Скопировано с http://community.livejournal.com/warhistory/1191110.html

"Штуки" над Севастополем.
Отрывки из книги Медведь А.Н., Хазанов Д.Б. «Юнкерс» Ju 87. Пикирующий бомбардировщик. М.: Коллекция, Яуза, Эксмо, 2007. Подборка иллюстраций - моя.

"«ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМЫЕ» В ОПЕРАЦИИ «БАРБАРОССА»
Для вторжения в Советский Союз Люфтваффе развернули силы четырех воздушных флотов, в составе которых важную роль должны были сыграть пикирующие бомбардировщики. Вдоль советско-германского фронта их части и соединения распределялись неравномерно: штаб, II и III/StG1 (всего 87 самолётов), штаб, I и III/StG2 (83 самолёта) входили в VIII-й авиакорпус, а StG77 (в полном составе – 123 машины) – во II-й авиакорпус. Оба авиакорпуса, в свою очередь, принадлежали находящемуся в Польше 2-му воздушному флоту. В совокупности в двух соединениях насчитывалось 273 Ju 87 (183 исправных), а также 20 Bf 110, которые входили в состав преимущественно штабных отрядов пикировочных эскадр. Кроме того, группа IV(St.)/LG1 (33 «штуки») была подчинена 5-му воздушному флоту на севере Норвегии.
Несмотря на то, что большинство частей 8-го авиакорпуса перебазировались в район Сувалкского выступа буквально накануне вторжения, в связи с чем многие машины нуждались в ремонте после Балканской кампании, степень готовности экипажей можно было считать высокой. Все три командира эскадр – майоры В.Хаген и О.Динорт, подполковник фон Шенборн-Вайзентайд – были разработчиками тактики применения пикирующих бомбардировщиков как вида авиации, скрупулезно изучили особенности их боевого применения, неоднократно лично водили группы, за что удостоились «Рыцарских крестов».
Соединения и части цементировали ветераны, успевшие накопить немалый опыт. Так, командир 2./StG77 обер-лейтенант Г. Якоб совершил к этому времени 85 боевых вылетов (30 в Польше, 38 во Франции, 3 над Великобританией, 7 в Югославии и 7 над Критом), а командир 9./StG2 капитан-лейтенант Г. Брюкер выполнил 250 вылетов (плюс ещё столько же во время Гражданской войны в Испании)…//
…Не дожидаясь завершения битвы под Москвой, командование Люфтваффе направило некоторые части на другие направления. В частности, в Крым перелетели группы I и III/StG77. Их задача состояла в содействии войскам 11-й армии, которые с 11 ноября приступили к штурму Севастополя.

[показать]

Советские войска оказывали упорное сопротивление. Особенно мешал противнику огонь крейсеров «Красный Крым» и «Червона Украина».

[показать]
Лёгкий крейсер "Червона Украина" до налёта "лаптёжников"...


[показать]
...И после.

12 ноября Люфтваффе подвергли город, порт и стоявшие в его гавани корабли мощной бомбардировке. На «Червону Украину» и находившиеся в ремонте два эсминца были нацелены удары 28 Ju 87. Группа пикировщиков, которую вёл обер-лейтенант А.Ортофер, не добилась прямых попаданий, но уложила шесть бомб SC500 и SC250 в непосредственной близости от крейсера, тот принял в трюмы до 4 тыс. т воды и ушёл под воду.

До этого дня самым крупным успехом эскадры StG77 в борьбе с советским военно-морским флотом считалось потопление 21 сентября в районе Тендровской косы эсминца «Фрунзе». Корабль обнаружил тонущую в результате атаки «лаптёжников» канонерскую лодку «Красная Армения», попытался оказать помощь, но сам был атакован второй волной «юнкерсов» и затонул от попаданий бомб.


[показать]
Эсминец "Фрунзе".

