Продолжение. Начало здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post492603898/
Литовское разорение погубило немало плотников и каменщиков и таким образом лишило монастырь возможности быстро восстановить разрушения. Пятилетняя осада показала всю опасность нахождения служебных дворцов, конюшен, мельниц, клетей, житниц и других складских помещений вне города. Если бы литовцы, сжёгшие окрестности, задумали подвергнуть Кириллов монастырь долговременной блокаде, в нём неизбежно случился бы голод.
К середине XVII века благодаря большому пожертвованию царя Алексея Михайловича снова начинается бурное строительство. Русское правительство осознало важное фортификационное значение обители, поэтому хотело, чтобы крепость оберегала торговые пути к Белому морю от шведов, а также готовило здесь надежное убежище на случай очередной смуты. В 1654—1680 годах были построены новые, вторые каменные стены монастыря, дошедшие до нашего времени. Они оберегали и «новый город» – место, предназначенное для убежища мирных жителей в случае угрозы.
Проект был составлен французом Антуаном де Гроном и представлял собой систему земляных укреплений. Однако проекту Грона не суждено было воплотиться в жизнь, ему воспротивились монахи. Они настояли на возведении "новой крепости" в соответствии с традицией, по образцу стен Троице-Сергиева монастыря. Строительство продолжалось 30 лет. За этот срок была возведена крепость, равной которой по величине и огневой мощи трудно было найти в русском государстве. Со времени постройки ограды на обитель никто не нападал, да и само возведение этих стен – акт скорее статусный, а не оборонительный.
На гравюре запечатлен весь комплекс монастырских построек конца XVII – начала XVIII веков. В правом нижнем углу - надпись: «Грыдоровалъ в Москве Мартинъ Нехорошевский», в левом нижнем углу: «...а возбоновлена 1742 году…».
Удивительная гравюра! Вроде, все здания узнаваемы, взаиморасположение их сохранено. Но вот сама форма монастырских стен, напоминающая лабиринт, да и форма мыса, на котором монастырь расположен, озадачивает: то ли Мартын Нехорошев, которого поругивали за отсутствие таланта и радивости, напортачил, то ли рельеф местности сильно изменился, что вполне могло бы случиться. Потому как места эти непростые. Чего стоит одно «Робозерское диво», явление странное и загадочное, не сказать о котором нельзя.
15 августа 1663 года стояла хорошая, солнечная погода, когда «от светла небеси, не из облаку, вышел огонь велик на Робозеро и шёл на полдень, вдоль озера над водою». Это слова из докладной записки, написанной Ивашкой Ржевским «государю архимандриту Никите» и нескольким влиятельным старцам после проведённого тщательного дознания и опроса очевидцев.
Дело было так. Между 10 и 12 часами дня послышался сильный шум и с севера из ясного неба появился громадный пламенеющий объект диаметром не менее 40 метров (то есть высотой с двенадцатиэтажный дом!), который, двигаясь в южном направлении, стал скользить над поверхностью Робозера. Из передней части объекта исходили два огненных луча, а по бокам исторгался сизый дым.
Пройдя некоторое расстояние над озером, тело исчезло при невыясненных обстоятельствах. Однако через малое время оно снова появилось примерно в полукилометре на юго-западе от того места, где исчезло впервые. Второе его появление также через некоторое время закончилось уменьшением яркости свечения и исчезновением. Ещё через некоторое время то же раскалённое тело, ставшее ещё больше, ярче, страшнее, появилось на полкилометра западнее, а затем, померкнув, исчезло. Общее время пребывания странного тела над озером — около полутора часов. Во время появления этого тела ехали по озеру в лодке крестьяне, которые попытались к нему приблизиться. Попытка не увенчалась успехом: вблизи тела было невыносимо жарко. Свет от тела был столь ярок, что видно было на глубине около 8 метров дно озера и расплывавшуюся в стороны от огня рыбу. Там, где огонь при своем движении опалял воду, на её поверхности появилась бурая, похожая на ржавчину, плёнка, которую позже разнесло ветром.
[600x313]
Худ. Н.Потапов. Робозерское чудо.
