Так куда же мы приехали – на Валдай, в Валдай или к Валдаю, как правильно сказать? А по-всякому правильно, потому что здесь всё – Валдай: и город («приехали в Валдай»), и название рельефа местности («приехали на Валдай» в значении на «Валдайскую возвышенность»), и озеро («приехали к Валдаю»).

А вот откуда пошло это название, до сих пор определённого ответа нет. Многие исследователи считают, что оно русского происхождения. Но вот какое слово легло в основу топонима –  «владеть», «воля», «влага», «волот» (богатырь), «волна» или «вол», – учёные договориться не могут. Но звучит "Валдай" абсолютно по-русски (для сравнения: край, урожай, каравай, раздолбай).

Однако в сознание горожан и туристов экскурсоводами и краеведами активно внедряется версия о финском происхождении названия. Мол, жили в этих местах финно-угорские племена, а у финнов и эстонцев до сих пор в ходу имя Валда, от него и пошло название местности. Даже легенду такую приводят.

Жил в этих местах невероятно красивый финский кузнец по имени Валда. Был он настолько хорош собой, что покорял своей красотой всё живое вокруг. Юноша часто приходил на берег озера, чтобы умыться: опускался на колени, черпал воду… И озеро, восхитившись его красотой, полюбило юношу. Когда он подходил, вода начинала взволнованно шептать: «Валда, Валда». Но время шло, а век человека недолог, и кузнец умер.  Однако озеро продолжало звать своего возлюбленного и просить берег: «Валду отдай мне, Валду дай». За это водоём якобы и получил название Валдай, впоследствии давший имя городу и всей местности.

Легенда, прямо сказать, слабенькая, какая-то незавершенная, непродуманная, искусственная. Герой – не искусный мастер, не воин-защитник, не купец-богач, а просто обладатель красивой внешности. Как-то на Руси мужская красота не особо и ценится.  Да и имя-то, Валда, не финское, а полабское, то есть западно-славянское, а точнее, славянская форма германского имени Вольфганг (Вольдемар). Похожее на Валду прибалтийское имя Валдис тоже германского происхождения. А о проживании в Новгородской области германских племён речи никогда не шло. Да и поселения в этих местах финно-угорских племён – не более чем версия, документальных подтверждений нет. В общем, кругом домыслы и натяжки, рассчитанные на доверчивую и нелюбопытную публику.

Знакомство с городом мы решили начать с туристского информационного центра «Валдарай», который приглашал: «Посетите наш офис и получите от специалистов центра самую актуальную и полную информацию о возможностях отдыха на Валдае! Мы работаем для вас 24/7».

Инфоцентр расположился в самом центре города в расписном деревянном теремке.

Издалека нас выглядывал деревянный богатырь, а у крыльца встречала девица с хлебом-солью.

Очень приятная веранда, не посидеть в такой красоте было нельзя.

А вот внутри всё оказалось не так замечательно. Суетливая сотрудница между телефонными звонками и срочными отлучками сообщила, что с индивидуальными туристами они не работают, только с большими группами. И к группе присоединить нас нельзя, потому что они «так не делают». Нам вручили множество красивых буклетов с культурными и природными достопримечательностями и предложили исследовать местные красоты самостоятельно.

Ну что ж, мы так и поступим. Нельзя сказать, что такой поворот событий нас опечалил, но свои выводы о туристических услугах «Валдарая» мы сделали.

Первая достопримечательность находится сразу перед инфоцентром. Огромная подкова, украшенная колокольчиками.

Внутри стоит большая наковальня с колоколом. На табличке рядом высечена надпись: «Пусть каждое новое поколение, оглядев Родную землю, поймёт, что народилось оно не в чистом поле, а там, где пролит пот, где отданы талант и жизнь лучших сынов и дочерей земли нашей. Низкий поклон кузнецам и колокольным мастерам Валдая!»

Эта подкова, изготовленная специалистами Валдайского механического завода на частные средства, включена в Книгу рекордов России. Свидетельство об этом украшает наковальню.

Официально эта композиция называется «Памятный знак кузнецам и колокольным мастерам Валдая».

