[579x593]
Большое спасибо всем за поздравления, Ринналиэн, sony_goku, anata_no_niisan(которую я с трудом узнал), я вас обожаю!^^

Сессия все никак не кончится, так что времени все еще ноль целых, ноль десятых. -_-'' Зато из 5 экзаменов остался только один зато, сцуко,какой!.
ИЗГП, чтоб ее вместе с преподом..]>)

Ладно, чтоб пост совсем уж пустым не был, кидаю очередной КироГин.
Автор - Лейана, кому интересно - искать ее на дайри, пишет она, имхо, просто восхитительно.
Странная закономерность, гы -мне почему-то нравятся фики, где Изу~ру семе..о.О

Россыпь различий.
Автор: Лейана
Фандом: Bleach!
Жанр: PWP-романс
Персонажи: Кира/Ичимару
Рейтинг: NC-17 (больше за графичность)
Дисклеймер: *вздыхает*
Предупреждение: ООС
Примечание: написано на Кинк-сообщество с условиями "Кира - капитан; у него должны быть длинные волосы".

Металлическая решетка еле слышно скрипнула, отодвигаясь. Ичимару обернулся, пряча удивление за памятной всему Сообществу Душ улыбкой: гостей он не ждал, тем более сегодня, в последний день перед судом.
В полумраке он не сразу узнал посетителя, недвижно остановившегося возле входа в камеру. Белая накидка – капитанский ранг – и длинные светлые волосы, высеребренные только заглянувшей в маленькое, будто когтями Холлоу, рассеченное стальными прутьями окно. Только голос – знакомо чуть печальный, но куда более бесцветный, чем раньше – заставил вспомнить до мельчайших подробностей изящные черты лица и вечно согнутую над горами бумаг фигуру:
- Пойдемте, Ичимару… сан, - и лишь эта пауза во фразе выдала какие-то отголоски чувств.
Гин шел за своим бывшим фукутайчо и пытался понять, когда он успел так измениться. Хаори нисколько не делала его хоть каплю внушительней, наоборот – он казался еще более хрупким. Однако, когда Кира перестал скрывать рейацу, Ичимару едва не пошатнулся – унизительный ошейник сковывал его собственную силу, и равномерно давящий воздух стал тяжелым. Изуру чеканил шаг, как на параде, и выпущенные из низко собранного хвоста пряди, перекинутые на грудь, взметывались в такт.
- Кира-тайчо? – путь преградил отряд стражи – причем, из одних новичков; среди них Гин признал только сурового комично малорослого мужчину – и то из второго отряда.
- Все в порядке, - и снова этот голос, все так же бесцветный – но теперь в нем была не печаль, а уверенность и властность. Ичимару даже внутренне зааплодировал.
- С разрешения Ямамото-сетайчо, - Кира неспешно извлек из складок косодэ свиток и вручил его карлику. Тот просмотрел приказ с очень недовольным лицом, но перечить воле верховного командующего, очевидно, не решился. Только зыркнул глазами, когда Гин с неизменной ухмылкой проходил мимо, следуя за капитаном третьего отряда.
- Нэ-э, Изуру, а куда мы идем? – совершенно искренне полюбопытствовал Ичимару, очутившись на свежем воздухе, где – теоретически – за ним никто не следил.
- Ко мне домой, - сухо ответил Кира, не оглядываясь. - Генерал Ямамото разрешил Вам провести этот вечер… по-человечески. Не исключено ведь, что завтра Вас приговорят к казни и заточат в Башню Раскаяния.
Ичимару в этом очень сомневался, но в данный момент не это его занимало.
- Значит, Ямамото разрешил? А, Изуру?
Кира слегка наклонил голову, ничем не выдав возможных эмоций. Так уж и Яма, усмехнулся про себя Ичимару, сверля взглядом прищуренных красных глаз прямую спину. Интересно, сколько сил и нервов потратил верный, хоть и бывший, лейтенант, чтобы вытребовать ему эту возможность.
Изуру, за время пути ни разу не обернувшийся, действительно привел его к себе. В этом доме, прячущемся в подзапущенном саду – яблони разрослись неузнаваемо, – Ичимару уже гостил пару раз – в бытность свою капитаном, разумеется. Впрочем, кроме сада, здесь перемен не произошло: та же скромная, почти аскетичная обстановка жилища одинокого и до зубовного скрежета правильного юноши… и та же теплая, мягкая атмосфера дома, настоящего дома – места, куда хочется возвращаться.
- Вам как обычно? – уточнил Кира, указывая Гину на россыпь подушечек возле чайного столика – пожалуй, это была единственная дань комфорту. Получив кивок, он вышел, оставив гостя в одиночестве. Ичимару остался доволен этим красноречивым жестом доверия: лейтенант… нет, теперь уже капитан по-прежнему просчитывал все наперед и делал только безопасные ходы – убежать отступник смог бы только при очень удачном стечении обстоятельств, но Кира наверняка прекрасно понимал, что Гин – любопытный сверх меры – просто не захотел бы исчезнуть, не узнав, зачем его притащили сюда.
