Актив! Yes, да! Волчком он вертелся, справляясь с новыми задачами, прожирая свою жизнь и прогрызая себе путь к давно намеченным целям. Он мчал и мчался, нес и несся, он взламывал те двери, которые не могли открыть другие, и которые закрывали задолго до его рождения.
Человек Бог, человек-превосходство, человек-гений! Не человек даже, а машина, существо, чья сама жизненная материя требовала превосходства. Женщины млели от одного его взгляда, все эти дурашливые куколки, втирающие всем вокруг, что, мол, принцы для дурочек, нам бы кошелек да машины, а по ночам мечтавшие об этом самом принце, но принце извращенном, принце-мужлане, потном кретине на огроменном коне, о жарких объятьях его дубинных рук. Эти плоские нимфоманки изнемогали по ночам от своих же собственных мечтаний, изводили себя руками и движениями своих непослушных рук. И вот эти самые отвратительные клубки не реализовавшихся желаний и помыслов смотрели на Него с обожанием обжоры, глядящего на окорок в мясной лавке после недели поста и воздержания. Секс был не проблемой для нашего героя, он получал все то, чего хотел в ближайшую минуту. Так был скроен его мозг, его само существо, его душа. В нем переплелись упорство, целеустремленность и недюжинное везение. Да, ему невероятно везло, чемодан с миллионом бакинских на середине улицы даже не привлек бы его внимания - слишком простое везение. Он оказывался в самых нужных местах в самые нужные минуты. В его знакомых ходили сын президента, внук магната и пять дочерей олигархов. Его знали, его любили, его обожали. Он был всем для всех. Он был иконой своего времени. Он был счастлив. Совершенно счастлив. Он был совершенством, а совершенству не к лицу страдать расстройствами личности и депрессией.

Вечером третьего числа он проснулся в поту. Что-то изменилось. Ночь была прохладна, он лежал на своем любимом диване, в своей собственной квартире. Окно было приоткрыто, ветер теребил занавески. Тикали новые подаренные родителями огромные часы, которые он не выкинул только потому, что какая-та потаскушка сравнила их размер с размерами его собственными. Но все это было чужим. Во сне... Там в глубинах своего собственного подсознания он встретил странное видение. Девушку. Она не была красивее, чем сотни прошедших через его постель. Она не была умнее, чем те, что высасывали соки из его глуповатых богатеньких дружков. Она была простой. Просто... была.
Его била дрожь. По спине стекали капли пота. Будто увидел какой-то кошмар. Но ее хотелось вернуть. Хотелось увидеть. Хотелось поцеловать. Очень и очень давно ему так не хотелось поцеловать девушку. Не заняться сексом, не трахнуть, а именно поцеловать. Обнять. Держать в своих руках.
Он вышел на кухню, подошел к холодильнику. Вынул пиво. Затем второе. Через час он уже валялся в беспамятстве.

***

Люди. Отвратительная, скользкая масса мяса, скользящая по поверхности маленькой планетки. Пожирающая сама себя. Рождающая сама себя. Всего лишь бактерии, плесень, которая занимает большее пространство, чем нужно для жизни. Заражающее вокруг себя.
Эта масса живет с одной целью. Жить. Нет сверхзадач, нет идей, нет цели. Если бы вы были Богом или чем-то наподобие, вынули бы из этой массы одно отдельное существо, то, может быть, вы и наткнулись на что-нибудь мыслящее, хотя, скорее всего, вы бы наткнулись на проститутку или алкаша, и вам бы еще повезло.
Рожденный случайно, этот мир несется в черном Ничто в Никуда. Его никто не хранит, за ним никто не следит. И если завтра он исчезнет во вспышке или же проломится случайно пролетевшим астероидом, люди исчезнут, но это будет вздохом дерева в тропическом лесу. Никто не услышит. А вот плесень выживет. И скорее всего будет здравствовать.
Исчезнет величайшая раса на Земле. И мельчайшая крупица жизни во Вселенной.
Исчезнут обложки журналов, телевизоры, продажные политики, дорогие бутики, исчезнут сумасшедшие, гении, богачи и бедняки, исчезнут мечты и желания, исчезнут слова и мысли, исчезнут глаза, руки, ноги, исчезнут поцелуи и стоны, исчезнут названия и языки, их произносившие. Все станет ничем. Даже не бывшим, бывшее бывает при чем-то сегодняшнем, а когда сейчас нет ничего, значит ничего не было и перед этим, и ничего не будет после. В черноте родится лишь беззвучный вой, пронесется через всю вселенную и массой навалится на какого-нибудь белого карлика...