Тематически с ней связан и мурал на соседней пятиэтажке (здание гостиницы «Валдай»). Так райтеры из творческого объединения «EffectGraff» изобразили мифического Валду.

Не знаю, можно ли назвать красавцем этого кузнеца: в его фиолетовом лице, скорее, просматривается что-то демоническое.

Но в целом гигантский кузнец впечатляет.

На других муралах, расположенных в разных частях города, изображены основные символы Валдая.

Это валдайская лесная нимфа — сказочная фея, олицетворяющая собой край озёр и лесов (авторы  Андрей и Татьяна Кожуро).

Здесь запечатлены краснокнижные представители местной флоры и фауны (художник Вадим Живов, мурал «Красная книга»).

Ну и как без баранок?

Мурал «Валдайские баранки» создан художниками Александром Лагеревым и Станиславом Зудиновым.

Обещают, что теперь каждый год в городе будет появляться по парочке новых монументальных картин.

А вот памятный камень в честь 500-летия основания города.

Как же так? Первое документальное упоминание о Валдае в новгородской берестяной грамоте № 740 датируется 1140—1151 годами (речь в ней идёт о долге Валдая в 15 кун), а городу всего 528 лет?! Объясняют это так: из грамоты не понять, идёт речь о конкретном населённом пункте или о местности в целом. А вот в документах 1495 года Валдай фигурирует как Валдайское селище, поселение в два небольших надворья, стоящее на пути из Москвы в Новгород. Этот год и стал исходной точкой летоисчисления города. Украли 350 лет…

Теперь хорошо бы отправиться в краеведческий музей, чтобы познакомиться с историей города поближе. Но оказывается, что такого музея в городе и нет.

А был.  И имел свою драматическую историю. Валдайский музей был основан в 1918 году и носил название Никоновского музея.  Щедро поделился с ним ценнейшими экспонатами из своей ризницы тогда еще действующий Иверский монастырь.  Но в 1930 году наиболее ценные вещи изъяли и передали новгородским музеям. Что делать, с областным начальством не поспоришь, и валдайские краеведы стали снова искать экспонаты и пополнять запасники музея.

В 1941 году музей эвакуировали, а после войны он обратно не вернулся. Поэтому в 1945 году вновь начинается сбор экспонатов для музея, с нуля. Но работа идет медленно и не очень успешно, поэтому в 1953 году, когда по стране прокатилась волна оптимизации учреждений культуры, Валдайский краеведческий музей закрыли, а фонды передали в Боровичи и в Новгород.

Валдайцам это не понравилось, они  своими силами организовывали исторические экспозиции, и в 1963 добились открытия городского общественного краеведческого  музея (в 1966 году его включили в единую музейную сеть области, сделав филиалом Новгородского музея-заповедника).

А в 1979 году, за год до летней Олимпиады в Москве, в ходе подготовки культурной программы для иностранных туристов, «наверху» решили, что музеи соседних городов должны быть непохожими, со своей изюминкой. В Валдае было решено открыть музей колоколов, а другие экспонаты передать соседним Боровичам и Демянску. Так город с большой историей остался без своего краеведческого музея.

Впрочем, частично потерю компенсирует открывшийся в 1998 году Музей уездного города.

Он расположился в двухэтажном особняке конца XIX века, построенном дворянкой К.О. Михайловой для сдачи в наём различным учреждениям.  С начале ХХ века здесь находились Дворянская опека, кабинет Предводителя уездного дворянства, Уездный съезд мировых судей, Общество попечения об учащихся и учителях Валдайского уезда, Общество попечения о тюремных заключённых, Воинское присутствие и пр. В советские времена до 1990 года здание принадлежало отделу народного просвещения.

Экспозиции музея охватывают период с 1772 года, когда Валдай стал уездным городом, до 1927 года, когда упразднили уезды.

Площадь экспозиций музея небольшая — 336 м², да и экспонатов немного, всего 8873 единицы хранения. Среднее количество посетителей 65 тысяч человек в год (приблизительно по 250 человек в день). Гиды проводят экскурсии только в определенные часы, аудиогида нет. Но в музее много любопытного, так что посетить его стоит.

