Часть 1: Бинокль.

Чувак сидел и смотрел, как из окна соседней общаги, выбрасывают какого-то парня. Парень выбрасываться не хотел, поэтому ему помогали. Но один против троих сопротивляться долго не мог. Парень летел красиво, хоть и быстро. Даже, как Чувак отметил про себя, в чем-то профессионально – привычно и умело. Упав на кучу шлака, он поднялся, грязно выругался и куда-то ушел. «Молодец…», - подумал Чувак, - «приспособился. Помнится пару лет назад, когда его в первый раз выбросили, он около часа провалялся…». Его размышления прервал Зараза, вломившийся в комнату.
- Здри, Чувак! – взревел Зараза, - Чего такой хмурый? Там около двести восьмой я запах пива учуял. Ты как? Мож пойдем, первачков напрягем? А то они совсем обнаглели… пивом вот не делятся…
Слово «напрягем» Чуваку не понравилось: он любил, когда тихо и спокойно, и терпеть не мог всякие склоки. А если и бил кого, то всего два раза: первый раз по голове, второй – по крышке гроба. Однако, слово «пиво» пришлось ему по душе, поэтому он изрек:
- Дык!.. А хреналь?..
И они пошли.
- Тут Парня опять выбросили, - вспомнил Чувак, - он скоро научится летать, как птица…
- Вот уроды! – возмутился Зараза, - Вот сейчас пива попьем, и пойду их обижу по лицу. Нет, ты прикинь?! Я ведь сколько раз говорил его не выбрасывать, - и заметив вопросительный взгляд Чувака добавил - Без меня…
Проходя мимо кухни, они услышали голоса.
- Привет Лохматая – сказал Зараза, когда они вошли в камбуз, - как сама?
- Привет Заразик… - пролепетала Лохматая, - Все оки. – и многозначительно добавила – Теперь.
———
Чувак догадался, что она имеет в виду недавнюю историю о том, как Зараза избавил ее от неприятностей с одним хоккеистом. Давеча, Лохматая сходила на дискотеку и там к ней пристал один отморозок. Ей удалось скрыться, но и в универе, и в общаге он не давал ей спокойно жить и учиться… Как-то раз Зараза навеселе шел в свою комнату и заметил, что в переходе какой-то хрен зажимает девушку. Девушка зажиматься явно не хотела и просила ее отпустить. Но Хрен настаивал и упорствовал, поэтому Заразе пришлось вмешаться. Получивший по морде Хрен, летя с лестницы, крикнул, что теперь ей точно конец. Девушка в слезах повисла на могучей шее Заразы. Отведя Лохматую в свою комнату, он налил ей коньяка и всячески успокоил. То ли душевная беседа, то ли коньяк, то ли красивая фигура Заразы побудили ее остаться на ночь. Утром она вспомнила про угрозы хоккеиста, и настроение у нее снова упало. Зараза, преисполненный теплыми чувствами и хорошими впечатлениями прошлой ночи, стерпеть этого просто не мог. Поэтому он направился в спорткомплекс, где тренировалась хоккейная команда и вежливо спросил, кто из присутствующих вчера приставал к девушке в пятой общаге (он не запомнил лицо подлеца). После того как ему был выдан ответ, что это не его собачье дело, и что ему лучше убраться побыстрей к черту на рога, он разозлился окончательно. Сорок секунд шла жестокая битва. В итоге на льду катка остался стоять только Зараза с двумя обломанными клюшками в руках и каской на голове (когда успел надеть не помнит даже он). Внимательно осмотрев двенадцать тел, лежащих в разных позах, он подошел тому, которое шевелилось и подавало признаки жизни. Приподняв полудохлого хоккеиста за коньки так, что каска находилась в нескольких сантиметрах ото льда, он повторил вопрос. Тело указало рукой на парня лежащего в воротах. Отпустив его Зараза, скользя, направился в указанном направлении. Упав, тело ударилось каской об лед и что-то просипело. Вынув из ворот слабо шевелящегося хоккеиста, Зараза снял с него шлем и пару раз встряхнул, приводя в чувства. Убедившись, что его слышат и понимают, на всякий случай спросил:
- Ты понял?
Хоккеист кивнул и снова потерял сознание. Удовлетворившись, Зараза пошел к выходу, пнув по пути тело тренера, так как при жизни оно слишком хамило Заразе. Вернувшись в общагу он сказал Лохматой, что она может больше не бояться Хрена и вообще ни кого, ибо шибко ему приглянулась. Лохматая с глазами полными нежности и благодарности набросилась на Заразу и доказала, что ночью только разминалась…