23 ноября 1941 г. Ортофера наградили «Рыцарским крестом». В приказе о награждении отмечалось, что экипажи StG77 потопили на Чёрном море 10 кораблей и 27 вспомогательных судов общим водоизмещением 50 тыс. т.
По иронии судьбы, именно 23 ноября советская авиация нанесла один из наиболее эффективных (по крайней мере, в 1941 г.) налётов на стоящих на земле «лаптёжников». Истребители и штурмовики Севастопольского оборонительного района, а затем дальние бомбардировщики из 2-го мтап ВВС ЧФ, базировавшегося на Кавказе, сожгли и повредили на аэродроме Спат в районе Сарабуза не менее 10 Ju 87, принадлежавших III/StG77. К этому времени немецкое наступление в Крыму выдохлось, интенсивность вылетов значительно снизилась, и I группу 77-й эскадры перебросили в район Харькова, а затем Ростова…


[показать]


СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ СТРАДА
Эскадра StG77 возобновила налеты на главную базу Черноморского флота с 2 июня 1942 г. В тот день советские посты ВНОС зафиксировали появление 92 Ju 87, которые бомбили Карантинную бухту, аэродром Юхарина балка, уничтожили командный пункт зенитной артиллерии, подожгли десятки домов.

[показать]

Юнкерсы» подходили к Севастополю на большой высоте – 6000 м или выше, после чего стремительно пикировали и после сброса бомб уходили в сторону моря. Советские зенитчики доложили об уничтожении восьми неприятельских самолетов, включая пять Ju 87, но противник, отметив мощный заградительный огонь, признал факт гибели всего одного пикировщика – машина №0197 на аэродром не вернулась, экипаж во главе с обер-лейтенантом В. Финком считался пропавшим без вести.

[показать]
Ещё две бомбы на Севастополь...



На следующий день бомбардировке подверглись огневые позиции советской артиллерии, наблюдательные и командные пункты на северо-восточных участках обороны, а 15 Ju 87 безрезультатно атаковали сторожевой катер у Херсонесского маяка. В период со 2 по 6 июня пикировщики выполнили около 800 вылетов, вызвали большие разрушения, в частности, вывели из строя электростанции, линии водоснабжения, пекарни, нарушили движение транспорта.
Генерал Э. Манштейн закончил приготовления к «Лову осетра» - операции по штурму Севастополя – и начал ее осуществление 7 июня 1942 г. Как отмечалось в одном из немецких отчетов, «в первый день наступления 8-й авиакорпус поддерживал части 54-го армейского корпуса всеми своими силами». ПО свидетельству очевидцев, в воздухе одновременно находилось до 250 самолетов с крестами на крыльях, количество сброшенных за день бомб разного калибра приближалось к 9000. Германские штурмовые группы прижимались к огневому валу, созданному разрывами авиабомб. Известно, что пикирующие бомбардировщики особенно яростно атаковали участок на стыке 3-го и 4-го секторов обороны советских войск и 30-ю батарею (немцы называли ее «Максим Горький I»), являвшуюся, по мнению противника, ключом обороны города с северо-восточного направления.
Выбранная немцами для нанесения главного удара местность благоприятствовала активным действиям, однако именно здесь подступы к городу прикрывали бронированные башенные батареи и многочисленные бетонные опорные пункты, расположенные недалеко от Северной бухты. На германских картах они именовались «Молотов», «ГПУ», «Сибирь», «Волга», «Ленин» и т.п. Поражение прочных бетонных и бронированных сооружений стало главной задачей экипажей StG77. Один из летчиков-пикировщиков обер-лейтенант А.Майе добился прямого попадания в орудийный 305-мм ствол; немцы считали башню уничтоженной. Однако, как потом стало известно, бронированная башня линкора (это авторы явно загнули – на 30-й ББ башни с линкора появились только после войны, а до этого стояли специально сконструированные для береговых батарей башенные двухорудийные артиллерийские установки МБ-2-12 - u_96) оказалась способной выдерживать, не разрушаясь, близкие разрывы самых тяжелых боеприпасов.

[показать]
30-я береговая батарея после захвата её немцами.