Экспонаты распределены по пяти залам, у каждого из которых своя тематика.

Сначала музей знакомит с историей здешних мест до начала официальной истории города. Люди жили на берегу озера ещё в каменном веке. Но самый старый экспонат – каменное надгробие Х века.

 

Вроде как и крест, но очень необычный.

Основные занятия местных жителей испокон веков  – земледелие и скотоводство – нуждались в  орудиях труда, которые изготавливали кузнецы и плотники.

Особенно ценилась работа кузнецов: они и лошадь подковать могли, и пуговицы изготовить, и воина снарядить.

Такими нехитрыми инструментами оснащались кузницы. Наковальня и мехи.

А это кузнечные изделия, без которых не может существовать крестьянское хозяйство.

До XVII века Валдайское селище было дворцовым уделом, то есть принадлежало князьям, а потом и царям.

Но в 1652 году митрополит Новгородский Никон (будущий патриарх и церковный реформатор) при перевозке мощей святого Филиппа из Соловецкого монастыря в Москву попал в сильный шторм. Видимо, волны Белого моря сильно испугали Никона, пообещавшего в случае избавления от гибели построить три богатых и красивых монастыря. Один монастырь он поставил на острове Кий (о нём тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post415309082/ ), где смог благополучно переждать шторм, другой в Истре под Москвой. А третий было решено основать на Рябиновом острове Валдайского озера. Красота этих мест настолько поразила будущего патриарха, что он произнёс слова, ставшие местной пословицей: «На небе – Рай, на земле – Валдай».

В 1653 году начались работы по возведению монастырских зданий, а царь Алексей Михайлович закрепил за строящимся Иверским монастырем Валдайское озеро (которое сразу переименовали в Святое), окрестные угодья и деревни с крестьянами. Валдайское селище тоже переименовывают, теперь это монастырское село Богородицыно, посвящённое, как и монастырь, Иверской иконе Богоматери.

Монастырь, закрепляясь в новом месте, «создал» и местных святых.

Один из них – преподобный Нил Столбенский. Пострижение он принял в Пскове, но ушёл пустынножительствовать на Селигер. Местные жители к старцу-молчальнику относились враждебно, неоднократно пытались поджечь его скит. Потом заметили, что пожары не разгораются, сами собой прекращаются. Потому после смерти отшельника (в 1555 году) деревянные и каменные изображения монаха-черноризца стали украшать дома в качестве оберегов от пожаров. А в XVIII веке Нила Столбенского канонизировали, а также «обрели мощи» святого и отстроили Нилову Пустынь.

Отношения у Иверского монастыря с местными крестьянами складывались не очень хорошо. Крестьяне-старообрядцы не жаловали новые порядки Никона. Видимо, для защиты обители пушки были необходимы.

А в начале XVIII века началось строительство новой столицы государства, и находящийся на полпути между Москвой и устьем реки Невы Валдай оживился. Телеги, кареты, обозы нескончаемой вереницей тянулись в обоих направлениях. Проезжающим требовались лошади, сбруя, продовольствие, место для ночлега, товары в дорогу… Тут уж не до Иверского монастыря с его повинностями для крестьян.

В 1764 году прошла секуляризация, лишившая монастыри их богатств, а 28 мая 1770 года Валдай вернул себе название, получил статус города и свой герб.

Щит герба разделён на две половины. Слева – стилизованное изображение зелёных валдайских холмов на фоне то ли свинцовых волн озера, то ли серых туч неба. Справа – горностаевая мантия и золотая императорская корона в знак особого расположения  к городу царских особ.

Ещё Екатерина II подарила Валдаю генеральный план застройки.

Сохранился и такой документ – «План и профиль мостовой дороги». На нём указано, как следует укладывать камни,

чтобы на дороге не стояли лужи, не было грязи и пыли, колёса не застревали и чтобы земля дышала. Говорят, что небольшой участок мостовой, выполненной по всем правилам, сохранился на улице Озёрной. Мы по ней гуляли, а вот под ноги, к сожалению, не посмотрели.

Находящийся на Московско-Петербургском тракте Валдай процветал. Особо ценились валдайские ямщики-старообрядцы.

