Междустрочье прочитано между делом,
изо рта не текло, хоть мозги буравило;
толковать бы взялся, чтоб рука не зудела,
только лень нарушать негласные правила.
Долго ли, коротко ли – все одно,
если повествованье идет по плану.
Без меня уж решили, кто тут говно,
кому – по этапу, кому – в Нирвану.
А по всей стране – то ли стон, то ли плач,
не берем отдельно, но общую массу.
Слышал звон – для порядка нужен палач.
Запишусь в палачи, как борец за расу.
Вот и первый казненный с помоста – шмяк,
недвижим, – и впрок не окстишь его.
Позвольте, с чего это я маньяк?
Нет! Наместник Всевышнего.
Всюду рыщут подвластные мне упыри,
выявляя, хватая, играясь в прятки…
Поговори, сука, поговори –
все зачтется в строгом порядке!
Ни орлиный клекот, ни волчий вой,
не послужат верным ориентиром,
если вечность, искромсанная бензопилой,
трупным духом смердит по квартирам.
Но давно известно – на каждый роток
не налепишь клейкую ленту.
О, если бы, если б я только мог
шепнуть об этом президенту!
Вот тогда б оценили мои труды,
платили по твердому прейскуранту,
наградив орденом Тайной звезды –
при параде, под бой курантов!
Но пока не предвидится пышных торжеств,
лишь обочиной снов проносится что-то…
Закатав рукава (привычный жест),
выхожу на работу.
Дурачье обдурить не составит труда;
что взаправду, что нет – до фени им.
А лучшие истории везде и всегда
завершаются смертью. Или совокуплением.
2007