общем, приходи, сам все увидишь.

      - Погоди-погоди. Какие еще ребята? Ты о чем?! – Ио не любил, когда близкие ему люди начинали говорить загадками, причем такими, которые исключали пресловутое понимание родственных душ с полуслова.

      Феликс нетерпеливо вздохнула на другом конце виртуального провода.

      - Какой ты. Приходи, говорю, сам все узнаешь. Завтра в полдень, на территории бывшей ВДНХ.  

      - А что у нас завтра? – растерянно спросил Ио.

      - Воскресенье, - выразительно, как будто читала стихи, проговорила Феликс. – Придешь? – спросила она каким-то обреченным тоном, сквозь зевок.

      - Спи давай, – коротко бросил Ио. – Приду.

      Он положил трубку и оглянулся на Эллен. Она продолжала спать, ни о чем не ведая.

      «Загадки какие-то», - рассеянно подумал Ио, выключая матовый свет нежной лампочки.

      Перед тем, как закрыть глаза, он еще раз взглянул на просторы оконного проема. Там кто-то спешно задувал фейерверки и бенгальские огни. Вскоре в небе осталась одна комета, тихо реющая в торжественной темноте, и полярные кристаллы, слабо подрагивающие отголосками бурной иллюминации. Хитрые косые глаза удлинились у кончиков, из-под их полуопущенных век были видны испепеляющие зрачки.

 

______________________________

 

    

     …Палящий полдень подвешен высоко в мглистом, из последних сил голубоватом небе. Кругом – зыбучие пески, или, скорей всего, барханы пыли… строительной пыли, нанесенной с Воздвиженья атомных станций, Антикреста великого и нынешней горы Фаворской, где крематории преображают неузнаваемые в серой толпе лица до совершенства узнаваемости. Шаги по песочной пыли, пыльному песку. Кое-где попадаются лесочки, в которых после большого костра остались стоять сгоревшие дотла деревья.

     На пеньках сидят измученные ожиданием строители. Они что-то долго строили, но не видели того, что созидали их быстрые послушные руки. Бесконечные конструкции, сплетения, переплетения, петельки, узелочки, ткани, кучи эпителия с нездоровыми клетками, с шовчиками, готовыми вот-вот разойтись – все мгновенно застилалось чахлым желтеньким туманцем. А когда эта немощная мгла кончилась, они перестали строить и, едва двигая онемевшими конечностями, затекшими нервными окончаниями своих страхов, полупарализованными  моточками свалявшихся в пыльной голове убеждений, осторожно сползли на землю. Говорят, в самый последний момент они оступились и провалились вместе с самой главной лесенкой в топь торфяного болотца, которое образовалось где-то у одной из прихрамывающих ножек всей конструкции… И вот теперь они ждали, ждали увидеть Созданное. Их было практически не видно, и только их черные, безумные глаза зияли среди тленных призраков листвы. Пепел к пеплу, казалось, наконец, постигли они… пепел к пеплу и пыль к пыли…

     Солнце скатывается к западу, умащая теплым елеем голубой свиток, разморенный парной духотой, сочащейся от реакторов в крематориях. Буквы на свитке расплываются, стекают в одну огромную темную лужу. Вдруг на одиноком бархане пыли возникает маленькая церковь с золотыми куполами. Ласточки с криками проносятся над ними, задевая позолоченные вершинки измазанными елеем крыльями. Под крылом одной из птиц вдруг ломается и падает крест…

     Взглянуть под ноги, нечаянно, непреднамеренно… В песках большой стройки можно разглядеть множество новых, совсем недавно родившихся химических элементов. Наклониться, взять пару из них, и еще…  - какое чудо! – несколько забальзамированных насекомых – на вечную память о прошлом…

     - Вечная память тебе, стрекоза обыкновенная, - с тошнотворным пафосом вдруг говорит Эллен и кладет крошечную кубическую гробницу себе в карман, в котором лежат ключи от московской квартиры…

     Под одним из строителей пенек рассыпается в прах, он бесшумно валится на погребенную под пеплом землю и умирает. Остальные нехотя встают со своих пеньков, подходят к нему и начинают выть. Прибегает человек в белой хламиде с огромной охапкой черных тряпок и завязывает строителям глаза…

     - И разорвавшиеся швы уже поздно зашивать… - тихо добавляет Эллен и, со скукой позевывая, смотрит на почерневшее в сумерках золото куполов…

     - Солнышко, пора вставать, - шепотом говорит ей в самое ухо Ио, обнимая за плечи.

