Предсмертная записка.

Вадим сидел за столом, внимательно вглядываясь в лист белой бумаги, лежащий перед ним. В руке он сжимал ручку, пытаясь написать продолжение фразы, которую начал было сочинять. Однако продолжение не писалось и Вадима это сильно беспокоило. Он опёрся головой на свою руку, пропустив между пальцами давно немытые волосы. В воспалённых от бессонных ночей глазах, во взгляде которых до этого читалось угасание жизни, просыпалось удивление, проскальзывали намёки на тяжёлую работу мысли. Вадим начинал осознавать, что намётки той фразы, которую он начал писать, его не устраивают своим построением.
«В моей смерти прошу никого не винить…» - гласила запись на листе, сделанная ровным, аккуратным почерком.
- Нет, не так. – Подумал Вадим, скомкав и бросив бумагу на пол. – Уж очень это как-то по-обыденному звучит. Слишком банально. Слишком много предсмертных записок начиналось именно с таких слов. Неинтересно. Да и неправдой это будет.
Вадим достал из только что распакованной пачки бумаги новый лист и положил его перед собой.
«В моей смерти прошу винить…» - начал он писать и снова остановился.
- А кого, собственно говоря, можно обвинить в моей смерти? Нет, даже не так. Вернее будет спросить самого себя: кто виновен в том, что я пожелал уйти из жизни?
Так, стоп. – Остановил себя Вадим. – Это как-то неправильно: обвинять кого-то в том, что я сам собираюсь с собой сделать. Тут, в пору, обвинить весь мир, который, в общем-то, чихать хотел на мои проблемы и мои обвинения. Ничего это не даст.
Вадим снова скомкал бумагу и выбросил ей на пол, положив после этого перед собой очередной чистый лист.
- А что, если…? – Вадим улыбнулся своим мыслям. – Да, именно так.
«Я – Комаров Вадим Николаевич, находясь в трезвом уме и здравой памяти, все свои деньги потратил перед смертью.»
- Опять не то. Анекдотично как-то. Обвинят ещё в плагиате. Да, к тому же ещё, денег не было, и нет, чтобы их тратить.
Третий лист отправился вслед за своими предшественниками, а на стол лёг четвёртый. Вадим ничего не стал писать, а начал лихорадочно думать, не замечая, что разговаривает сам с собой.
- Так. Остановились. Чего же я на самом-то деле хочу: покончить со своей жизнью или написать предсмертную записку? Наверное, всё-таки, покончить с жизнью. Но уйти из неё хочется красиво и необычно, чтобы это увидели и оценили.
- Дааа, Вадимушка. Тщеславен ты, брат.
- Ничего не поделаешь. Что есть – то есть. Не отнимешь, как ни старайся. А ведь действительно хочется уйти так, чтобы окружающие это заметили, чтобы начали сожалеть о моей смерти, начали страдать…
- Хм… Страдать, говоришь? Как раз самое-то ужасное - это то, что никто страдать не будет. Вернее – не будут страдать из-за этого те, кто ты хочешь. Тут уж, скорее, вздохнут с облегчением или просто не заметят. Неизвестно даже, что хуже для тебя. А страдать будут именно те, кого тебе меньше всего хотелось бы сделать несчастными.
- Да, но я хочу, чтобы они хоть что-то поняли!
- А они и поймут! И скажут вслух все дружно, что ты – дурак. Не более того.
- Вот поэтому я и хочу написать такую предсмертную записку, чтобы никто так не сказал.
- А что ты хочешь, чтобы они сказали?
Вадим на минуту задумался, пытаясь оформить в слова свои желания.
- Знаю, знаю. Опять будет попахивать тщеславием, но если начистоту, то хочется всеобщего признания. Чтобы сказали потом, что ушёл из жизни великий человек. Чтобы это стало трагедией хотя бы в масштабах страны. Чтобы показали по телевизору, написали в газетах. Хотелось бы, чтобы жил я не просто так…
- Тю-тю-тю. Стоп-стоп-стоп! А ещё мостик над прудиком, и чтобы с магазинчиками на нём, да ларёчками со всякими вкусностями. И чтобы, гуляя по этому мостику, эти самые вкусности вкушать почти что задаром.
- Не пошли.
- И не думаю. Размечтался тут, понимаешь. Хочется ему быть кем-то, ничего при этом не сделав.
- Ну, почему же ничего? Как раз в этом и заключается смысл моей предсмертной записки.
- А в чём тогда проблема? Садись и пиши.
- А… А что писать-то?
- Не знаю. Что-то, что действительно зацепит умы людей. Может быть навсегда, или, хотя бы, надолго.
- Попробую.
Вадим взялся за ручку и нача с завороженным видом писать. Ему самому становилось время от времени интересно, а главное – удивительно то, какие мысли срываются с кончика ручки на бумагу. Незаметно для самого себя он исписал всю стопку, что лежала у него на столе. Пришлось покупать новую. Заодно купил ручки и запасные стержни к ним, которые обладали тсранной способностью быстро заканчиваться.
Вначале много было написано о философии, психологии, какими Вадим их видел. Он писал о своих переживаниях. Постепенно, исчерпав свои познания об окружающем его мире, который оказался слишком уж конечным и сплошь и рядом похожим на самого себя, Вадим перешёл к фантастике, в которой мог позволить своему воображению широчайший полёт. Но тут перед ним встала острая проблема: катастрофически не хватало знаний, слишком малым был словарный запас.
Тогда Вадим поступил в институт, на радиофизический факультет. В процессе обучения он многое узнал и смог оформить в простые и доступные для понимания слова многие свои мысли и соображения. Но и этих знаний вскоре оказалось недостаточно. Вадиму пришлось дополнительно изучать другие науки. Биология позволила описывать и придумывать новые формы жизни и растений. Архитектура помогла научиться описывать здания, города, поселения. Астрономия дала возможность описать звёзды и космические полёты. Психология помогла научиться вводить образы персонажей. Многие другие науки так же не оказались лишними, включая историю, литературу, иностранные языки. Вадим поглощал информацию, как чёрныя дыра свет.
Постепенно он изучил всё, что только можно было. С отличием закончил не один институт. Он не считал, сколько за это время получил высших образований. Не до того было. Знания Вадиму нужны были лишь для того, чтобы ясно выражать свои мысли, а дипломы он считал побочным продуктом, не обращая на них внимания. Он не замечал, что о нём уже ходят легенды. Он просто писал, и это было его единственным интересом.
Вадим умер в возрасте восьмидесяти двух лет в тот момент, когда была поставлена последняя точка в его последнем романе. Умер со счастливой улыбкой на губах. Он так и не увидел, о чём мечтал. Его смерть стала потерей не только для его страны, но и для всей Земли. Стала как трагедией для читателей, так и для учёных, черпающих в произведениях Вадима идеи для новых изобретений, выискивающих в них новые открытия. Вадим сам не замечал, как делал их. Многие открытия были настолько важными, что позволили человечеству шагнуть далеко вперёд в развитии науки и техники.
Однако так никто никогда и не узнал, что все творения Вадима были всего лишь его одной большой предсмертной запиской.