Изуру вернулся, поставив поднос на стол, присел и начал чинно разливать чай. В нем снова что-то неуловимо переменилось: без хаори и лейтенантского шеврона он держался куда свободней, четкие и размеренные движения стали плавными, наполнились какой-то неопределимой грацией. Словно птица, выпущенная на волю, решил Ичимару, принимая чашку.
Кира всегда заваривал превосходный чай; Гин даже отвлекся от размышлений об играх некоторых маленьких мальчиков в белых накидках, просто позволив себе любоваться сидящим напротив человеком. Во всем образе Изуру появилась какая-то неуловимая прелесть – Ичимару восхитила его поза, естественная, словно выражающая внутреннюю свободу, которая не была присуща ему раньше; на лице читалась не печаль, как обычно, а усталость, легкая, лишь придающая оттенок изящным чертам. И эти длинные волосы, лежащие на плечах, рассыпающиеся на тоненькие прядки, они падали завесой, скрывая чересчур острые скулы, отчего лицо Киры казалось еще нежнее, играли шелковыми бликами – так и хотелось собрать их в руке, пропустить между пальцев…
Собственно, Гин уже совершенно точно решил это сделать, но Изуру его опередил: поднялся движением странно широким, даже размашистым, и, в несколько шагов очутившись возле бывшего капитана, взял его за подбородок – тонкие пальцы сжались почти жестоко, почти до боли, – заставляя заглянуть себе в глаза, не усталые уже, а внимательные, считывающие.
Гин удивился. И осознал, что мальчик действительно переменился – как и его отношение к предателю. Несомненно, осталось уважение – но не как к старшему, а как к равному, – зато почтение исчезло вовсе, будто не было стольких лет службы под началом Ичимару. Синие глаза оценивали, анализировали спокойно и уверенно… но вот равнодушие, читавшееся в них, явно было наигранным.
- Каков вердикт, Изуру? – насмешливо щурясь, спросил Гин, едва взгляд перестал быть таким острым.
- Удовлетворителен, - он вдруг мягко улыбнулся, словно на миг выглянуло из-за туч осеннее тихое солнце, наклонился к предусмотрительно привставшему Ичимару и с каким-то странным, детским любопытством поцеловал по-прежнему улыбающийся рот.
Гин охотно подался навстречу, норовя совсем подняться, но и тут нынешний капитан третьего оказался первым: опустился на колени, медленно, будто стекая, обхватил худые плечи Ичимару, прижимая его к себе. Гин все-таки зарылся пальцами в эти великолепные золотистые волосы, не дававшие ему покоя с того момента, как он увидел юношу – сегодня, в камере. Кира, преданный мальчик, верным псом бегавший за ним всю свою лейтенантскую карьеру, не навещал преступника с момента его пребывания в этой чертовой камере. Даже Кучики заглянул один раз – бросил отсутствующий взгляд и, надменно повернувшись, ушел. А вот Изуру не показался на глаза ни разу, не участвовал в бою, в котором повязали Ичимару, не зашел в госпиталь и в тюрьме не был.
Разорвав поцелуй, Кира провел пальцами по худой щеке Гина, проследил линию тонких губ и шепнул:
- Я скучал…
Ичимару расплылся в довольной ухмылке, потянул Киру вниз. Тот позволил уложить себя на пол, охотно ответил на поцелуй; Гин с некоторым удивлением осознал, что бывший лейтенант горячий и пахнет пряно, а не сладко, как он ожидал. Он пожалел, что раньше не соблазнил подчиненного – поопасался совсем запугать казавшегося чересчур робким юношу, да и, откровенно говоря, лень было самому начинать какие-то действия.
Изуру, надавив Гину на плечи, заставил перекатиться на спину, навис, заглядывая в приоткрытые красные глаза – упавшие вперед волосы защекотали Ичимару грудь. Когда Кира успел развязать оби и распахнуть косодэ, осталось загадкой.
- Мальчик вырос… - мурлыкнул Гин, выгибаясь от ласковых прикосновений; руки у Изуру были теплыми, кожа гладкой и нежной, как будто он не мечом махал, а только свитками занимался.
- Вырос, - тихо подтвердил Кира, наклоняясь и прикусывая бесцветную просвечивающую кожу на выпирающей ключице. – Вам теперь придется подчиняться… - он недвусмысленно провел ногтями по бедру, обнажившемуся в разрезе хакама.
- О, правда? – Ичимару усмехнулся, куда более едко, чем хотел – все-таки от многосотлетних привычек так просто не избавишься. Но Изуру, кажется, понял, улыбнулся:
- Так Вы не против? – коленом раздвинул худые ноги и, погладив ладонью пах, сжал в горсть. Ичимару чуть выгнулся, к собственному изумлению, не сдержав резкого, прерывистого вдоха, вызвавшего у Киры новую улыбку.