Явление наблюдали две группы людей, разделённые расстоянием в несколько сотен метров. Показания очевидцев из разных групп взаимно согласованы и дополняют друг друга рядом подробностей, в полном соответствии с положением наблюдателей. С паперти видели явление в целом, без детализации. Наблюдатели в лодке зафиксировали недоступные для стоящих на паперти детали.
Чем было «робозерское диво»? Ответа нет до сих пор. Но явно то, что его появление было благоприятным знамением для Кирилло-Белозерской обители. Она росла и богатела как на дрожжах.
Монастырь был собственником 21 тысячи крестьян мужского пола, проживавших на территории 17 уездов. Его земельные владения, включавшие 3444 десятины пашенной земли, находились и в Балахнинском уезде Нижегородской губернии (1000 верст от монастыря), и в Двинском уезде Архангельской губернии, и в Шацком уезде Тамбовской губернии (900 верст), и в Алатырском уезде Симбирской губернии (800 верст), а самые ближние – в окрестностях монастыря. Он получал доходы с вотчин, мельниц и пустошей (оброк), торговал по всей Руси рыбой из Поморья, рухлядью (мехами), солью (с Нёноксы), рогожами, пшеницей, ячменём, землёй, деревнями, людьми (крепостными крестьянами), скотом, мёдом, ремесленными изделиями, сеном, дровами, церковными услугами – да всего и не перечислишь.
По данным ведомости 1732 г., в обители проживали 205 монахов, в том числе настоятель, 6 «начальствующих» (наместник, казначей, ризничий, соборный, житенный и конюший), 8 иеромонахов, 7 иеродиаконов, 3 головщика, 5 канархистов, 4 пономаря, 20 «служебных» монахов, занимавших различные должностные посты, 56 рядовых и 34 больничных монаха, 31 «посельский» монах, отправленный в вотчинные центры, 15 «промысловых» монахов, находящихся на монастырских промыслах, и 15 - «московских», т. е. проживавших на Московском подворье в Афанасьевском монастыре (Афанасьевское Кирилловское подворье располагалось в Кремле слева от Спасских (Фроловских) ворот, напротив московского Вознесенского монастыря).
Но всё имеет свой конец, процветание тоже. Первый звоночек прозвенел в 1722 году, когда в монастырь приезжал Пётр I. Вряд ли император пожаловал сюда с паломническими целями: монахов он не любил, хотя к услугам монастырей прибегал часто. В его царствование Россия почти беспрестанно воевала, и поиск средств для этого заставлял всё чаще поглядывать в сторону монастырских богатств. Когда император прорубал окно в Европу, Кирилло-Белозерский монастырь поделился с царем своим арсеналом (пушками, мушкетами, снаряжением). На средства монастыря была обмундирована петровская армия, бившаяся со шведами под Полтавой. Кроме того, императору нужны были рабочие для постройки новой столицы, которых он забирал с монастырского строительства.
«Пётр I в иноземном наряде перед матерью своей царицей Натальей, патриархом Андрианом и учителем Зотовым» (худ. Николай Неврев, 1903)
Царь-реформатор интересовался, можно ли использовать водную систему вокруг монастыря для строительства и спуска на воду российского флота. Идея устройства канала между Шексной и Кубенским озером его заинтересовала, но воплощать её в жизнь царь не спешил.
Строить новые монастыри Пётр запретил еще в 1701 году, тогда же провозгласил, что духовенство должно «наравне с другими сословиями» подчиняться монарху. Царю хотелось превратить монастыри в фабрики, училища, лазареты, инвалидные дома, тюрьмы, то есть «полезные» государственные учреждения. Монастырские богадельни превратились в места насильственного удержания немощных нищих, которых отлавливали на улицах городов. В монастыри ссылалось духовенство, не поддерживающее государственных реформ.
В 1724 году правительство Петра I опубликовало указ о звании монашеском, который вводил ограничения на пострижение. Однако через год Петра не стало, и этот указ не успел войти в жизнь со всей полнотой. Но за тридцать последующих лет количество монахов в Кирилло-Белозерском монастыре сократилось в четыре с лишним раза.