***

Он вновь проснулся. Голова болела нещадно. Рядом валялась груда пивных банок. В животе жгло, в горле першило. В голове было пусто. Темнота, непереносимая, будто прилипшая к мозгу, к каждой его клеточке. Он не мог ее сорвать, не мог дотянуться до самой своей ненавистной части тела, мешал череп.
Встал. Подскользнулся. Удержался за стол.
Она проскользнула в памяти. Пролетела. Почему-то в белом платье в красный горошек. Будто в рекламе этих треклятых женских затычек. Он сходил с ума. Снес все, что стояло на столе. Посмотрел в зеркало, облокотившись о полку. За спиной пролетела девушка в белом платье. В красный горошек.
Он выдавил из непослушного горла вопрос, который казался ему сейчас самым необходимым, самым нужным. Но он услышал только смех.
Заболел висок. Правое полушарие. Будто к больной голове прислонили раскаленную пластину. Глаза вылезали из орбит. Он кричал, но крика своего почему-то не слышал. Не слышал и звуков вокруг. Он распахнул окно в лето, в воздух душной улицы, в выхлопные газы и гудки автомобилей. Гудки, которых он не слышал. Только шлепанье босых ног по паркету в комнате и звонкий девичий смех. Его стошнило.

***

Если завтра все узнают, что миру конец? Что осталось всего лишь несколько чертовски коротких дней, для того, чтобы простить, признаться в любви, увидеть близких? Не узнает один, двое, трое. Узнают все. Паника, разврат и хаос или тихий отход в небытие? Крах мира невозможен в сознании человека, так как противоречит фундаментальному инстинкту самосохранения. Крах мира есть крах сознания. Если все завтра сойдут с ума, этого никто не заметит. Ведь сошли с ума все. Если завтра умрут все, этого тем более никто не заметит. Умрут ведь все...

***

Девушка стояла над ним. Длинные красивые волосы спадали с плеч. Улыбка словно солнечный зайчик то появлялась на ее устах, то исчезала. Она читала в его глазах ужас смешанный с подобием любви и смеялась. Она читала вопросы и смеялась. Она читала мысли и улыбалась.
Голова уже не болела. Он ее просто не чувствовал. Он растворялся в улыбающейся незнакомке.
- Кто ты? - наконец сумел он выдавить из себя эти два уставших слова.
Она вновь засмеялась. Склонила голову на плечо и глянула на него неожиданно просто. Как обыкновенная соседская девчонка. Тонкий озорной голос произнес:
- Я? Само совершенство, как видишь.

***

Само совершенство. Ему нет названия. Нет формы. Нет образа. Каждый видит его по своему. И каждый всегда видит не его. Совершенство всегда было и никогда не было. Оно рождалось в глубинах сходящего с ума мозга. Рождалось, когда мозг рушил барьер, отделявший усталость и ненависть от своих собственных потаенных уголков. Рождалось в ответ на едкие волны агрессии, вызванной окружающим миром. Разуму нужна опора. И в ответ на бесконечные уговоры самого себя рождалась идея Совершенства. То, чего не было, не хватало в жизни, рождалось глубоко в подсознании, и пробивалось на поверхность.

***

Он сошел с ума. Он лежал в объятиях плода своего собственного воображения и наслаждался каждой минутой. Он был счастлив. Он знал, что скоро, через день, неделю, месяц, за ним приедут, и он исчезнет из этого мира. Он станет пациентом, станет жителем большого дома на окраине. Он знал. И сладко прижимался к своей мечте. Он не хотел просыпаться. А когда человек не хочет просыпаться, утро наступает только в реальности. Там же, во сне, всегда будет ночь.

***

Совершенная идея мира - конец этого самого мира. Что может быть совершеннее, чем смерть Всего и сразу? Смерть сама по себе совершенна, так как придет рано или поздно к каждому. Смерть же всех и сразу становится совершенством по нескольким причинам. Не надо бояться, что без тебя станет лучше или хуже - умрут все. Не надо бояться, что тебя забудут - умрут все. Не надо бояться, что воду из ручья выпьют за тебя, что кто-то другой будет смотреть на солнце, лежать на траве, любить и ненавидеть. Умрут все.
Усталость от соседа. От начальника. От коллег. От экранов. От мыслей. От идей. От религий. От мира.
Никто не признается в этом открыто. Но все так или иначе этого хотят. Не мелкие алкаши и проститутки. Все.
Разрубить узел один раз. И никаких мучений.
Масса. Сошедшая с ума, видящая по ночам во сне выдуманное Совершенство - свою собственную массовую смерть. И в этом ее счастье.

***

Утром он вымылся, оделся и ушел на работу.