Изуру, покусывая и облизывая бледные, чуть темнее самой кожи, соски, придерживал почти добровольно сведенные за головой запястья Гина, словно боялся, что тот начнет вырываться. Впрочем, Ичимару даже не думал об этом; его вполне устраивало, что Кира собирается сделать все самостоятельно. Поэтому, когда Изуру отпустил его и, отстраняясь назад плавным текучим движением, снял с бывшего капитана хакама, Гин подгреб подушку с намерением перевернуться на живот.
- Куда-а?.. – неожиданно лукавым тоном протянул Кира, словно пародируя манеру самого Ичимару, дернул его, заставляя вернуться в прежнее положение. – Нет уж, я хочу видеть Ваше лицо… тайчо, - Ичимару сначала ушам своим не поверил, услышав в его голосе издевку. Потом радостно фыркнул: мальчик не только вырос, но и многому научился у руководителя-отступника. Он вдруг поймал себя на мысли, какими красивыми кажутся сейчас глаза Изуру: холодная решимость, дьявольская усмешка, с трудом сдерживаемое желание и капля безумия – пьянящий коктейль, заставляющий смотреть на обладателя этих чуточку сумасшедших глаз, как на равного.
Пока Ичимару с детским восторгом разглядывал парня, ловкие пальцы оставили его сначала без таби, потом без набедренной повязки; движения Киры были четкими и выверенными – а вот раздевался сам он торопливо, небрежно бросая вещи в сторону. Гин беззлобно скалился; живот, почти как в юности, сводило в предвкушении.
Изуру прижался к нему, куснул в шею; волосы закрыли обзор – Ичимару намотал прядь на кулак, дернул, на что Кира негодующе зашипел, впился зубами до крови. Гин ахнул, бесстыдно выгнувшись и шире раздвигая ноги. Провокация сработала: Кира, судорожно выворачивая плечо, проделал какие-то манипуляции вне ограниченного поля зрения Ичимару, а затем без предупреждения вставил два скользких пальца ему в задницу. Подавившись вдохом, тот еще радостней, чем прежде, ухмыльнулся, вонзил когтеподобные пальцы в спину Киры, по-прежнему склоняющегося над ним.
Изуру фыркнул, грубо двинул рукой, словно говоря: напросился – получай; Гин сжал губы, чтобы не выпустить стон: резкая боль смешалась с острым удовольствием – он, кажется, до мельчайших подробностей прочувствовал пальцы Киры внутри, ощутил, как, вызывая горячую волну, они коснулись… Следующий толчок заставил его всхлипнуть; переводя дух, пока бывший лейтенант убирал руки и примеривался, как получше взяться за худые ноги, Ичимару заодно удивился неожиданной опытности – и удачливости – парня. Мальчик оказался полон сюрпризов – чего стоили только его ожесточенно горящие глаза или язвительная усмешка, кривившая губы…
Кира, поднимаясь на колени, подхватил Ичимару, так что впредь мужчина смог опираться только на лопатки, вошел резко, будто стараясь причинить новую боль. Гин глянул в его пугающе взрослое лицо… и понял – игры кончились. Почему-то пришло холодное осознание факта: пугливого ребенка больше нет, а может, никогда и не было, с Кирой-тайчо старые уловки не подействуют – он посмеется, наверное, но не поддастся на них. Так как момент явно был крайне неподходящий, чтобы изобретать новые правила игры, Ичимару несколько расслабился и позволил себе негромко стонать в такт движениям Изуру.
Поддерживая Гина под поясницу, Кира резкими толчками врубался в тело; Ичимару обхватил его за талию длинными худыми ногами, скрестил на пояснице, подаваясь бедрами, словно этих ударов ему было мало. Изуру не издавал ни звука, только шумно выдыхал носом, но по подбородку текла кровь из закушенной губы; когда он наклонился вперед, несколько капель упали Гину на лицо. Ичимару, забывший было улыбаться, снова оскалился, облизнулся, высовывая длинный гибкий язык насколько было возможно. Кира застыл, взглядом прикипев к этому зрелищу, вздрогнул, мелко, будто в лихорадке затрясся.
Гин ухмыльнулся, искренне довольный результатом – и ошеломленным лицом Изуру, в экстазе полуобморочно закатившего глаза; расцепив ноги, чуть отпихнул его, чтобы тяжелое тело не мешало, взялся за член. Узкая кисть накрыла его руку, сжала, вынуждая застонать; Гин поймал чуть затуманенный благодарный взгляд Киры и, хитро улыбаясь, убрал руку. Изуру, приподнявшись на локте и наблюдая за реакцией Ичимару, нежно массировал мошонку, едва касаясь, прослеживал пальцем выступивший на члене темный, заметно пульсирующий сосуд, осторожно надавливал ногтем на уздечку. Гин чуть выгибался, постанывал – медово-бархатный голос с прорезающимися иногда металлическими нотками почти ощутимо разливался в воздухе. Оргазм оказался не то, чтобы ярким, но долгим и пронизывающе-сладким; Ичимару блаженно растянулся, положив голову на заботливо подсунутую бывшим лейтенантом подушку.