Это настоящий возок. Удивил размер, больше подходящий для детских саночек.

Лежит на нём опашень – широкая длинная распашная одежда без пуговиц, с длинными широкими рукавами, сужающимися к запястью. Книзу опашень почти вдвое шире, чем в плечах. Шили его из плотной ткани (шерсть со льном), создававшей воздушную подушку, обеспечивающую хорошую теплоизоляцию. Самая хорошая одежда для ямщиков.

Видно, небедными были валдайские ямщики. На портрете жены ямщика Натальи Сосуновой нельзя не заметить жемчужные серьги. Кстати сказать, валдайский жемчуг, который родится в чистоте здешней озёрной воды, очень ценился и служил не только украшением, но и оберегом.

Процветали в городе и другие ремесла. Славились валдайские колокололитейщики, кузнецы, колесники, бараночники, мыловары, плотники, кирпичники, шорники, гармонных дел мастера… Было в городе много постоялых дворов, гостиниц, харчевен. Хлебосольный и щедрый Валдай  старался оказать любую услугу людям, проехавшим полпути между столицами.

Городское начальство, видевшее большую пользу для казны в зазывании путешествующих в Валдай, умело использовало для этих целей девиц и баб.

Девицы, как правило, торговали баранками – излюбленным гостинцем посетивших Валдай.

А бабы приглашали отдохнуть на постоялых дворах, в гостиницах, сходить в баньку, посидеть в харчевне…

На наряды и косметику женскому полу городскими властями выдавалась субсидия. Она с лихвой покрывалась налогами.

Правда, красивые и модные женщины Валдая нравились не всем путешественникам. Вот какой очерк о нравах валдайских дам оставил первый русский революционер Александр Николаевич Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву». В самом начале главы он заявляет: «Кто не бывал в Валдаях, кто не знает валдайских баранок и валдайских разрумяненных девок? Всякого проезжающего наглые валдайские и стыд сотрясшие девки останавливают и стараются возжигать в путешественнике любострастие, воспользоваться его щедростью на счёт своего целомудрия…». Правда, виновными в бесстыдстве девок считает Радищев взятых в плен поляков, которых при царе Алексее Михайловиче расселили в городе. Но вместо рассказа о том, как же повлияли поляки на нравы здешних красавиц, приводит трагическую историю греховной любви монаха Иверского монастыря… Вот и пойми логику русского писателя.  Видно, чем-то его в городе обидели.

Пушкин, останавливавшийся в Валдае не менее 20 раз, тоже прошёлся по репутации местных женщин. Так, своему другу С. А. Соболевскому поэт советовал:

У податливых крестьянок –

Чем и славится Валдай,

К чаю накупи баранок

И скорее поезжай.

 

В черновом наброске к X главе романа в стихах по знакомому маршруту поэт отправляет и Онегина: 

«Тоска, тоска…

Спешит Евгений скорее далее.

Мелькают будто тени

Пред ним Валдай, Торжок и Тверь.

Здесь у привязчивых крестьянок

Берёт три связки он баранок.

 

Путь между столицами был действительно долгим и утомительным. Немного скрашивал дорогу вот такой гранёный дорожный самовар.

Внутри он разделён на четыре части, что позволяет разогревать и щи, и кашу, и чай одновременно. Гнутые ножки делают его устойчивым на любой поверхности.

Из других дорожных развлечений – только звон поддужных колокольчиков да ямщицкие песни на любой вкус:

 

Что-то слышится родное

В долгих песнях ямщика:

То разгулье удалое,

То сердечная тоска.

 

С 1820 года через Валдай стали ездить дилижансы, маршрут от Санкт-Петербурга до Москвы преодолевался за 4–4,5 суток.

Путешествующих стало больше, город ещё богаче…

Но потом появилась железная дорога, по которой ездить было приятнее, комфортнее и быстрее. Ямщики оказались не у дел, поддужные колокольчики перестали продаваться, спрос на баранки упал, постоялые дворы опустели, перекладных лошадей у станционных смотрителей никто не требовал…  И в городе началась депрессия.

Как жить? Что делать? Ответ очевидный: уезжать. А где взять деньги на переезд?

