Один из красивейших сохранившихся прусских домов Зеленоградска – вилла Крелль.
В начале ХХ века этот дом построил по индивидуальному проекту лесоторговец из Кёнигсберга Израиль Пик.
Здание эклектично: очертаниями, оконными проёмами и крыльцом дом напоминает русский терем, а башенки-пинакли – элементы неоготики.
Дом получился большим и красивым. Двухэтажный, сложенный из полнотелого красного кирпича, на высоком цоколе, с выступом-ризалитом и балконом наверху, с четырёхскатной крышей, покрытой глазурованной черепицей, и парадным входом с высоким крыльцом, обрамлённым кирпичными парапетами. На удачу семья Пиков заложила в кладку «адамово ребро» – кирпич с отпечатком ножки старшей из дочерей (найден при реставрации, хранится в запасниках музея).
Некоторое время спустя Израиль Пик купил другую виллу в Кранце, а эту продал Максу Креллю, верховному судье и бургомистру прусского города Дойч-Эйлау (ныне Илава в Польше). Оставив пост главы города, Крелль с супругой переехал в Кранц и поселился в этом доме, оставшемся в истории под его именем. На первом этаже Крелль держал нотариальную контору. Клиенты входили по парадному крыльцу, а домашние заходили со двора. (В 1939 году Израиль Пик, к тому времени успевший пожить и поработать в Москве и Сталинграде, эмигрировал в США, а Макс Крелль умер и был похоронен в Кранце).
С 1947 года в здании виллы Крелля располагалась библиотека, а с 2014 здесь находится Зеленоградский городской краеведческий музей.
Экспозиция начинается с улицы. Перед зданием музея находятся несколько любопытных экспонатов.
В первую очередь привлекает внимание жанровая скульптура «Мальчик с рыбой».
С 1928 года скульптура украшала здание народной школы в Кранце. В 1947 изображение передали детскому саду, где добросовестные воспитательницы каждый год покрывали мальчика толстым слоем краски. Это и спасло фигуру от разрушения. Правда, часть лица всё равно оказалась утраченной.
Её восстановили, но, видимо, как-то неправильно, поэтому с подбородком у ребёнка беда.
По рассказам местных жителей, одно время было популярное развлечение – приклеивать мальчику свежую рыбу, к неудовольствию музейного дворника.
Рядом ещё один экспонат – гранитный мельничный жёрнов с металлической ковкой по окружности, найденный на Куршской косе.
Тут же два предмета из разрушенной древней кирхи в Рудау (Мельниково). Вырубленная из гранита крестильная чаша XIVвека,
и часть скульптурного изображения мужчины, предположительно в средневековых рыцарских доспехах.
Как мало осталось от разрушенной кирхи, где во времена тевтонских крестоносцев принимали крещение все язычники окрестностей!
Как некогда обитатели виллы Крелля, посетители входят в здание музея со двора. Когда-то здесь располагалась площадка для игры в теннис, теперь автостоянка и несколько скамеечек, ну и как без котов?
Перед входом всех встречает вот такой толстенький каменный котик. Это подарок музею калининградского скульптора Людмилы Богатовой
и одновременно реклама другого музея – «Мурариума» (о нём тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/blog#post511279807 ).
Сам музей небольшой: площадь его составляет 550 квадратных метров, коллекция музея состоит из 23200 предметов. Частично сохранены интерьеры виллы Крелля, а значит, можно представить, как всё было устроено в те времена, когда здесь жили люди.
Экспозиция начинается с истории самого молодого и загадочного Балтийского моря, во многом определившего жизнь людей на его побережье.
Море начало формироваться 12 тысяч лет назад, когда ледник стал отступать. Сначала образовалось огромное пресноводное ледниковое озеро, не имевшее соединения с океаном. Позднее соединение всё-таки произошло. Но долгая автономность и большое количество впадающих в море рек создали уникальный состав воды (море не солёное, а солоноватоводное), флору и фауну.
Балтийское море до сих пор выбрасывает на берег удивительные свидетельства изменения климата в течение тысячелетий: окаменелые неведомые деревья, белемниты,
кораллы, морские лилии и губки,
сферолиты гипса, марганца, мергеля, каменной соли, обломки красного гранита и, конечно, янтарь.