     Эллен вздохнула и с наслаждением потянулась, разминая тело после утомительных хождений по пустыне, но сладкая улыбка пробуждения внезапно сменилась легкой ироничной ухмылкой.

     - Ты сходишь со мной сегодня на выставку Постапокалипсиса? – самым что ни на есть будничным тоном спросил Ио, подавая ей чашку кофе.

     Взгляд Эллен на несколько секунд стал неподвижен; потом в нем заплескались искорки какого-то циркаческого безумия и трагикомической издевки.

     - Мне ночью Феликс звонила, звала, - продолжал рассказывать Ио. – Строители, вероятно, создали что-то забавное и полное отчаяния… Пойдешь со мной?

     Эллен наклонила голову, выражая согласие. Она улыбалась, хотя ей за ночь порядком напекло голову, и ступни все еще горели от шагов по песку и пыли.

 

 

12

 

     В дверь раздался аккуратный, вкрадчивый стук.

     «Если это опять эти истеричные дуры… если они снова испохабили…», - в приступе тихой ярости подумал Ио. Он заблаговременно стиснул зубы и надел на лицо непроницаемое забрало участливого равнодушия.

     - Добрый час с минутами… хе-хех…, - процедило сквозь вежливо изогнутые в улыбке губы корявенькое существо на юрких косолапых ножках.

     - Доброго часика с добрыми минутками, - проговорил Ио, почти без удивления глядя на своего старого знакомца, мистера Фримена. - …добрых суток доброго преапока…

     - Я к вам вот по какому делу, милейший господин сталкер… - без предисловий начал Фримен вкрадчивым тоном.

     Мышь под ладонью Ио похолодела и покрылась ледяным потом. Коврик слегка отъехал  в сторону. Ио остановил взгляд на каком-то противно желтом ярлыке, висящем на рабочем столе. Какие у него неприятно острые кончики… какие провокационно напрягшиеся уголки… какие…

     А какого черта про сталкера, а?!

     Ио с трудом поднял глаза на черно-белый костюм. От сочетания этих двух символичных тонов весь кабинет стал в клетку и побежал вокруг себя.

     - Я, собственно… - шепотом прокартавил Фримен, протягивая Ио диск в бумажном конвертике, - прошу покорно сохранить у себя…

     Он оглядел стены, безмолвно несущие на себе его решетчатую тень.

     - Мы с ребятами собственно… игру придумали… «Апокалипсис» называется… хе-хех… - уютно сложив руки на брюшке, пробормотал Фримен с некоторой нежностью, глядя на диск в руках Ио. – Прообраз, так сказать… ну… придумали… знаете, вот этак… когда ждешь… некоторый цинизм спасает, так сказать… Маленькую антиутопию этакую выдумали…

     Ио смотрел на Фримена, как на сумасшедшего.

     - Апокалипсис?.. Игра?! Да вы что же… - брови Ио болезненной складкой сошлись на переносице.

     - Ну-ну, милейший сталкер… Вы же сами… любите ролевые игры? А?.. – заговорщически посмеиваясь, прохихикал Фримен.

     Этот убийственно-желтый ярлык на мониторе… Такой неэмоциональный и такой неоспоримый… Такой вот на тебе и всё!!!

     Раздражение Ио было напугано донельзя, но совладать с его яростной чесоткой было свыше его сил. Ио начал надавливать ногтем на уголок конвертика с диском.