Кира лежал на спине и задумчиво наблюдал, как отдышавшийся Гин перебирает золотистые пряди. Ичимару заплел неаккуратную тонкую косичку и почти издевательски заправил ее парню за ухо, взял следующую прядку и помахал кончиком в воздухе.
- Зачем..?
Изуру пожал плечами, повернулся на бок, утыкаясь лицом в татами:
- Вам нравятся длинные… я помню, Вы говорили…
Ичимару озадаченно посмотрел на него, хотел задать следующий вопрос, но в последний момент передумал и протянул, певуче и немного страшно – из-за привычного уверенно-насмешливого тона:
- Завтра меня могут приговорить к смертной ка-азни… - последнее слово он пропел, но Кира отреагировал куда спокойней, чем ожидал Гин – снова дернул плечом и проговорил:
- Значит, отрежу волосы. Зачем носить никому не нужные украшения?
Гин озадаченно посмотрел на него, в очередной раз подумав, что мальчик повзрослел и как-то… остепенился, что ли? Изуру же перевернулся обратно на спину, заложил руки за голову и, тепло улыбаясь, глянул в ответ. Потом зажмурился и обронил:
- Но было бы жаль это делать. Так что Вы… ты уж постарайся завтра оправдаться, ладно?
Ичимару фыркнул, сощуриваясь и расплываясь в привычной гримасе:
- Не смею ослушаться… тайчо.


На поводке
Автор: Лейана
Фандом: Bleach!
Жанр: э-э-э... флафф с элементами агнста *подносит пистолет к виску*
Персонажи: Кира/Ичимару (подразумевается) и так, пробегали люди...
Рейтинг: PG
Предупреждение: по-прежнему ставлю ООС
Примечание: продолжение к вот этому кинку http://www.diary.ru/~leyana-fiction/?comments&postid=40828847


- И что теперь?
- Не знаю, - Ичимару, пожав плечами, спрыгнул со стола. Кира спокойно поправил стопки бумаг и вновь сложил руки перед собой. Бывший капитан третьего отряда прогулялся по кабинету, зачем-то потрогал стену и, вернувшись к капитану нынешнему, сел напротив. Выдержав паузу, он спросил – непонятно, то ли в насмешку, то ли всерьез:
- Возьмешь меня лейтенантом?
Кира удивленно изогнул бровь:
- Смеешься?
- Нет, - ухмылка Гина не говорила ни о чем. И в то же время говорила о многом – Изуру прекрасно умел различать нюансы настроений и смыслов, которые Ичимару вкладывал в свои гримасы.
- Не могу, даже если бы захотел, - он подкрепил слова легким покачиванием головы. – За мной следят до сих пор, хотя я уже капитан. Представь, какой «хвост» ходит за тобой. Радуйся уже тому, что тебе позволили жить без охраны.
- Какая разница, - Гин замахал руками. – Ты все равно запираешь меня в своем доме. Или таскаешь с собой в отряд – какие у них лица кислые делаются, загляденье. Ты же хуже любого надзирателя, Изуру. Мелочный, занудный…
- И очень добрый, если вспомнить, как бывший капитан со мной обошелся, - мягко прервал его Кира. – Ты можешь переселиться в казармы, но на тебя наденут ошейник – не самое лучшее украшение для «оправданного и свободного шинигами», - он так точно передразнил радостные интонации Ямамото, огласившего на суде оправдательный приговор, что Ичимару почти искренне развеселился.
- Тогда тебе придется придумать мне новую должность, - он снова взгромоздился на стол, поудобней устроился, беззастенчиво раздвинув ноги. Кира вздохнул и положил руку на жесткое колено.
- Я что-нибудь придумаю.

- Изуру, теперь ты надо мной смеешься, н-нэ? – Гин не сердился, он с искренним любопытством разглядывал приготовленную форму.
- Нисколько, - Кира развязал ленту и заново перетянул хвост, из которого было вылезла прядь.
- Ты не можешь так издеваться над своим капитаном.
- Бывшим, - ласково, но твердо поправил Изуру. – Ты просил придумать тебе должность. Так вот, я справился во втором отряде, и мне официально подтвердили, что ты не можешь занимать те места, где требуются кидо и меч. Так что – изволь. Или можешь сидеть дома и готовить.
- Ты ненормальный, - восхищенно пропел Ичимару. Кира улыбнулся еще нежнее:
- Не более, чем ты.
Гин вернул улыбку и, прихватив одежду, скрылся в крохотной комнатке, предназначенной для отдыха. Кира пометил себе, что надо сменить стоявший там диванчик на что-нибудь побольше. Или хотя бы на футон. Как Изуру уже понял, диван был чересчур узкий и очень неудобный. Его размышления прервал деликатный стук.
- Кира-тайчо? – посетитель, не дожидаясь ответа, отодвинул фусума.
- Кучики-тайчо? – удивленный Кира встал навстречу, вышел из-за стола. – Вы решили лично принести документы?