Город запылал. Пожары уничтожали застрахованные дома валдайцев, обеспечивая ушлых горожан средствами для новой жизни в новом месте. Выгорали целые кварталы. Местные пожарники, вооружённые лишь бочками с водой и баграми, не могли с ними справиться.

Денег на обустройство большой пожарной части у города не было. Помог Иоанн Кронштадтский и деньгами, и обустройством пожарных, и советами.

Строительство здания Валдайского вольного пожарного общества началось с размахом. Закладка первого камня была приурочена к серебряной свадьбе главного шефа пожарных, почётного председателя Императорского Всероссийского пожарного общества Великого князя Владимира Александровича. А в церемонии принимал участие специально для этого прибывший действительный статский советник, камергер Высочайшего двора, крестник императора Александра II, председатель совета Императорского Всероссийского пожарного общества князь Андрей Дмитриевич Львов, которого в народе называли «князь огненный». Такое внимание к проблемам Валдая польстило горожанам.

Через некоторое время пожарные получили здание в центре, транспорт и современную экипировку, а горожане –

театр, разместившийся на втором этаже здания.

И это помогло, депрессия отступила, отток жителей прекратился, пожаров стало намного меньше. Оказалось, что и в Валдае можно хорошо жить, развивать своё дело, растить детей. Даже железная дорога может быть весьма полезна.

А так выглядел на рубеже веков железнодорожный компостер, которым погашали проездной билет.

Вот необычный экспонат.

За усовершенствование ткацкого станка валдайскому крестьянину Мишину устроители промышленной выставки предложили выбрать поощрение: либо корову, либо похвальный лист. Он выбрал второе. Что за невидаль корова? А похвальный лист – почётно. Он висел на видном месте в избе.

Очень интересны школьные вещи.

Какой замечательный почерк!

Чудом сохранившиеся домашние упражнения по чистописанию и арифметике.

А вот ученические работы девочек.

Разные виды вышивки, мережки, петельки, заплатки… Сейчас такому учат? Нас учили.

Несколько стендов посвящено интересным людям Валдая.

Это – Фёдор Михайлович Плюшкин, потомственный купец, получивший известность как владелец одной из самых больших частных коллекций в Российской империи, которую он собирал 40 лет. Она содержала миллион экспонатов: иконы, рукописные и старопечатные книги, личные вещи А.В. Суворова и А.А. Аракчеева, предметы, связанные с сектантством и масонством (часть масонских предметов принадлежала Павлу I), миниатюры, произведения прикладного искусства, оружие разных веков, картины Верещагина, Венецианова, Айвазовского, Шишкина, Пуссена, Тенирса, Грёза, Буше, письма Гоголя… Особо выдающимся был нумизматический отдел, составлявший 84 больших ящика редких монет и превосходивший тогдашние коллекции Эрмитажа.

Существует легенда о том, что вывеска с фамилией Плюшкина (на лавке отца коллекционера) бросилась в глаза проезжавшему через Валдай Пушкину, и тот «подарил» Плюшкина Гоголю, искавшему имена для персонажей «Мёртвых душ».

Этот стенд знакомит с необычной историей семьи Рорбеков.

Рудольф-Фердинанд  Рорбек был родом из Данцига. Он работал в Германии на судостроительном заводе, когда немецкое правительство решило подарить на коронацию русскому императору Александру II пароход. Рудольф был в команде, доставлявшей этот пароход в Россию. Для императрицы Марии на корабле везли цветы, за которыми ухаживали фрейлины, одной из которых была Шарлотта Нейбах. Так молодые люди и познакомились.

Когда императорская чета получила подарки, Рудольф не захотел возвращаться в Германию. Он устроился рабочим на Московско–Виндаво–Рыбинскую железную дорогу (в общей сложности на строительстве российских железных дорог он проработал более 30 лет). А через некоторое время к нему приехала Шарлотта, отдав предпочтение валдайской станции Дворец, а не императорскому дворцу. 