К тому времени как береговая линия Балтийского моря окончательно сформировалась, она была уже плотно заселена. Об этом свидетельствует огромное количество археологических находок, датируемых пятым тысячелетием до нашей эры, большинство из которых было обнаружено в Зеленоградском районе (находки, конечно, уехали в Калининград, в местном музее только рисунки, фотографии и «реконструкции»).
Здесь жили племена, которые занимались охотой, земледелием, рыбной ловлей, выделкой шкур, поделками из янтаря (на продажу, сами они янтарь использовали как топливо) и активно торговали плодами своего труда со всеми, кто приплывал по морю, чаще всего с римскими легионерами и варягами.
В древних рукописях разных народов можно увидеть всевозможные названия моря – Свебское, Восточное, Западное, Длинное, Волынское, Солёное, Варяжское, Голынское и даже Сарматский океан… А те, кто жил на его берегах, называли его Балтийским, то есть «белым» (в некоторых балтийских языках до сих пор существует слово «baltas» - белый, светлый). Жители же этих мест назывались самбийцами или земгалами (по названию полуострова Самбия = «Земля» — Sambia — Samland — Zemland — Земландский полуостров или Земгалия) и куршами (если жили на Куршской косе). Хотя неизвестно, народ дал название местности или наоборот.
В IX веке жителей юго-восточной Прибалтики между Неманом и Вислой стали называть пруссами, что по одной из версий означает «коневоды» (от готского слова «прус» – кобыла), так как они разводили лошадей. Удивительно, но факт. Доставшаяся им территория — огромный клин лесостепи, волею небес расположившийся посреди прибалтийских лесов и болот. Как здесь без коня?
А в культуре самих пруссов до самого конца существования этой народности были определённые черты, сближающие их со степными кочевниками. В первую очередь, это «набеговая экономика». Живя на побережье Балтийского моря, они умудрились не стать хорошими моряками (правда, стали хорошими рыбаками), но не давали покоя всем соседям своими конными набегами, сопровождавшимися угоном скота и рабов.
И ещё нехарактерная для оседлых народов пища, включавшая в себя конину и кобылье молоко, и любовь к конным турнирам и скачкам за ценные призы (в том числе и за невест).
Историк XI века Адам Бременский пишет, что пруссы – «голубоглазые люди, с румяными лицами и длинными волосами. Очень человеколюбивые люди, они охотно приходят на помощь тем, которые находятся в опасности на море или подвергаются нападениям пиратов. Пруссы употребляют в пищу мясо лошадей. Молоко и кровь их они используют как напиток, притом как будто хмельной. Золото и серебро они ценят мало, ни во что они не ставят и необыкновенные меха, которые имеются в избытке, и охотно отдают дорогие куничьи шкурки в обмен на шерстяную одежду. Будучи язычниками, они общаются с христианами, не допуская их, однако, к рощам и ручьям, оберегая эти места от осквернения. Наконец, недоступные вследствие болот, они не желают терпеть никаких господ в своей среде».
Выглядели пруссы, по версии музея, так.
Очень интересные украшения у женщины,
фибула
и войлочный кошель, украшенный вышитыми сплетёнными змеями.
А это предметы прусского быта: прялка,
зернотёрка,
сверло для работы по янтарю,
кисеты и плетёные пояса
с приспособлениями для их плетения,
кованые изделия.
И вот этот неведомый предмет (рядом с ним не было подписи, а сама догадаться не могу), чесалка для чего-то.
Во многих источниках упоминается крупный торгово-ремесленный центр пруссов – город Кауп (прусское Kaup, «торжище», «купить»), располагавшийся в лесном урочище у Вискауте (современный пос. Моховое) и имевший контроль над бухтой и проливом Брокист на косе. Отсюда брал начало западный участок Неманского янтарного пути из Самбии в Византию через Киевскую Русь.
В центре зала большой, очень реалистичный макет городища Кауп, изготовленный художником Д. Филипповым.
Так замечательно сделан, можно разглядеть даже то, что растёт на огороде, что в телеге у торговца и чем украшено седло лошади. И в домик заглянуть можно.