- Почти, - Кучики церемонно кивнул в знак приветствия и протянул несколько мелко исписанных листов, аккуратно скрепленных тонкой лентой. – Досье на Акутагаву. В спецотделе нет этих сведений, они не пошли дальше отряда.
- Спасибо, Кучики-тайчо, - санбантай тайчо принял бумаги, начал быстро просматривать. Третьему отряду срочно требовался новый лейтенант – прежнего, назначенного из своих бойцов, покрошили в драке с арранкарами. От него остались только кровавые лохмотья – впрочем, как от многих шинигами…
- Жаль, что я не могу забрать Ренджи, - с искренней грустью сказал Изуру, закончив чтение.
- Лейтенант с банкаем – мечта любого капитана, - вежливо согласился Кучики, присаживаясь напротив вернувшегося на свое место Киры. – Пригласите Мадараме-сан.
Изуру усмехнулся:
- Боюсь, офицер из одиннадцатого отряда – не совсем то, что нужно такому капитану, как я.
Рокубантай тайчо позволил себе легкую улыбку: после болезненного Укитаке Кира стал вторым по популярности объектом для шуток по поводу «нежных цветов в руководстве Готэя». Впрочем, Кучики лучше других знал, что это мнение ошибочно – он лично тренировал Киру, чтобы лейтенант третьего отряда достиг банкая и мог претендовать на капитанское звание. (Какой был в том интерес аристократу, Изуру так и не понял и в конце концов списал на просьбу Ямамото-сетайчо. Которая, кстати, действительно имела место быть.)
- Изуру, я выгляжу… О, Кучики-доно, здравствуйте!
Капитан шестого обернулся, и Кира заметил, что у него чуть дернулся глаз. Еще бы – Ичимару в косодэ, плотно прилегающем к телу на манер арранкарской одежды, и хакама, куда более узких, нежели стандартные, смотрелся… забавно. И, на взгляд Киры, очень интригующе.
- Ичимару-сан, заварите чай, - он очень надеялся, что ехидца не проскользнула в голос. Гин откровенно дурашливо – кажется, новая игра ему понравилась – поклонился:
- Конечно, Кира-тайчо.
Едва он вышел, Кучики спросил, пытаясь унять нервно подрагивающую бровь:
- Что это значит?
Изуру искривил губы, пытаясь изобразить улыбку – увы, из-за раздиравших его смешков и неожиданно острого чувства горечи это удалось с трудом:
- Ичимару-сан – мой секретарь. Его обязанности – растирать тушь, готовить чай… и всякие прочие мелочи… - видя, как вытягивается лицо аристократа, добавил – и жесткие нотки все-таки прорвались в голос: - В бытность мою лейтенантом тайчо доставил мне немало… приятных минут. Теперь я в некотором роде возвращаю долг.
Кучики понял, склонил голову, словно признавая, что Кира в своем праве, и тихо сказал:
- Будьте осторожны. Играть с Ичимару… довольно опасно.
- Я знаю, - Изуру убрал бумаги, чтобы можно было поставить поднос. – Пока ему нравится, ничего страшного не случится. Когда ему надоест, он сам придумает что-нибудь… остроумное…
- Ваш чай, Кира-тайчо, - Гин влетел в кабинет, сияя широчайшей улыбкой; Кучики вновь нервно дернулся, но тут же взял себя в руки и нацепил обычное каменное выражение.
- Спасибо, Ичимару-сан, - спокойно поблагодарил Кира, сдвигая к центру стола косо поставленный нерадивым «секретарем» поднос, и обратился к Кучики: - Я предлагаю назначить учения на следующую неделю.
- Почему не на эту? – тот моментально подхватил мысль. – Я считал, мы все уже решили.
- Хочу сначала посмотреть на будущего лейтенанта, - Изуру осторожно попробовал чай; оказалось вполне сносно. Ичимару из угла внимательно следил за беседующими капитанами, хитро посверкивал глазами – очевидно, замышлял какую-то пакость…

Определенно, косы Ичимару заплетать не умел. Его пальцы путались в длинных волосах Киры, которые пушились от такого обращения… зато при этом он издавал такие довольные – похожие на урчание сытого кота – звуки, что Изуру не мог лишить его последней радости – как не мог отказать себе в возможности лишний раз послушать обволакивающий, ласкающий голос Гина.
- Нэ, Изуру, дай мне ленту, - пропел Ичимару в ухо. Лента была атласная, выскальзывала – как и золотистые пряди – у него из рук, поэтому бант получился неаккуратным. Оставшийся «хвостик» походил не на изящную кисть для туши, какие выходили у самого Киры, а на метелку, причем уже много раз побывавшую в работе. Капитан вздохнул, развязал издевательское украшение, заплел заново – мягкую, объемную, чтобы не лежала под спиной, как пеньковый канат.
- Ну вот, испортил мою работу, - Гин дурашливо всплеснул руками.
