[600x450]Надо ли описывать, как была счастлива Вари? Надо ли описывать, как счастлива девушка, которая видит любовь в глазах юношы? Думаю, не надо. Вари была счастлива: ее первая любовь была светлой, но кое-что тяготило ее, то, что мешала отдаться во власть потоку чувств – Радия, точнее то, что она олицетворяла, но с Максимом девушка забывала обо всем.
Дождь застал влюбленный недалеко от дома:
- Как же я дойду обратно? - спросил Максим с хитрющим выражением лица
- Ты можешь остаться у нас, но… ты будешь спать на кухне.

Гром разбудил Максима, странно, ведь обычно ничто не могло потревожить его сон, точно какая-то неведомая сила тянула его…

Вари стояла на балконе, опершись локтями на перила. Она подставила лицо ливню, она всегда любила грозу, всегда в такую погоду в ней просыпалось странное ощущение: девушке хотелось смеяться и плакать, казалось, что она встанет сейчас на перила, прыгнет в это черное небо, разорванное молниями, то улетит, куда-то далеко, станет абсолютно свободной, свободной от страха, забот, свободной от боли, странное, опьяняющее чувство свободы. И вдруг в этом мире холода и тьмы Вари почувствовала тепло, самое обычное, человеческое тепло. Девушка развернулась, рядом с ней стоял Максим, и она прижалась к нему, зачем ей эта свобода? Там, там за перилами была свобода, но эта была свобода одиночки, зачем ей жить без него? Зачем? Она хотела быть с ним, только с ним, она знала это, словно, он всю жизнь был с ней. Даже сейчас, когда она хотела улететь, она знала, что он здесь. Юноша обнял ее, и, почувствовав тепло его тела, девушка, та самая, что недавно была свободной, та, что была частицей бури, стала кроткой, единственным ее желанием было слиться с этим нежным, но настойчивым теплом. Ей было все равно, что будет дальше, лишь бы он был рядом, его тепло, его сила, его нежность. Он смотрел в ее глаза, он видел в них безумное отчаянье и надежду, которой нет предела, он был нужен ей. Он чувствовал, как трепетало ее тело, как она прижималась к нему, ища опору. В какой-то миг он подхватил ее на руки, прижимая к себе, унес от этой бури, от темноты, холода, от вопросов, унес ее от одиночества.