Германское командование высоко оценивало результаты действий пикировщиков. 7 июня за выполнение более 250 боевых вылетов был награжден «Рыцарским крестом» обер-лейтенант В. Штимпель из II/StG77. На следующий день несколько групп пикирующих бомбардировщиков сбросили смертоносный груз на станцию Мекензиевы горы. «Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» за 8 июня отмечает: «Авиация противника производила непрерывные массированные налеты по войскам и тылам Севастопольского оборонительного района. До 16 ч было учтено свыше 1500 самолето-вылетов, число сброшенных бомб не поддавалось учету».
Аналогичная картина наблюдалась и в последующие дни, причем противник расширил фронт активных действий. Так, 11 июня пикировщики поддерживали атаки частей 30-го армейского корпуса на южном фланге. Целый день «штуки» бомбили позиции советских войск. В отчете II/StG77 за этот день можно прочитать: «На вражеские оборонительные линии на высоте Циннобера (Федюхины высоты. – Прим. автора) было совершено от трех до пяти налетов силами до отряда с 14 ч 30 мин до 14 ч 45 мин. Вдобавок два звена утюжили позиции русских в непосредственной близости от наступающей пехоты». В этот день на аэродром Сарабуз (неподалеку от Севастополя) были доставлены сверхмощные 1400-кг бомбы.
12 июня немцы перенесли направление главного удара на восточные и юго-восточные участки обороны, при поддержке с воздуха заняли деревню Камары. Наиболее подготовленные летчики StG77 подняли в воздух «юнкерсы» с подвешенными под фюзеляжами бомбами SD1400 (вероятно впервые в боевых условиях). Участнику героической обороны капитану 1 ранга А.К. Евсееву временами казалось, будто небо над Севастополем не способно вместить больше самолетов, чем сосредоточил противник. Он записал в дневнике:
«Никакого просвета от сокрушительной бомбардировки не было. Мы уже настолько привыкли к адской какофонии, что когда в течение сравнительно короткого промежутка времени не раздавалось поблизости сильного рева и завывания моторов, свиста и разрыва бомб, то мы чувствовали себя неуютно, обычная тишина казалась чем-то противоестественным. Не раз мы задавали друг другу вопрос: сколько же немец сосредоточил бензина, сколько сосредоточил бомб, сколько участвовало в подвозе топлива и боеприпасов железнодорожных эшелонов и автомашин?... Мы полагали сначала, что этот рог изобилия, из которого сыпались бомбы, скоро иссякнет, но напрасно. Дни шли за днями, а бомбардировка шла с прежним неослабеваемым остервенением и последовательным темпом, разрывая на части землю Севастополя и его окрестностей».
Активную борьбу с Черноморским флотом и блокаду Севастополя германское командование начало осуществлять еще осенью 1941 г., но наибольшей опасности корабли и суда стали подвергаться с конца мая 1942 г. Согласно советским официальным данным, 47 кораблей совершили в июне 1942 г. 103 боевых похода, ежесуточно доставляя в осажденный Севастополь 500 человек, 160 т боеприпасов, 50 т продовольствия, 15 т бензина. Некоторое время им достаточно успешно удавалось уклоняться от бомб и торпед, сброшенных с Ju 88 или He 111. И тогда командир VIII- го авиакорпуса генерал В. фон Рихтгофен нацелил на корабли проверенное оружие – пикировщиков.
Утром 10 июня они потопили в гавани Севастополя прибывший накануне ночью транспорт «Абхазия». Большая часть груза, включая боезапас и продовольствие, ушла под воду. Через три часа от прямых попаданий девяти авиабомб неподалеку от «Абхазии» погиб эсминец «Свободный».


[показать]
Останки эсминца "Свободный".