- Тебе стоит поучиться этой работе, - спокойно – как и всегда при разговоре с Ичимару, иначе любая фраза превращалась в шутку – заметил Кира. – Хотя бы у Ренджи… Абараи-фукутайчо прекрасно справится со столь щекотливым занятием.
- Он, значит, и тебя учил? – алые глаза остро сверкнули у самого лица. Изуру удивился – странные нотки в голосе Гина… настораживали, по меньшей мере.
- Учил, - ответил он, а потом уже догадался, почему вдруг напряглись плечи Ичимару. – Так сказать, услуга за услугу, - Кира отдавал себе отчет в том, что бывшего капитана дразнить действительно опасно… но его словно кто-то – озорной, безрассудный – подталкивал поиграть. Кто-то, подумал он, кто все еще был обижен на беглеца.
- И какую услугу ты оказал ему? – почти прошипел Гин, привычно щурясь. Сейчас, глядя на него, Изуру понимал, почему многие сравнивали его с лисом: вытянувшийся в струнку, затаивший дыхание, он разительно напоминал приготовившегося к броску кицуне со старых гравюр. Не хватало только белых ушей да серебристого хвоста.
- Ну… как-то раз… лет сорок назад… мне пришлось учить его…
Или уши все-таки были? Вот-вот, казалось, щелкнет зубами – Кира даже готов простить был тех, на кого раньше чуть не с кулаками бросался – тех, кто неосмотрительно называл Ичимару демоном. Рука Гина смахивала на звериную лапу – сейчас когти вонзит.
- …учить его ухаживать за девушкой, - закончил Изуру и отвернулся, якобы поправляя ленту. Ичимару сидел очень близко, так что Кира уловил, как он расслабился.
- Аканна, Абарай-кун не умел такой малости? На-адо же… - он поднялся текучим движением. – Я подам чай.
Изуру проводил его взглядом. А Вы, оказывается, собственник, Ичимару-тайчо. На-адо же.

- …не верю я этому прохвосту, - глубокий, слишком взрослый голос Кучики Рукии узнавался сразу. В последнее время она все чаще посещает офис шестого отряда.
- Я тоже, - сердито ответил Ренджи. – Но Кира-то…
- Кира ему всегда верил, - оборвала его Рукия. – И даже умирая с Шинсо в спине, будет верить, что так и надо.
Изуру вздохнул. Такое мнение о нем не было для капитана третьего отряда секретом; он не винил тех, кто в нем сомневался: все же, он много лет, когда случайно, когда намеренно, добавлял детали к образу Ичимаровской верной собачки – а то и любимой игрушки.
- Ты слишком плохо о нем думаешь, - вяло попытался возразить Абарай. Кира еще раз вздохнул и раздвинул фусума.
- Не плохо, а просто неверно. Доброго утра всем… Куросаки-кун? – удивительно, как тихо может сидеть рыжий риока. Изуру даже не догадывался, что он здесь – научился скрывать рейацу?
- Привет, Кира, - устало отозвался тот. – Давно не виделись. Ты стал капитаном?
- Да, - санбантай тайчо присел рядом с Рукией. – Меня официально утвердили, когда все немного успокоилось. Во время военных действий было как-то не до того.
- Да уж, - Ичиго потер красные, словно после бессонной ночи, глаза. – Тогда даже думать некогда было… И все может начаться заново…
- Пока Айзен жив, это вполне возможно, - мрачно добавила Кучики. – Урахара все еще не определил, настоящий ли Хо Гиоку у нас в руках. Ичимару может сколько угодно заверять нас в истинности артефакта, но ему верят единицы.
Ненамеренно, но это был камень и в сторону Киры.
- Скажу вам по секрету, - он обезоруживающе улыбнулся, - я даже себе не верю. Нет, себе я не верю в первую очередь.
Неловкую паузу прервал тихий скрип седзи.
- Рукия, зайди ко мне.
- Слушаюсь, они-сама, - девушка метнулась в кабинет капитана.
- Здравствуйте, Кучики-тайчо, - Изуру вежливо встал.
- Кира-тайчо, - аристократ выглядел устало. Кажется, кадровые перестановки – как выяснил Кира, имеющие целью сохранить за Абараем прежнюю должность – отнимали немало сил. – Документы на перевод готовы, я все подписал у командующего. Можете забирать Акутагаву.
- Спасибо, - Изуру церемонно наклонил голову – при его росте это выглядело достаточно почтительно; Кучики кивнул и скрылся за дверями. Риока потер виски:
- Кира, тебе арранкар, часом, не нужен? Мне надоело нянчиться с этой дурной кошкой.
- Сам виноват, - Ренджи сложил наскоро дописанные отчеты в стопку. – Это была твоя идея – забрать его с собой из Уэко.
- Прости, Куросаки-кун, - Изуру подвинул бумаги к себе. – Мне только арранкаров в отряде не хватает для полного счастья.
