Если обычный писатель идёт по следам событий, то у Михаила Булгакова всё происходило наоборот: сначала описывал, а уж потом это случалось в действительности. Вот один, малоизвестный, но весьма красноречивый пример. "Загорелось как-то необыкновенно, быстро и сильно, как не бывает даже при бензине. Сейчас же задымились обои, загорелась сорванная гардина на полу, и начали тлеть рамы в разбитых окнах».
Это – «Мастер и Маргарита», сцена пожара в квартире Берлиоза, которую минуту спустя Воланд со свитой навсегда покинут, вылетев в окно. Эпизод надиктован жене Елене Сергеевне в ночь с 22-ого на 23 января 1934 года. О чём в её дневнике - а Елена Сергеевна вела дневник почти всю их совместную жизнь - есть соответствующая запись. «Он, лёжа, диктовал мне главу из романа - пожар в Берлиозовой квартире. Диктовка закончилась во втором часу ночи». Далее Елена Сергеевна, отличавшаяся редкой пунктуальностью, рассказывала, что отправилась на кухню что-нибудь приготовить, в кухне кипятилось на керосине бельё, домработница, пребывавшая не в духе, рванула таз с керосинки, та полетела со стола в угол, где стоял бидон и четверть с керосином - незакрытые. Вспыхнул огонь. Примчавшийся на женские крики Булгаков уже застал всю кухню в огне.
Конечно это - случай исключительный: ещё, как говорится, не просохли, а виденное мысленным взором автора воплотилось в реальность.
Предсказал Булгаков и собственный конец. Назвал год и даже привёл обстоятельства смерти, до которой было ещё полдюжины лет. «Имей в виду, - предупредил он свою избранницу, - я буду очень тяжело умирать, - дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках». Эти слова настолько врезались в память Елены Сергеевны, что через тридцать лет она без запинки привела в одном из писем к живущему в Париже родному брату Булгакова и продолжала: «Я нечаянно улыбнулась - это был тридцать второй год, Мише было сорок лет с небольшим. Он был здоров, совсем молодой…». Она улыбнулась, но он, великий мистификатор, насмешник и мастер розыгрышей, на сей раз оставался торжественно серьёзен. И ещё раз потребовал, чтобы она дала ему клятву. И в назначенный Булгаковым срок всё и произошло, ему стало плохо и он уже больше не покидал постели.