Очень богатый край язычников привлёк внимание крестоносцев.
Первым миссионером, попытавшимся приобщить пруссов к христианству, был пражский епископ Адальберт. Встретили его дружелюбно, но креститься не хотели. А когда проповедник пришёл в священную рощу язычников, его проткнули копьём и отрубили голову (событие произошло 23 апреля 997 года на месте нынешнего посёлка Береговое). Видимо, во искупление этого греха впоследствии в Кранце была построена огромная кирха святого Адальберта, но о ней расскажу в другой раз.
Каким богам поклонялись пруссы? Согласно Тациту, Богине-матери, но символом её почему-то был кабан. По другим источникам, пантеон составляли Перкунас — бог-громовержец, Окопирмс — бог неба, Аутримпс — бог моря, Звайгстикс — бог света... Есть ещё и такое мнение, иллюстрированное:
То есть о прусских богах не знает никто ничего. Известно только, что существовали священные дубравы, в которых проводились жертвоприношения. Обычно в жертву приносили животных, но могли и человека. Сохранилось описание того, как пруссы принесли в жертву немецкого рыцаря: они одели его в доспехи, повесили на пояс меч, после чего посадили верхом на коня и так сожгли. Видимо, этим они ему выказали уважение. Потому что и своих воинов пруссы хоронили верхом (это подтверждает археология: в могильниках кости воина чаще всего лежат сверху конских).
Терпеть такое у себя под боком поляки-христиане не захотели. Но сами, предприняв несколько неудачных походов, не справились и призвали на помощь рыцарей Тевтонского ордена.
Прусский крестовый поход начался в 1230 году с издания папой Григорием IX буллы, дававшей Тевтонскому ордену право крещения пруссов и закрепления за собой всех завоёванных земель, которые затем формально переходили под контроль и опеку папского престола. В том же году начались активные боевые действия.
Пруссы были сильными соперниками. Крестоносцы продвигались медленно, с большими потерями. Но вели кампанию грамотно, строя укрепления и церкви по ходу продвижения (в экспозиции музея выставлена коллекция кирпича с отпечатками лап животных – своеобразной подписью орденских строителей)
и безжалостно истребляя всех, кто не желал принимать крещение. А ещё они забирали всех детей. Вывозили их в Германию, где они воспитывались в монастырях в строгих христианских традициях.
Дольше всех сопротивлялись самбийцы. В 1255 году против них выступили объединённые войска крестоносцев всей Европы – более 60 тысяч воинов.
Самбийцы потерпели поражение и приняли крещение. Впрочем, крестившись в кирхе, они туда больше не ходили. А жертвоприношения в священных рощах проводились до конца XVI века. И мириться с властью крестоносцев пруссы не желали, поднимая восстания. Известны Великое прусское восстание (1260–1274) и два скоротечных восстания 1286 и 1295 годов. Они были жестоко подавлены, большая часть населения Самбии была истреблена, а города и сёла заселялись германцами.
Уцелевшие покорённые пруссы постепенно ассимилировались среди германоязычного населения орденских земель. Племенная знать на язык завоевателей перешла примерно к исходу XIV века, хотя сельское население ещё долго оставалось этнически прусским. Но в 1677 году умер последний старик, знавший прусский язык. С этого времени пруссы существовали не как этнос, а как люди, проживавшие на территории, называемой Пруссией.
Впрочем, что-то хорошее тевтонцы всё же сделали: именно крестоносцам обязан своим появлением город Зеленоградск, точнее Кранц. После завоевания Самбии в соединении Куршской косы с Самбийским полуостровом Тевтонский орден основал трактир для питания и отдыха путников и их лошадей после изнурительной дороги по косе из Мемельбурга (Клайпеды). Заведение получило смешанное прусско-немецкое название Кранта-Круг (Cranza-Krug), где немецкое «krant» или прусское «crantas» – «обрывистый берег», а «krug» - «кружка, кружало, трактир».