Российское подданство Рорбах получил только в 1903 году вместе с женою Шарлоттою и дочерьми Лидией-Леопольдиной-Элизой-Эммою и Зинаидой-Валески-Верой-Вельмою-Зельмой (два старших сына, уже женатые, жили отдельно; они не успели принять гражданство и были высланы в Германию перед первой мировой войной). Дочерям дали отчество Фёдоровны. Связано это было с тем, что к добродушному мастеровому немцу, хорошо освоившему русский язык, обращались как к Фёдору Фёдоровичу.

27 января 1903 года Рорбахи были причислены к валдайскому мещанскому обществу.

Рудольф Рорбах паял, лудил, чинил домашние вещи из металла и дерева. На свадьбу дочери Зинаиды он специально сделал витые подсвечники и кубки.

А эта блузка – работа валдайской модистки Татьяны Андреевны Цветаевой.

Её мастерство было столь высоко, что у неё заказывали наряды дамы из Москвы и Петербурга. Это было для заказчиц очень удобно: по пути туда снять мерки, а на обратном пути уже забрать готовую блузку или платье. Качество отличное, цена же намного ниже, чем в столицах.

А однажды мастерство Татьяны Цветаевой помогло российской авиации, если можно так выразиться.

Пилот Александр Васильев, совершая соревновательный перелёт из Петербурга в Москву, очень неудачно приземлился на дозаправку в Валдае – порвал обшивку крыла о деревья. Но на помощь пришла швея. За пару часов крылья наставили, подлатали, зашили…

Васильев тогда победил в соревнованиях.

Ещё одна интересная личность – Вера Быстрова.

Дочь врачей (отец – старший врач военного лазарета, мама – фельдшер), на совершеннолетие она получила медицинский набор из слоновой кости, с которым не расставалась всю жизнь.

В 1904 году в качестве сестры милосердия Вера отправилась на Русско-Японскую войну, потом на первую мировую, затем на гражданскую… Это личный солдатский жетон Веры.

Некоторое время она провела в Петербурге, где познакомилась с многими выдающимися людьми своего времени и была представлена семье императора. А в её записных книжках появились популярные в начале века стихи, написанные «К.Р.» – братом императора Константином.

Во время Великой Отечественной Вера Быстрова жила в блокадном Ленинграде, работая терапевтом в амбулатории фабрики «Красное Знамя», ежедневно принимая по 120-150  измученных голодом людей.  Память о том времени – засушенный цветочек первой блокадной весны 1942 года.

Выйдя на пенсию, Вера Владимировна переехала в Валдай, забрав с собой дорогие сердцу вещи – кресла, в которых когда-то сидели её родные и друзья,

настольную лампу, в которую заливал керосин сам Ф.И. Шаляпин, дневники, альбомы…

В последние годы жизни  Вера Владимировна увлеклась вязанием. Её рукоделие можно увидеть в музее.

Последний зал посвящён валдайским дачникам.

«На лето много в город Валдай приезжает дачников. Квартиры, дрова, местные припасы не дороги. Климат на высотах Валдая чрезвычайно чистый, здоровый и приятный. Поклонная гора, Поповы горы и другие места доставляют приятные прогулки. Беспрерывно отчаливающие лодки с желающими прогуливаться на рисующихся среди озера островах свидетельствуют об удовольствии загородного гуляния,» – писал в «Путеводителе от Москвы до С.-Петербурга и обратно» за 1839 год Иван Дмитриев.

На лето в Валдае снимали дачи писатель В.С. Соловьев, публицист «Нового времени» М.О. Меньшиков, профессор политэкономии П.И. Георгиевский, духовный писатель С.А. Нилус, художник, археолог и философ Н.К. Рерих, генерал В.А. Косаговский, семьи Панаевых, Дягилевых, Фроловских… Валдай давал им творческую силу, дарил сюжеты, окружал красотой и свежестью. А дачники платили любовью этому провинциальному городу.

В музее очень много милых вещиц, за каждой из которых стоит своя история, связанная с конкретными людьми.

Разглядывать их очень интересно.

И хорошо, что историю уездного города рассказывают именно бытовые мелочи. В этих любовно сохраненных валдайцами вещицах хранится дух старого Валдая, во многом определяющий его сегодняшний облик, и архитектурный, и духовный.