Видимо, желая угодить Романовым, любящим европейскую архитектуру, и восстановить культурную ценность обители в глазах царствующих особ, монастырь обращается к новомодному тогда стилю барокко и возводит абсолютно чуждую ансамблю монастыря колокольню.
Перестройке подвергается и Успенский собор. Было:
(реконструкция Подъяпольского)
Стало:
Кроме внешней переделки, внутри собора поверх фресок XVIвека нанесли росписи в стиле барокко (сейчас их счищают).
Но усилия были напрасны. Закат "Северной Лавры" начался со второй половины XVIII века после всенародно озвученного манифеста Екатерины II о секуляризации (превращении церковной собственности в государственную) в 1764 году: «Если вы повинуетесь законам, если вернейшие мои подданные, то не умедлите возвратить государству всё то, чем вы неправильным образом обладаете». Монастырь в одночасье стал беден: обитель была лишена крестьян и угодий. Да и монахов: в монастыре могло быть не более 33 насельников. Взамен этого была выделена определённая сумма, выплачиваемая в качестве жалования. Мужские первоклассные монастыри, к которым отнесли, памятуя о прошлых заслугах, и Кирилло-Белозерский, получали жалования от 2300 до 2500 рублей в год.
Изменения экономического уклада жизни монастыря вели к необходимости поиска новых источников дохода и изменениям во внутренней жизни обители. Монастырь вынужден был сдавать в аренду ряд келий и палат для хранения соли, хлеба, вина. Известно, что в подклетах башен в то время появились два соляных магазина, некоторые здания занимали городское казначейство и духовное училище, а в крепостной стене помещена городская и уездная тюрьма. Позднее в караульных палатах содержали (за плату) пленных кавказцев.
Но многочисленные здания, для поддержания которых не хватало средств, начали приходить в упадок. Запас прочности многих построек был нарушен также колебанием уровня воды в Сиверском озере, которое после завершения строительства в 1829 году Северо-Двинской водной системы превратилось в водохранилище.
Во второй половине XIX века настоятелем Кирилло-Белозерского монастыря стал Иаков Поспелов ‒ кандидат богословия, почётный член Московской духовной академии, церковный писатель. Он принял в управление обитель, когда многие её здания и храмы пришли в ветхость, хозяйство и нравы монашеской жизни находились в значительном упадке. Под его руководством развернулись ремонтные работы, поновлялись интерьеры храмов, перестраивались иконостасы, велось благоустройство территории. Архимандрит выхлопотал значительные средства на эти работы в связи с предстоящим празднованием 500-летия основания обители. Однако проведённые косметические работы не смогли остановить дальнейшее разрушение построек.
[600x518]Фотография Сергея Прокудина-Горского. 1909
В 1911 году архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений посетил Кирилло-Белозерский монастырь. В «Новгородских епархиальных ведомостях» было опубликованы материалы о состоянии обители: «Многие древние здания монастыря ныне представляют руины, грустно видеть, как безвозвратно гибнет самобытное творчество русского народа. Особенно сильному разрушению... подверглись стены и башни... Так, Свиточная башня, можно сказать, доживает последнее своё время и на глазах многих знатоков гибнет с часу на час и очень скоро должна сделаться руинами частью на земле, частью в озере... Но не только эта башня, а почти вся линия стены вдоль берега озера заметно разрушается. Местами части стен уже представляют груду кирпичей; а те галереи стен, по которым когда-то братия совершала крестные ходы — теперь, увы, представляют собою в своем разрушении нечто ужасное для любителя старины. Взобравшийся на них турист рискует быть засыпанным под грудой кирпичей, вот-вот так и грозящих ему ежеминутной гибелью от малейшего сотрясения и неосторожного хождения по ним. А остальные Кирилло-Белозерские здания, за исключением тёмных комнат, что представляют собою?! Они предоставлены стихиям, всюду грязь, сырость. Конечно, наличных средств монастыря теперь не станет на приведение в порядок векового запущения».
Видовая открытка начала ХХ века. Кириллов монастырь.