Рыжий махнул рукой. Абарай принес документы, подтверждающие повышение третьего офицера, учтиво – дрессировка в исполнении Кучики-тайчо давала себя знать – подал прибор для письма. Кира склонился над бланками; объемы сейретейской бюрократии восхищали – по каждому поводу приходилось заполнять и подписывать десятки форм.
- Ренджи, мне нужна… - в приоткрытый дверной проем заглянул Шухей. - О, привет, Кира, привет, Куросаки.
- Приемная превращается в проходной двор, - проворчал лейтенант шестого отряда. – Что там у тебя?
Хисаги сел на место Рукии, сложил на стол несколько опасно шатающихся стопок. В отличие от Киры, его едва ли не в приказном порядке заставили носить хаори с длинными рукавами – свое косодэ он категорически отказывался менять на уставное. В итоге знак капитанской власти смотрелся на нем, как медицинский халат на попавшем в больницу сорванце.
- Мне нужна твоя печать на вот эти отчеты и подпись – на те, что слева. Кира, хорошо, что ты здесь, вот обещанные бумаги.
Изуру, старательно скрывая уныние, оглядел документы, которые ему предстояло нести к себе, и пожалел, что не взял с собой кого-нибудь из офицеров.
- Как там Ичимару? – неожиданно спросил Шухей. Кира пожал плечами:
- Научился готовить чай. Ичимару-сан теперь мой секретарь, - пояснил он изрядно удивленному Куросаки. – Если год испытательного срока пройдет успешно, он получит офицерское звание.
- Я вообще не понимаю, почему его оправдали, - фыркнул Ренджи.
- Нам этого не скажут, - равнодушно ответил Хисаги, глядя в сторону.
Кира украдкой глянул на него. Семпай всегда поражал его своей холодной волей, четко выверенными действиями, которые основывались не на своде бесчисленных правил, как у самого Изуру, а на внутренних понятиях, что хорошо, а что плохо. Кира прекрасно отдавал себе отчет, что не смог бы убить своего бывшего капитана – потому и остался в Сэйретее, следил за текущими делами, волнуясь за своих товарищей.
- Мне пора, - он поднялся, подхватывая бумаги. Бывшего преступника опасно было надолго оставлять в расположении отряда: от привычки шутить его не избавили ни пытки, ни суд – а последствия этих шуток могли перевернуть с ног на голову все Сообщество Душ.

- Изуру, мне скучно, - Гин бродил от стены к стене. Кира успел отвыкнуть от этой его привычки – впрочем, как и от многих других, – так что у него уже начинала кружиться голова. Интонации Ичимару ему решительно не нравились – в одном его «скучно» слышалось все, что угодно, вплоть до угрозы развлечься за счет Сэйретея.
- Ничем не могу помочь, - капитан обмакнул кисточку в тушь. Пальцы дрогнули, и на лист полетела крупная неряшливая капля.
- Мне надоело быть мальчиком на побегушках, - Гин мастерски изображал капризную девицу. Мысленно вздохнув, Изуру отложил кисть; все же, держать Ичимару на привязи было сложным занятием.
- Тебе надоела игра, которую ты вел? – мягко поинтересовался он. Ичимару склонил голову набок, блеснул глазами:
- Игра?
Кира вздохнул уже вслух.
- Да. Ты столько лет играл со своим бывшим капитаном… Поиграй немного и со мной. Отработаешь испытательный срок, получишь офицерское звание…
- У тебя же есть лейтенант, Изуру… - полувопросительно протянул Ичимару, подкрадываясь к Кире.
- Формальности можно будет уладить, - спокойно ответил тайчо. Длинные руки обвились вокруг талии, Гин, изображая преданность, заглянул в глаза, прижался щекой к плечу.
- Я поиграю с тобой, - певуче пообещал Ичимару; руки, словно живущие отдельной жизнью, сноровисто растянули оби, скользнули вниз по животу. Изуру, зачарованно наблюдая за его действиями, отодвинул тушечницу подальше от края стола. Демон, точно демон из старой легенды. Соблазнит, подумалось невольно, обманет и сбежит, махнув хвостом.
Рейацу неприятно дрогнула, когда Кира ставил кеккай, так что он добавил пару заклинаний – так, на всякий случай. Мысли текли параллельно происходящему; жизнь обещала стать еще веселее. Придется вновь и вновь изобретать игры для Ичимару. Развлекать лисицу, чтобы удержать ее на поводке.


Относится к Россыпи различий и т.п. см.выше=3
Фандом: Bleach
Жанр: романс скорее
Персонажи: они самые, съевшие мозг.