Вечером 13 июня Ju 87 атаковали в Южной бухте подходивший к пристани транспорт «Грузия», охранение которого состояло из тральщиков и сторожевых катеров. Получив два прямых попадания, судно затонуло. Действия немецких пикировщиков поставили в крайне трудное положение осажденный гарнизон, не позволяя его пополнять, вывозить раненых.
13 июня командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский телеграфировал начальнику штаба флота И.Д. Елисееву, что «в Севастополе идет борьба с все возрастающей жестокостью. Авиация врага после потопления транспорта «Абхазия» и эсминца «Свободный» потопила транспорт «Грузия» с боезапасом и продовольствием. Потребности же Севастопольского оборонительного района были большие, а подавать их стало нечем. Крейсер «Молотов» удачно избежал удара, который, однако, висел над его головой (так в тексте документа – Прим. автора). Пока противник не уберет хотя бы часть авиации с севастопольского фронта, остается единственный выход – все подводные лодки поставить на питание севастопольской обороны».
Многие советские донесения начинались словами: «После сильной авиационной и артиллерийской подготовки противник вновь перешел в наступление…». Основные усилия немецкие пикировщики сосредоточили на сухопутном фронте. Их действия облегчало то обстоятельство, что положение с боезапасом в Севастополе стало близким к катастрофическому. Так, на каждое 76-мм зенитное орудие уже в середине месяца оставалось всего по 15 снарядов, что не позволяло эффективно отражать налеты самолетов Люфтваффе.
Каких-либо видимых пауз в действиях Люфтваффе не наблюдалось в течение всего светлого времени суток. Например, 17 июня между 15 ч 15 мин и 15 ч 30 мин 27 Ju 87 из II/StG77, возглавляемые капитаном А. Ортофером, в очередной раз атаковали оборонительные позиции. «Послышалось пронзительное завывание наших «штук», - вспоминал один из германских пехотинцев, наблюдавший за налетом. – Они переворачивались через крыло и устремлялись вниз с пронзительным завыванием моторов. Снова и снова! ИХ пулеметы извергали небольшие огоньки пламени. Воздух буквально трепетал от разрыва бомб. Черный дым и облака пыли от разрывов бомб росли с каждой минутой». Только в течение этого дня советские войска потеряли 738 человек убитыми и около тысячи раненными.
Немцы также несли большие потери. Надеясь сломить оборону защитников Севастополя, генерал Манштейн сумел убедить Верховное командование еще на несколько дней (сверх плана) задержать в Крыму части 8-го авиакорпуса. Командир корпуса генерал В.фон Рихтгофен вновь и вновь направлял свои пикировщики на Севастополь. 19 июня наряду с фугасными противник стал широко использовать мелкие зажигательные авиабомбы, сбрасываемые в специальных контейнерах. Генерал В. Фон Рихтгофен с удовлетворением записал в тот день в дневнике, что в результате атак авиации «центральная часть города представляет из себя моря огня, дым от пожарищ, поднимающийся на высоту до 1500 м, простирается от Севастополя до побережья Азовского моря и Керченского полуострова».
Несмотря на упорное сопротивление, поредевшие советские части постепенно отступали, сокращая фронт. Противник всеми силами стремился не допустить прорыва кораблей Черноморского флота в Севастополь. Вечером 26 июня немецкие пикировщики в очередной раз атаковали шедший с частями морской пехоты эсминец «Безупречный», который до этого три раза прорывался в осажденный город, доставляя пополнения, боеприпасы, бензин, вывозя раненых. На этот раз отразить налет не удалось. Обер-фельдфебель Г. Хауг, а затем штабс-фельдфебель Бартле дважды поразили эсминец, который быстро ушел на дно. Не считая боя 21 сентября 1941 г. (в тот злосчастный осенний день эсминец «Фрунзе» для принятия на борт моряков с терпящей бедствие канонерки перед самой атакой «юнкерсов» застопорил машины, что поставило его в крайне невыгодное положение), это был первый случай, когда германские пикировщики сумели потопить маневрирующий советский боевой корабль в открытом море.
«Безупречный» затонул в 40 милях от мыса Аю-Даг. Как свидетельствовали трое спасшихся матросов (их подобрала подлодка М-118), одна бомба взорвалась между ходовой рубкой и трубой, вторая попала в кормовую часть. Эсминец переломился, корма стала быстро погружаться, и в этот момент в корабль угодила третья бомба. Все, кто находился на верхней палубе, были сброшены в море. Вскоре носовая часть эсминца скрылась под водой, а кормовая в полузатопленном состоянии еще некоторое время оставалась на поверхности. Клубы дыма в виде огромной шапки стояли на месте гибели «Безупречного». Шлюпки разбило взрывом, краснофлотцы и красноармейцы плавали в разлившемся мазуте, а немецкие летчики расстреливали их из пулеметов.

[показать]
Хельмут Боде, командир III/StG77.


На следующее утро III/StG77 и I/KG100 атаковали выходивший из Севастопольской бухты лидер «Ташкент», на борту которого размещалось 2100 раненых.
[показать]
Лидер "Ташкент" принимает на борт эвакуируемых. Севастополь 1942 г.