Вокруг трактира возникло рыбацкое поселение с названием Кранцкурен (нем. Cranzkuhren). Предполагается, в имени содержится указание на проживающих здесь вместе с пруссами куршей, прекрасных рыбо- и птицеловов. Для защиты рыбацкой деревни и трактира крестоносцы возвели замок Росситтен (совр. пос. Рыбачий). Под его защитой Кранцкурен и просуществовал пять веков, пережив орденское государство (Тринадцатилетняя война (1454–1466) началась как восстание прусских городов и местной знати за независимость от тевтонских рыцарей, а закончилась поражением рыцарей и подписанием мирного договора в ганзейском городе Торн).
Кранцкурен в обыденной речи называли короче – Кранц. Окончательно имя Кранц закрепилось с того момента, когда на побережье начали массово съезжаться курортники. Смена имени стала историческим разделом: Кранцкурен – рыбацкая деревня, Кранц – первый восточно-прусский королевский курорт.
Впрочем, рыбацкая деревня продолжала существовать и в курортные времена, обеспечивая отдыхающих свежей рыбой, и морской, и пресноводной, которой в окрестностях водилось множество.
Рыбаки для ловли рыбы в море использовали килевые боты, а в заливе – плоскодонные лодки типа куренас. На них можно было вплотную подходить к берегу. Куренасы вели ловлю парами, дрейфуя, они тянули за собой общую сеть – трал. Экипаж лодки составляли 2-3 человека. Вот модель такой лодочки.
С 1844 года на верхушке мачты каждого куренаса устанавливался резной деревянный флюгер с флагом. Резная часть флюгера выполнялась произвольно, а флаг в строгой комбинации цветов и геометрических фигур, предусмотренной для каждой рыбацкой деревни. Фишмейстер без особого труда мог определить принадлежность лодки, вышедшей в неположенное место и время. Так выглядел флюгер Кранцкурена.
Право рыболовства в море и Куршском заливе принадлежало государству со времен крестоносцев. Разрешение на рыбную ловлю покупалось рыбаком, оно наследовалось, сохранялось при переезде на новое место жительства, но терялось, если рыбалкой не занимались в течение 40 лет. Рыбаки платили в государственную казну налоги. При тевтонцах – вяленой рыбой, а с 1640 года налог составлял 20 марок, тридцать щук и двести сорок лещей в год.
Ловили рыбу и летом, и зимой. Самый интересный вид зимнего лова – загонная рыбалка на Куршском заливе, которая получила название музыкальной, а рыбаки соответственно были «музыкантами». Сети с помощью рогатых жердей опускали под лёд залива через небольшую лунку, устанавливали их в виде звезды и затем загоняли в них рыбу, ритмично постукивая по льду камнями и притопывая ногами. Вот фото «музыкантов» перед «концертом».
Главным символом Кранца была камбала. Побывать на курорте и не отведать камбалу было невозможно.
В музее можно увидеть подлинные предметы быта обитателей рыбацкой деревни.
Для меня эта экспозиция стала шоком. О существовании некоторых предметов я узнала только в 90-х. А прусские рыбаки активно пользовались ими в начале ХХ века.
Вот, например, контейнер для хранения стирального порошка.
Кухонная плита,
которая работает на торфяных брикетах, выпускаемых для подобных плит фабрикой «TROLL».
И ещё одна плита, настольная, газовая. На одной из конфорок стоит чугунная вафельница.
Счётчик. Я не знаю, что он считал, но все дома Кранца были электрифицированы, газифицированы, имели централизованный водопровод и канализацию. Наверное, на всех коммуникациях были счётчики.
Столовые принадлежности из фарфора.
Приспособление для снятия обуви.
Металлическая пивная банка.
Есть вещи с местным колоритом – инструменты, обувь на деревянной подошве,
коньки и кошки для передвижения по льду,
газовый утюг,
прялка (или ткацкий станок?),
коллекция бутылок, причём на одной знакомое слово «MAGGI». Что в ней могло быть в начале ХХ века?
А ещё сюда попала табличка, некогда находившаяся в вагоне поезда:
С 1885 года с городом существовало железнодорожное сообщение, а пассажиров следовало воспитывать.
Небольшой коридор, напоминающий узкую городскую улицу, ведёт в следующий зал.