     - Вы это так не надо… - поспешно бормотнул Фримен, слегка подавшись вперед. – Это опасно…

     - Опасно? – из сдавленной груди Ио вырвался легкий смешок. – Там что же, цифровая атомная бомба?

     - Ну, видите ли… хе-хех… - Фримен высунул кончик языка и медленно провел им по верхней губе, закрыл глаза… - Ммм… да…

     - У вас язык раздваивается, мистер… - Ио смотрел потухшим взглядом на тяжеленную квадратную челюсть Фримена.

      - Что?.. – в неподдельном ужасе переспросил черно-белый.

      - Да так, ничего, - наконец совладав с гнетущим волнением, проговорил Ио. – А почему именно я, смею спросить? И зачем это хранить? Вы что, сами не можете? – каким-то обреченным тоном спросил Ио, казалось, не у Фримена, а у пустого пространства.

     Впрочем, он знал, что спрашивать что-либо бесполезно. Просто знал подсознательно. Но достоверно. Это было самое главное.

     - Вы же сталкер… - ровным железным шепотом процедил Фримен. – Вы же бывали в Хо… ну… и все такое…

     Интересный тон. Безоговорочный. Тон имеет в виду, что я сам должен обо всем догадаться. По недомолвкам. По паузам. По молчанию …

     - … вы разводите лис… - на этих словах какая-то жилка в виске сорвалась с привязи и застучала что есть силы в ворота мозга. – Вы ходите с ними по Зонам… А вы знаете… что огоньки, искры, факелы и вообще… рыжее, - Фримен сделал какой-то нехороший акцент на слове «рыжее», - в склепах, находящихся на территории Зон… да и вообще на территории… - он многозначительно кашлянул, - про-ти-во-по-ка-за-но, - Фримен выдолбил слоги последнего слова, как расстрельные пули. – Точка, - он замолчал.

     Точка. Ну да. Это последняя пуля. Типа того что…

     Боль затопала на пороге и вошла в тяжелых грязных ботах в самое сознание. Ио прикрыл глаза, сдерживая внезапные слезы.

     - Так это вы убили… - голос Ио осекся на паузе, которая тут же нырнула в пропасть равнодушного, смирившегося подчинения.

     - Ну не то чтобы… - Фримен замялся, выкручивая губы в поисках слов. Слов не было. Губы были расправлены легким вздохом.

     - Да неужели?.. – Ио поднял глаза на костюм Фримена. Его взгляд с трудом карабкался по железной черной решетке. Взгляд уповал на просветы белых ячеек. Отвратительный, двуличный костюм…

     - И мне надо, понимаете ли, милейший… - Фримен подошел к пластиковому окну и провел ногтем по глухой резиновой полоске. - …ну и щели у вас однако… все ведь слышно наверно… все… - задумчиво пробормотал он, исследовав безупречно задраенную створку окна. – Мне надо, понимаете ли… - Фримен резко развернулся и подошел прямо к Ио, устремил на него тихие, безжизненные глаза. – Идти.

     Идти.

     Ио понял, что ему придется понять. Иначе…

     Усталый взгляд Ио переходил от широченных плеч Фримена к стенам кабинета. Вдруг тень клетки от пиджака побежала вверх по стенам. Быстро-быстро… до потолка… хоп! Верхние зубчики решетки достигли пластикового плинтуса и пожарной сигнализации. Красная лампочка потухла.

     - Хорошо.

     - Вот и чудненько, - довольным шепотом произнес Фримен. Он развернулся на каблуках в направлении двери, но в последний момент затормозил. Он поднял вверх указательный палец, лицо его внезапно приняло затаившееся выражение.

     - Часики у вас хромают, а? Товарищ программирующий…? – наигранно шутливым тоном поинтересовался Фримен.

     - Часики?.. – Ио внезапно вышел из нового приступа столбняка, в который он периодически впадал, - какие еще часики? У нас здесь нет часов…

     - А вот это вы зря, - менторским тоном тихо отчеканил Фримен. Его поднятый вверх указательный палец сделался похожим на указку. – Это вы определенно зря, господин Фокс…

     - Я попросил бы вас оставить в покое мои интересы… - усталый взгляд Ио начал подергиваться красноватой пленкой злобы.

