Она стреляла в него
Из пистолета, в упор, в живот.
А он был близкий, но не родной;
А она отзывалась во мне состраданием.
Сейчас он в больнице,
А я – даже не помня его лица –
Должен за ней, чтобы не сделать хуже
Невмешательством;
И – я сам в это верю? – отомстить.
Быстро, быстро, тайники, укрытия,
Дома, машины, первый этаж
Частного дома. Солнечно.
Я догоняю её, а у неё в глазах – боль.
Судорожно, объятия двоих случайных,
Глупо человечных и снова
Порознь, а между – пистолет
В её руке. Сирены.
Смотрит и не стреляет,
Смотрит – и та же боль.
Кажется, она жестока.
Кажется, действительно виновна
И уже научилась убивать.
Но я был готов барахтаться
Слабея, в собственной крови;
Там.
Во сне.
В солнечной прихожей двухэтажного дома,
Где слабо пахнет освежителем воздуха и
Зайчики от стеклянной двери замерли на потолке,
Чтобы дать ей ещё несколько часов или дней,
Пока её не загонят.
Приходить на её могилу и
Навсегда остаться тем,
Кто не смог выстрелить:
Единственным, кого бы она простила
Как человек – зверя, убившего, но не упивавшегося.
Проснуться и брезговать жить.
Дальше?