Период королевского курорта (1815 – 1945) отражён в основном фотографиями и предметами, украшавшими богатые виллы. Историю курорта я уже рассказывала, её можно прочесть здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post511026362/ .
Мир богатых курортников, дорогих гостиниц и пансионатов, развлечений и светских событий оставил музею жалкие осколки прежней роскоши. Но и они восхищают.
На почётном месте скульптурное изображение. Нет, это не дедушка Ленин.
Это Фридрих Вильгельм IV, старший сын Фридриха Вильгельма III, учредившего в Кранце королевский курорт, и королевы Луизы (о ней здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/blog#post511368077 ). В 1843 году он посетил Кранц. Видимо, после этого события и было изготовлено его изображение из искусственного камня. Какое здание или помещение оно украшало, неизвестно.
В углу большой комнаты, видимо, во времена Крелля служившей гостиной, стоит шкаф с посудой.
Какой восхитительной резьбой он украшен!
Впрочем, и остальная мебель в комнате хороша. Вот это странное металлическое животное украшает спинку стула.
А вот стул с резной спинкой и мягким плетёным сидением.
Легко представить, как на этих стульях за круглым столом сидели Крелли с друзьями, шелестя игральными картами.
А в это время кто-то негромко наигрывал на пианино.
Курортное платье начала ХХ века.
Шляпная картонка с рекламой магазинов и салонов на русском языке.
Коллекция камей, очень популярных в начале прошлого века (с историей курортной моды и большой коллекцией нарядов и аксессуаров мы уже знакомы, об этом тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post513057748/ )
У окна письменный стол с милой открыткой и пронзительными пророческими стихами:
Тени, призраки сомненья,
Роем ходят в голове.
Мы очнемся на рассвете,
но в далекой стороне…
Я не знаю, чьи это стихи и когда они написаны. Наверное, экскурсоводы об этом рассказывают.
Между окнами в шкафах удивительная коллекция фарфоровой посуды с видами Кранца (конец XIX – начало XX века)
А здесь целый сервиз с видами курорта.
Ещё один угол занимает изумрудная изразцовая печь.
Узоры необыкновенной красоты! Настоящее произведение искусства.
Сначала удивило появление в зале, посвящённом королевскому курорту Пруссии, платья российской императрицы Екатерины Второй и российского трона, но оказалось, что это костюмы, использовавшиеся для представления «Россия и Пруссия», показанного здесь в «ночь музеев».
Наверное, постановка была интересной. Я бы посмотрела. Отношения у двух государств складывались не всегда просто, хотя были довольно прочными.
А вот и пример этому. В начале ХХ века в Кранц приезжало много русских.
Для них издавались путеводители на русском языке, карты курорта,
Выпускались туристические открытки, которые можно было отправить родным с курорта,
печатались вот такие сравнительные таблицы немецких и русских денег,
Рекламный проспект, приглашающий в Кранц, сообщает, что в 1911 году в городке отдохнули 14,5 тысяч курортных гостей, которых привлекли климат и невысокие цены: 4 - 7 марок в гостиницах и пансионатах, а квартиры ещё дешевле. А вне сезона (после 15 сентября) пребывание в Кранце бесплатное.
Кстати, здесь можно было и вылечить зубы,
и оздоровиться минеральной водой,
которую пили в бюветах из таких стаканчиков, украшенных резьбой по стеклу, или приобретали уже разлитую в специальные бутылочки с керамическими пробками.
(пить воду предписывалось на ходу: один глоток на 10 шагов).
Но с 1914 года русских на курорте уже не будет: начнется первая мировая, Россия и Пруссия окажутся врагами. А потом падет Российская империя, появится первое в мире социалистическое государство, граждане которого на империалистические курорты не ездили.
В Германии тоже было непросто. Нарастали националистические настроения.
Но курорт существовал и даже процветал. Хотя и без русских. И без евреев.
А вот сохранившийся интерьер.
Конечно, лучше бы сохранился интерьер гостиной или хотя бы спальни, но ванная – тоже интересно.
Выглядит она так.
Большая чугунная ванна, снабженная душем, вполне современно выглядящий унитаз с бачком наверху и напоминанием на наконечнике цепочки спуска «тяни».