В течение почти пяти часов лидер вел ожесточенный бой с самолетами, которые 86 раз атаковали корабль и сбросили на него 336 бомб. Благодаря умелому маневрированию «Ташкент» избежал прямых попаданий, но близкие разрывы бомб вызывали на нем многочисленные повреждения, корабль получил три пробоины (обер-фельдфебель Г. Даведайт из 8./StG77, по немецким данным, «положил» бомбу прямо у борта лидера), принял свыше 1000 т воды, в затопленных кубриках погибло более 502 человек. Поскольку советские одноместные истребители не обладали необходимым радиусом действия, для прикрытия поврежденного корабля были высланы бомбардировщики Пе-2 из ВВС ЧФ, которые отогнали Ju 87, и «Ташкент» все же пришел в Новороссийск.
Действуя на сухопутном фронте, части немецких пикировщиков могли быстро переключиться на нанесение ударов по морским целям. Лидер «Ташкент» оказался последним надводным кораблем, прорвавшимся в осажденный Севастополь. Его повреждение и потопление «Безупречного» заставили советское командование отказаться от попыток снабжения осажденного города с помощью боевых кораблей и перейти к использованию транспортной авиации, подводных лодок, а также легких сил флота.
Генерал Манштейн полагал, что судьба осажденного города была решена 29 июня после того, как под прикрытием дымовой завесы немецкие штурмовые группы форсировали Северную бухту, захватили Инкерманские высоты и прорвали фронт у Сапун-горы. Все эти успехи стали возможными благодаря эффективной поддержке Люфтваффе. «Примерно три сотни «штук» предприняли безжалостную, опустошающую атаку на позиции русских у Сапун-горы, - вспоминал командир 42-го пехотного полка. – Никогда более, ни раньше, ни позднее, мне не довелось наблюдать чего-либо подобного».
К этому времени у советских орудий всех калибров практически не осталось боеприпасов. «Пикировщики Ju 87 летали на высотах 100-150 м, - отмечал капитан 1-го ранга А.К. Елисеев. – Они бы летали еще ниже, если бы не опасность погибнуть от взрывов сбрасываемых ими своих бомб. Наша зенитная артиллерия была подавлена совсем. Изредка то там, то здесь можно было заметить отдельные редкие выстрелы из одной пушки. Над нашими наземными артиллерийскими батареями буквально висели самолеты противника и засыпали их бомбами».
По советским данным, только в течение 29 июня немецкие самолеты совершили около 1500 пролетов, а согласно документам противника, части 8-го авиакорпуса выполнили 1329 вылетов. Авиация 3-й собой авиагруппы ответила 27 вылетами (из них 21 выполнила ночью), после чего последние исправные самолеты оставили аэродромы в районе Севастополя и перебазировались на Кавказ. Можно предполагать, что в тот день именно советские истребители сбили над Инкерманом, около Черной речки, единственный за время июньских боев Ju 87D №2255. Вероятно, меткими оказались очереди Як-1 из 45-го иап, пилотируемого лейтенантом Н.Е. Лавицким, который доложил об уничтожении «Юнкерса».
1 июля, когда оборонявшиеся войска были прижаты к узкой береговой черте, а их сопротивление почти прекратилось, эскадра пикировщиков недосчиталась трех машин (еще один Ju 87 был разбит на аэродроме Горловка в Донбассе, куда началось перебазирование 77-й эскадры из Крыма), причем экипаж фельдфебеля А. Роденброкера пропал без вести над мысом Фиолент. Отчасти эти потери можно объяснить тем фактом, что немецкие пилоты, осмелевшие из-за отсутствия противодействия зенитной артиллерии, стали летать на высотах 50-70 м, на которых лишенные бронирования «лаптежники» оказались уязвимыми от огня стрелкового оружия.
Осталось подвести итоги. За период со 2 июня по 3 июля 1942 г. части VIII- го авиакорпуса выполнили 23 751 вылет и сбросили 20529 т бомб. Потери при штурме Севастополя составили всего 31 самолет (имеются в виду погибшие за линией фронта). Относительно действий эскадры StG77 приводятся следующие данные: произведено 7708 вылетов, сброшено 3537 т бомб (из чего видно, что средняя нагрузка на пикировщик не превышала 500 кг). Немецкий историк В. Дитрих отмечал, что за всю операцию потерь в соединении не было. Однако обращение к документам Бундесархива позволяет уточнить эту информацию: никто из членов экипажей действительно не погиб и не пропал без вести в период с 3 по 30 июня, что же касается самолетов, то по меньшей мере четырех машин, потерянных по боевым причинам, немцы не досчитались.
На 1 июня в эскадре имелось 96 Ju 87 и 6 Bf 110, в среднем в исправном состоянии находилось около 80 боевых машин. Получается, что ежедневно каждый «Юнкерс» трижды поднимался в воздух, а в отдельные дни он выполнял до пяти-шести боевых вылетов! Известно, что 22 июня лейтенант Г. Штюдеман семь раз вылетал на задания. При столь интенсивной боевой работе, естественно, нельзя было избежать неприятных инцидентов: несколько раз на аэродроме Сарабуз происходили аварии при взлетах и посадках. Так, 21 июня при приземлении столкнулись два недавно полученных с завода Ju 87D №2434 и 2460. Удар был очень силен, и многие очевидцы изумились, узнав, что оба летчика обер-фельдфебели Г. Шмидт и К. Шутт не только остались живы, но и не получили серьезных травм в совершенно разбитых самолетах. Потери за месяц по всем причинам, прежде всего не связанным с воздействием советской ПВО, составили 13 «юнкерсов» и один «мессершмитт» (Bf 110 из штабного отряда). Таким образом, одна безвозвратная потеря при штурме Севастополя приходилась на 550 самолето-вылетов – невероятно хорошие показатели, принимая во внимание огромный ущерб, нанесенный советской обороне.
Оставшиеся в Крыму отряды эскадры StG77 вместе с некоторыми другими частями 9 июля приняли участие в налете на порт Туапсе, сбросив до 150 крупных и множество мелких бомб. В результате налета танкер «Совнефть» сел кормой на мель, были разрушены причал и два дома, сгорел один из складов, получили повреждения судоремонтный завод №201 и железнодорожная ветка. Командир отряда боевой подготовки 77-й эскадры капитан Г. Пабст довольно ярко описал те события в своем дневнике:
«Мы поднялись в 4 часа утра. Умывание, кофе, яичница, затем по автомобилям, чтобы ехать к нашим самолетам. На максимальной скорости мы летим на восток над Крымом. Вот и Керченский полуостров: везде разрушенные деревни, сожженные машины, земля, изрытая оспинами от бомб, бесчисленные воронки, траншеи и другие инженерные сооружения. Незадолго до Керчи мы приземлились для дозаправки на передовом аэродроме. Затем мы снова взлетели и направились на юг над Черным морем, поднимаясь все выше и выше, а вокруг – ничего кроме облаков и моря внизу.
Высота 4000 м. Внезапно, с точностью до минуты, появляются истребители и занимают свои места для сопровождения нашей группы. Мы по-прежнему набираем высоту по гигантской дуге. Надеваем кислородные маски, чтобы чувствовать себя бодрыми и свежими. Над нами по-прежнему ничего не видно, кроме воды. Потом в поле зрения появляется берег, и мы обнаруживаем объект бомбометания – порт. С приглушенными моторами приближаемся к цели. Вот оно что: у мола пришвартованы суда! Мы выпускаем тормозные решетки и приводим в боевое положение наши прицелы.