     Фримен мгновенно подобрался, стянув ножки пятке к пятке, носок к носку. Улыбнулся с видом первооткрывателя.

     - Ваши интересы? Интересы, вы сказали? – Фримен картинно поднял вверх согнутые в локтях ручки, как будто собирался начать дирижировать оркестром. – В ваших интересах сейчас…

     - Довольно, - резко оборвал его Ио. Его руки вцепились в несчастную столешницу. – Я сохраню вашу игрушку.

     - Но это не все, господин сталкер… - Фримен подошел к столу Ио и начал скрести ногтем край столешницы, противоположный тому, который разрывался под ладонями Ио. – Если бы вы… запустили эту программку… скажем… вот на этом компьютере… - Фримен провел ладошкой по серебристому краю монитора, стоявшего на столе Ио, - я бы подсказал вам… и показал… в окрестностях Чернобыля, знаете ли… есть очень занимательная область…

     Ладони Ио замерли. По ним как будто прихлопнули еще одной такой же столешницей, по которой бегали пальцы Ио.

     - И еще… может получиться так… что вашу Брешь… заметет неожиданный циклончик… радиационный этакий … - Фримен небрежным движением сложенных в трубочку губ сдул с кончиков пальцев несуществующие пылинки. – А еще Сергей Маврин… в последнее время уж слишком неразлучен стал с зеленым змием… окутает его змий, так того и гляди черных коней Апокалипсиса проспит, обкуренный зельями… Обойдет свою Брешь стороной… А Брайан Мэй… замучают его треклятые сновидения, ох замучают… Я прямо даже не знаю… Закружит его взгляд звездная пыль и засосет в воронку… где уж ему будет Брешь найти… Замотаетесь вы с ними, бедный, зря только время потратите… эх, что и говорить…

     Фримен деланно поджал губы, слегка покачивая головой.

     - Я поступаю так, как считаю нужным, - безжизненным, но удивительно твердым голосом сказал Ио.

     - Безусловно, безусловно…, - с печальной улыбкой шепотом проговорил Фримен, - только… осмелюсь напомнить…, - он сморщился по подобию печеного яблока, заметив на мониторе ярлык Fire Fox, - обстоятельства сейчас в нашей… гм… Вселенной… форс… нет! Фокс-мажорные, хе-хех… Ну-ну, это я иногда люблю пошутить просто… Обстоятельства, значит, такие, что… мудрая жизненная философия, которую вы так любите брать на вооружение, здесь вас не спасет…

     - Я поступлю так, как считаю нужным, - твердо сказал Ио.

     - А у вас уши порыжели… ой, и, кажется, они начинают вытягиваться… Ооо… - напустив на себя глубоко озабоченный вид, прошептал Фримен. – Ну, до свиданья…

     Дверь аккуратно и вкрадчиво закрылась за Фрименом.

     Еще одно небольшое авторское отступление, значит… Все знаете, стало быть, мистер…

     Ио вяло теребил в негнущихся пальцах конвертик с мятыми уголками. Оглянувшись по сторонам, он двумя пальцами вытащил диск на свет, казалось, еще божий… Обычный диск, стоит, наверно, рублей тридцать… На розовой маркированной стороне корявенько выведено черным стрельчатым почерком слово Apocalypse…  

     «Какой-то эмо-гламур», - вскользь подумал Ио с легкой дрожью отвращения.

     Дисковод с легкостью сжевал диск. Из глубин процессора послышалось довольное утробное бормотание.

