Хватит плакаться, ты неси себя как картину, носи как долбаный эксклюзив, чтобы больше никто не ударил в спину, чтобы даже не сунулся не спросив. Чтобы бармен вздрагивал, чуть завидев, и кидался сразу наполнить шот, словно шитая красной нитью, словно солнце всходит на небосвод. Пусть завидуют, да хоть станут шепотком за твоей спиной, будто встретились на пороге с боттичеллиевскою весной.
Хватит, слышишь, глаза коровьи, словно все заранее прощены, ведь вокруг все такие, не двинув бровью, затолкают тут же за полцены, не посмотрят, что ты любила, отпускала, плакала по ночам, что себя сотню раз убила, чтоб потом научиться вот так прощать.
Хватит, лучше бы ты кричала, лучше вовсе бы прокляла, потому что с самого ведь начала, знала, что его не тронула, не зажгла. Помнишь, как приходил под утро, пах за милю табачным дымом, как садился, вскакивал поминутно, и смотрел всё время куда-то мимо? Равнодушие множилось, разрасталось, иссушив глаза, крепко въелось в кожу, что тебе теперь от него осталось? Старый галстук да жалость в глазах прохожих.
Хватит плакаться, будь как камень, самоцвет в золотой оправе, чтобы те, с жадными зрачками, знали что ты от них оставишь. И пускай все подружки в браке, кое-кто даже ждёт второго, это частности, а не знаки, поживи-ка на всём готовом. Пусть стараются, пусть лелеют, словно ангела на иголке, от восторга сбиваются, цепенеют, а слова это так – без толку. Пусть спешат, открывают двери, выпускают тебя на свет, как большие, ручные звери, пусть не знают, какой у тебя секрет.
А потом всё исправится, перемелет твои беды время, ему не жалко, а пока хватит плакаться, веселее, стань хотя бы на десять минут мерзавкой.