[показать]
Авиаудар по Туапсе. Немецкая фотосъёмка.

Самолеты пикируют все круче. Вскоре неприятель обнаруживает «штуки», и мы замечаем яркие вспышки выстрелов из стволов зенитных орудий. Высота 5000, 4000, 3000 м. Впереди вспухают черные шапки взрывов зенитных снарядов. Я отклонил мой самолет влево, чтобы на время прикрыться от зенитного огня облаком и проткнуть его вслепую. Вот мы уже на высоте 2000 м, и я снова вижу мол прямо перед собой. Торпедные катера успели завести моторы, и теперь они рванули в открытое море, оставляя за собой криволинейные кильватерные следы. 330 м. Большое судно, одиноко стоящее у пирса, попадает в мой прицел. Жму на боевую кнопку. Теперь начинаю выравнивать, а затем перевожу машину в набор высоты под острым углом. Русские зенитки стреляют ожесточенно, но промахиваются. Начинаю набор высоты, двигаясь зигзагом; затем замечаю вспышку от взрыва бомбы, угодившей в середину судна. Уходя в сторону моря, я мог наблюдать кроваво-красные языки пламени и столбы черного дыма, поднимающиеся под углом в соответствии с направлением ветра. Затем мы замечаем еще ряд вспышек и дымных столбов над другими судами – результаты ударов отрядов, летевших вслед за нами».
" (с)