     В считанные секунды Ио добрался до установочного файла. Часто кликающая клавиша мыши как-то резко осеклась… Ио в мрачном замешательстве смотрел на значок программы. Он являл собой игрушечную девушку, похожую на куклу Барби, с длинными блондинистыми волосами и огромными томными ресницами, наполовину прикрывающими глаза. Внизу картинки располагалась виньеточка с надписью “bye-bye”. Ио навел курсор на значок. Install_Apocalypse.exe. Как все просто…

     Ио дважды щелкнул по картинке. Синие квадратики моментально начали выстраиваться в безупречно прямую линию. Еще… еще чуть-чуть… два квадратика… один…

     Им овладело странное бессильное равнодушие. Мы выработали один, общий для всех элемент условности. Один множитель для любого индекса IQ, один общий для всех знак равенства. Было наивностью полагать, что наши потрясающе удобные выкладки неуязвимы… защищены от внешних влияний… ха…

     …Когда последний синий квадратик реагента заполнил пробирку, в качестве побочного продукта реакции вверху окошечка появился забавный белый щенок, прохаживающийся по дорожке, выложенной веселыми розовыми цветочками. Под каждым цветком стояли числа по нарастающей – слева направо. Под цветочками стояла подпись «Мой пес умер 2 года 8 месяцев 23 дня», и в уголке – “Romantic Collection”.

     «Гениально», успел подумать Ио. Слишком контрастная по идейной наполненности визуальная информация вызывала странный трагикомический эффект.

     «Театр абсурда какой-то», продолжал успевать думать Ио, «…какой-то прием в литературе… когда определенный эффект достигается использованием противоположных по эмоциональному содержанию выразительных средств… Чудненько… Прелесть… но как же он называется…», - мысли пробегали как бы между делом, с таким видом, что «могли бы и не пробежать, но так получилось»…

     Белый песик сделал еще несколько шагов, и вдруг на окошко налез мигающий красный кружок с черным восклицательным знаком.  Песик с цветочками резво убежал, и на его место вылезла надпись FATAL ERROR.

     Fatal?.. Ио показалось, что он упал в обморок от сильного внезапного удара по голове. И вот через секунду – возвращение к реальности. Тет-а-тет с монитором и… Что означает эта угрожающая подергивающаяся надпись?!

     Окошко свернулось в свиток. Небо… Куда же девалось небо?!

     Откуда-то наползла удушающая тишина. Вероятно, она была в кабинете и раньше, просто Ио по своему человеческому обыкновению не заметил ее. А теперь он вдруг так явственно ощутил ее, и это чувство было преподнесено как ее приход…

     “Apocalypse” has been successfully installed.

     Эта надпись маячила поверх скрученных в свиток окон, неба… Просто как факт. Непререкаемый, готовый отдаться прямо в руки и не требующий погони за собой. Все вам преподнесено, как видите. На блюдечке с черной креповой каемочкой. Хе-хех… По кабинету, в котором совершенно внезапно наступили сумерки, пронеслось отдаленное эхо смешков Фримена. 

     Мышь не действовала, дисковод, перезагрузка – все отказало. Кнопочки отказали. Ио на каком-то подсознательном режиме выстукивал на столе пальцами мелодию «Последнего заката». Верить в чудо никогда не поздно… Его взгляд бросался наугад по бумажкам, сложенным стопками на столе, вдруг упал на одинокий листочек – «Выходя из кабинета, выключайте компьютеры». Как чертовски глупо. «Соблюдайте правила техники безопасности»… Соблюдайте, да. Не участвуйте в реализации теории неестественного отбора. Вот как это называется.

     Все равно это случилось бы. Все чувствуют, все знают. Но почему программа. Почему именно я.

     Ио взял пару цветных стикеров и написал на них следующее:

     «Система временно используется всем человечеством. Вход посторонним запрещен. Возможные профилактические работы окончатся в 10:40 по Москве. День будет уточнен позже».

     Наклеил на краешек монитора, который все еще нес на себе отпечатки пальцев Фримена. Вышел из-за стола. Сколько же он здесь просидел. Наверно, долго. Нестерпимо долго.

     Посмотрел на часики, сковавшие одеревеневшее запястье. Пять двадцать. Ага, все нормально. Я даже опоздал на выход с работы…

(с) Quinta