Рейтинг: а ничего и не было :-)
Предупреждение: почти АУ, очень авторское видение


Седзи чуть раздвинуты, и на широкий, заваленный бумагами стол ложится полоса света; пыль, танцующая в воздухе, пересекая эту полосу, светится мягким золотом. Так светятся длинные, растекшиеся по плечам и спине, волосы человека в белой хаори. Золотисто-молочная рука движется плавно, изящно, неспешно – капитану некуда торопиться: у него дисциплинированный отряд, исполнительный лейтенант и очень полезная привычка делать все в срок. Тонкий палец пробегает по аккуратным иероглифам докладной записки, составленной лейтенантом – у него красивый почерк, спасибо воспитанию шестого отряда, – кисть на секунду останавливается; светлые брови сдвигаются, легким штрихом обозначая складку, которой между ними нет уже давно. Но все же составление отчета продолжено – о таких мелочах, которые отметил второй офицер, не обязан знать кто-то, кроме капитана; конечно, виновные должны быть наказаны – и они будут наказаны, несмотря на всеобщее убеждение в мягкости и ласковости тайчо, – но это не помешает хранить честь отряда незапятнанной.
Заполнение длинного – впору в свиток скатывать – документа закончено, и капитан берется за уже готовые отчеты; прежде чем расписаться одним плавным движением, внимательно просматривает, делает пометки в большой книге – пригодится для следующего отчета или если придется поднимать всю документацию. Порядок должен быть во всем – в третьем отряде этому правилу неукоснительно следуют все, до последнего новобранца. Нет… все, кроме…
- Тайчо-о… - тянет пряный, как знойный летний вечер, голос. – Тайчо-о… - В дверном проеме возникает темная фигура, облитая мягким из-за преграждающей путь бумаги светом. Серебряные, словно в противоположность сидящему за столом, волосы. Приоткрытые в ухмылке тонкие губы и виднеющиеся между ними острые – очень острые, капитан это прекрасно знает – зубы. Приоткрытые – все в той же ухмылке, почти живой, почти настоящей – глаза удивительного, нечеловеческого цвета – застывшая кровь и алый бархат. Грациозная поступь хищного зверя. Где же твой хвост, кицуне – слова сами рвутся с языка, но Изуру вовремя останавливается и только улыбается – и человек несведущий увидел бы в этой улыбке все что угодно, вплоть до покорности носящей лисье лицо судьбе, но только не то, что на самом деле прячется в небесных глазах.
- Я немного занят, - мягко, под стать улыбке, говорит капитан, когда Ичимару, не отрывая взгляда от его лица, уже ложится грудью на стол – не посредине, а слева: успел усвоить, что Кира-тайчо умеет быть удивительно вспыльчивым, когда дело касается квартальной отчетности.
- Мне ску-учно… - длинно поет Гин, и кисть, все это время словно живущая отдельной жизнью, – правка отчета, машинальный росчерк в углу листа, пометка в книге – все же останавливается. Изуру кажется, что пушистый хвост, вызвав дуновение воздуха, обмахнул ноги в не по Уставу узких хакама – но ведь это всего лишь сквозняк, правда?
- Ты уже выполнил задание? – На самом деле Кира не удивлен – бывший капитан может работать удивительно быстро, если ему больше нечем заняться – а изводить личный состав шутками ему запрещено.
- И даже составил отчет, - нарочитая капризность в голосе – не повод для беспокойства. Гин играет, как его и просили.
- Нибантай тайчо обо мне очень плохого мнения, - неожиданно сообщает он почти серьезным голосом. Кира вскидывает брови: это что-то новенькое в программе дня. Ичимару машет в сторону седзи – и, если приглядеться, можно увидеть, что в углу кабинета затаилась тень, которой там быть не должно. Будто кто-то стоит по другую сторону бумажной стены, мешая свету проникать в комнату; да и слабый импульс незнакомой рейацу выдает человека.
- Эти новички даже не способны скрыть свое местоположение, - жалуется Гин. Сейчас и не поймешь – не то снова играет, не то по-настоящему обижен – что бы там ни говорили окружающие, он и так тоже умеет.
- Может быть, это признак доверия к твоей персоне. – Киру разбирает смех, но говорит он спокойно.
- Доверия? – фыркает в ответ Ичимару – ровно, без всякой напевности, что означает – и правда серьезен. – Сой Фонг не доверяет даже собственному футону.
Изуру кивает – спасибо, он запомнит информацию. Опыт Ичимару оказывается во многом очень полезен; наверное, это его врожденное свойство – запоминать то, что можно потом выгодно использовать.
- Ты расплел косу.
Кира все-таки вздрагивает – так резко сменилась тема. Ичимару, не спрашивая – уже не спрашивая, привык, что капитан разрешает, – оказывается у него за спиной. Изуру представляет, как ловкие пальцы зароются в волосы, аккуратно перебирая, почти (почти?) лаская золотой шелк, дразняще чуть коснутся шеи, потом ладонь скользнет по плечу… и перехватывает руку Гина, уже протянувшуюся к воздушным прядям.
- Не сейчас. – Ответом служат не слова и даже не движение, а легкое колебание рейацу – недовольство. – Вечером, - уточняет тайчо. Все вечером, хорошо? – Рейацу успокаивается – предложение принято. Ичимару отступает, церемонно кланяется и выскальзывает из кабинета. Кира неслышно вздыхает и, придвигая к себе принесенные «секретарем» бланки, в который раз думает, как же сложно, оказывается, держать лису на привязи.