В 1914 году вопрос о срочном капитальном ремонте старинных сооружений монастыря рассматривался и в Святейшем Синоде, и в Государственной думе. Хозяйственному управлению Синода было предложено принять безотлагательные меры к спасению от разрушения памятники архитектуры Кирилло-Белозерского монастыря. Но начавшаяся война, а затем события 1917 года не позволили осуществить намеченные планы.
В апреле 1918 ода в Кирилловском уезде началась национализация церковного имущества. Комиссия Кирилловского Исполкома 1 мая 1918 года приступила к работе над описью имущества монастыря, за которой последовали многочисленные изъятия предметов, содержащих драгоценные металлы и камни. Попытки архимандрита Варсонофия уберечь монастырь от разграбления и резкие высказывания по поводу декрета об отделении церкви от государства послужили поводом для его ареста и последующего расстрела.
[450x611] Священномученик Варсонофий (Лебедев), епископ Кирилловский
После этого трагического события в Кирилло-Белозерском монастыре ещё продолжали жить его немногочисленные насельники. Но помешать разграблению монастыря они не могли.
Часть монастырских зданий, находящаяся в приемлемом состоянии, потихоньку приспосабливались под нужды города. С 1918 года в монастыре размещались учебные классы и общежития кирилловского детского дома, а также квартиры преподавателей и воспитателей. Одно из зданий занимала сапожная мастерская.
Летом 1921 г. территория монастыря по распоряжению президиума Кирилловского райисполкома была занята сначала районным сенозаготовительным пунктом, не соблюдавшим никаких мер пожарной безопасности, складами дров и соли, а затем приёмным пунктом районных скотозаготовок, причём подклеты зданий были сплошь заполнены тысячами голов скота.
В октябре 1924 года местная власть приняла решение об окончательном закрытии монастыря. После упразднения ризница была разграблена. Значительная часть икон в 1922-1925 годах была вывезена «на реставрацию» в Ленинград и Москву – после чего часть из них осела в запасниках столичных музеев, часть была продана, ещё часть исчезла бесследно. Та же судьба постигла и монастырскую библиотеку. Среди вывезенных из кирилловской обители книжных сокровищ — наиболее древние списки «Задонщины» и «Хождения Даниила Паломника в Святую Землю». В 1871-1874 годах в книгохранительнице монастыря рукописных книг числилось 17, а печатных – 8349. По документам 1929 года библиотека бывшего Кирилло-Белозерского монастыря состояла всего лишь из 1160 томов книг…
В 1924 году на базе разорённого экспроприациями монастыря был открыт Кирилло-Белозерский музей-заповедник. С 1929 года в Введенской церкви начала действовать первая экспозиция музея, состоявшая из тематических разделов:
1) колонизация края и роль в ней монастыря;
2) монастырь как социально-экономический фактор;
3) монастырь-крепость;
4) монастырь-тюрьма;
5) строительно-технический раздел;
6) искусство монастыря (живопись, шитье, ткани, утварь);
7) роль монастыря в переписке книг.
К 1931 году, после Первого музейного съезда, идеологическую направленность экспозиции пришлось подкорректировать, сделав упор на антирелигиозную тематику и пропаганду достижений социализма.
Существование музея в таком огромном пустом монастыре не удовлетворяло Кирилловский райисполком. Летом 1932 года с его подачи была предпринята попытка самовольной разборки на кирпичи внутренней стены монастыря. Работы продолжались на протяжении двух дней и были остановлены лишь после обращения руководства музея в Ленинградское Бюро охраны памятников Революции и Культуры. Это заступничество и ходатайство Архитектурного отделения Главнауки Наркомпроса уберегло монастырь-музей и от других проектов исполкома: от устройства приюта для 100 дефективных детей и подростков (комиссия уже выбирала помещение для его размещения), организации клуба с пристройкой кинобудки к Введенской церкви и пионерского лагеря.
А вот колокола спасти не удалось, хотя они были поставлены на государственный учёт. Представители организации «Рудметаллторг» изъяли их, несмотря на все усилия сотрудников. Всего по акту «Рудметаллторг» получил 31298 кг колокольной бронзы и 2855 кг железа (колокольные языки). Естественно, они стали металлоломом.