Красивый умывальник с латунным смесителем и дозатором жидкого мыла,
зеркало в резной белой раме,
чугунная батарея центрального отопления с регулятором,
шкафчик с стеклянной дверцей, сквозь которую видны различные склянки, кувшинчики, бритвенные и умывальные принадлежности.
Впрочем, эти предметы, похоже, просто экспонаты музея, вряд ли обитатели виллы в них нуждались. Зачем пользоваться фарфоровым кувшином и тазиком для умывания, если есть раковина с горячей и холодной водой,
Или использовать ночную вазу, если есть унитаз, подключённый к городской канализационной системе?
Да и простенькая, но отлично сохранившаяся кафельная плитка не кажется подлинной. Потому что на одной стене она другая, вот такая:
с городскими и морскими пейзажами.
Да и вид этой плитки более соответствует возрасту.
Ну вот и всё. Жители Восточной Пруссии оставили нам свою историю – и исчезли. Вот последние прусские экспонаты – солдатский набор
и оружие Великой Отечественной, найденное в окрестностях Кранца.
В феврале 1945 года воины Красной армии вошли в город без боев. В Кранце не было ни войск, ни военных складов, ни стратегических баз, а потому обстреливать его не было необходимости. (В музее есть зал, рассказывающий о боях на Земландском полуострове, но к Кранцу те события отношения не имеют, поэтому я его просто пропущу).
После капитуляции Германии Земландский полуостров (Самбия) был передан Советской России, а в следующем году все бывшие прусские города переименовали. И Кранц стал Нахимовском. А через два года Зеленоградском.
Что происходило с городом и горожанами в эти два года (1945-1947) – история не для российского музея, слишком это тяжёлая и неприятная тема. Хотя есть на стенде письмо немецкой девочки, рассказывающее о страшном голоде, о немцах, которые хотели жить, поэтому не сопротивлялись и отдавали всё, что у них есть, тем, кто приходил их грабить, безропотно уходили, когда их выгоняли из собственных домов…
В 1947 году ни одного местного жителя в городе не осталось. Они были заменены советскими гражданами.
Экспозиция «Из глубин России к Балтийским берегам» рассказывает о том, как в новообразованную Калининградскую область ехали переселенцы со всех уголков СССР. И экспонаты тут уже совсем другие.
На старинном прусском зеркале – бюст Горького. Немецкие пианино сменились другими инструментами.
Да и посуда стала попроще.
Предметы быта переселенцев выглядят вполне традиционно для российской глубинки (хотя проигрывают обстановке рыбацкого домика начала века).
Интересный экспонат – немецкая пишущая машинка "Мерседес", переделанная на русский шрифт. Ею пользовались до 1970 года.
Хотя и что-то новое появилось. Арифмометр «Феликс», например.
И радиола с пластинками.
Жизнь в городе тоже стала другой. В Советском Союзе не спешили развивать бывший немецкий курорт, поэтому отдых был стихийным. В Зеленоградск приезжали, чтобы порыбачить, позагорать и, если повезёт с погодой, искупаться в море. Статус курорта город получил только в конце 70-х годов, а курортом федерального значения стал уже в постсоветское время. И хотя очень многое изменилось, всё равно сквозь многолетние наслоения упорно проглядывает прежний, довоенный прусский Кранц, что и создает особую атмосферу маленького Зеленоградска, самого европейского города России.
Ну вот и все семь залов музея пройдены. Осталось только осмотреть картины местных художников,
полюбоваться витражом
и ознакомиться с ассортиментом сувенирной лавки.
Никогда ещё краеведческий музей у меня не оставлял такого горького послевкусия. Ощущение какой-то неправильности, несправедливости, вывернутости всего, что случилось с Кранцем после войны, не оставляет. Музей рассказывает о чужой истории, о чужом городе, но при этом как бы и о своём уже. Как вообще об этом рассказывать?
Наверное, именно так, как это делает краеведческий музей Зеленоградска – калейдоскопом, не соблюдая хронологии, не навязывая официальную точку зрения, давая возможность посетителям самим делать выводы.