В 1938 году очередная ревизия сочла слишком большим список находящихся в монастыре экспонатов и составила список на ликвидацию около 1000 икон XVII-XIX веков. К счастью, многие памятники сохранились, во-первых, благодаря тому, что были включены в антикварно-обменный фонд, а во-вторых, помогла российская нерасторопность: распродать или уничтожить их не успели, помешала война, после которой большая часть списанных икон вновь была включена в фонды музея.
Худо-бедно осуществлялись и реставрационные работы. Руководил ими до 1942 года архитектор В. В. Данилов.
Работы эти, начавшиеся ещё в 1919 году по личной инициативе руководителя, носили лишь противоаварийный, ремонтный характер. Поэтому облик многих построек был изменён.
А в годы Великой Отечественной войны в монастыре располагался учебный лётный отряд. Будущие стрелки в качестве мишени использовали кресты и башни монастыря. Причём самой популярной мишенью был флюгер над въездными воротами – попадание было видно и слышно.
Новый этап в реставрации монастыря наступил в 1953 году, когда в Кириллов приехала группа архитекторов Центральных научно-реставрационных мастерских при Академии архитектуры СССР (Л.А. Давид, С.С. Подъяпольский, Б.М. Альтшуллер), которая приступила к изучению и спасению памятников, находящихся в аварийном состоянии. С.С. Подъяпольский начал работу над проектом реконструкции первоначального облика архитектурного ансамбля.
В середине 1960-х годов началась планомерная реставрация икон, а в 1968 году была создана первая экспозиция иконописи. Это стало возможным после повышения статуса музея, он стал именоваться Кирилло-Белозерским историко-архитектурным музеем-заповедником.
В 1971‒1972 годах на территории музея работала археологическая экспедиция Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР. Были проведены изучение остатков построек и раскопки на месте острога, оружейной палаты, кузницы, малой Мережной башни и рыболовецкой палатки. И исследовали гробницу Воротынских (изъяли останки, изучили, потом вроде как захоронили снова). В дальнейшем археологические исследования на территории монастыря стали систематическими.
Туристы. 1963 год
В честь 600-летия монастыря в 1997 году часть территории обители – Малый Ивановский монастырь – была передана в бессрочное пользование Русской Православной Церкви. Также священникам и монахам разрешено проводить службы в церкви преподобного Кирилла. А сам Кирилло-Белозерский музей-заповедник включён в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.
Пока оба соседа живут мирно. Единственное, что заметно посетителям – музей-заповедник, посещаемость которого составляет около 260 000 человек в год, не водит экскурсии на территорию мужского монастыря. Но туристы сами беспрепятственно могут осмотреть его достопримечательности или заказать экскурсовода из братии.
Так почему же ансамбль Кирилло-Белозерского монастыря, занимающий территорию в 12 га, являющийся самым большим по площади монастырем в Европе, не стал объектом всемирного наследия ЮНЕСКО? Документы-то на включение в список подавались неоднократно.
Официальной причиной называется отсутствие необходимых документов по развитию охранной зоны. Однако это кажется неубедительным. Во-первых, документы музеем-заповедником подавались сразу на два объекта – Ферапонтов монастырь и Кирилло-Белозерский. И Ферапонтово попало в список, а Кирилловский монастырь – нет. Во-вторых, за 20 с лишним лет необходимые документы подготовить можно было. Однако монастырь до сих пор не в списке.
Есть и неофициальные причины.
Первая – отсутствие главного критерия включения в список ЮНЕСКО. А именно подлинности. Да уж, откуда взяться подлинности, если перестраивать обитель начали одновременно со строительством. Причём процесс этот не остановился и сейчас.
Вторая – несогласие РПЦ. Если монастырский комплекс станет частью всемирного наследия, вернуть его церкви будет почти невозможно. А так можно подождать, пока музей отреставрирует Успенский собор и стену у озера, и забрать себе монастырь целиком, выставив музей на улицу.
Обидно как-то. Получается, что в маленькой Турции находится более 30 объектов Всемирного наследия, а в огромной России – 25, при этом 10 из них являются природными памятниками.
Хотя, может, всё не так уж плохо. Поживём – увидим.