Русское монархическое сознание начала ХХ века (по материалам периодической печати)
.

Образ монархического строя, при котором существовала Россия от своего образования на протяжении столетий и во многом благодаря которому она сохраняла свою самобытность, ускользает от современных представлений общества. Притом, что история России фактически является историей монархии, недопустимо обхождение установленными прежде советскими оценками, предубеждённый настрой которых не допускает объективности. Демократические оценки внесли мало нового, поскольку считается выгодным исключить монархические идеи и саму вероятность государственного устройства, противоречащие принятым в большинстве стран мира трафаретам. Между тем, такое понимание прошлого принижает ценность всего цивилизационного хода Русской государственности и культуры.

К началу ХХ века Русское монархическое правосознание и его представляющая государственная форма пережили множество стадий эволюционного процесса, отклонений в развитии (что выражалось ослаблением власти Государей и децентрализацией управления страной, либо насильственной централизацией и заменой самодержавия абсолютизмом) и органического возврата к естественному. К этому времени принципы монархического правления, которыми продолжали руководствоваться русские монархи, были теоретически обоснованы (Н.И. Черняев, Л.А. Тихомиров, П.Е. Казанский и др.).

Это эволюционно-эмпирически достигнутое сознание из всех политических течений России в начале ХХ века закономерно выделялось именно наличием знаний, умений и навыков, выращенных на национальной почве, не перенятых у иноземных государств, их теоретиков. Монархическое сознание было в первую очередь религиозным, исторически осмысленным, патриотическим не по моде, а через видение в России того, что действительно вызывает любовь. Всё это вместе составляло национальное, шире говоря – монархическое сознание, требовавшее, что «любовь к Царю, народу русскому и родине, эта святая – чистая таинственная связь с Родиной, с Царём богодарованным, должна бы особенно всеми чувствоваться» [«Сусанин» (Красноярск), 1907, №1].

Целостность и творческая жизнеспособность каждого элемента триады «Вера. Царь, Отечество» обеспечивались доверием нации к Власти, исповеданием идей, издревле определяющих национальное мышление и нестяжательной работой на местах. Носителем всех прочих политических течений, безусловно, являлась интеллигенция. В свою очередь, «русский интеллигент лишён национального самосознания, ему чуждо русское национальное чувство… Его ежедневное чтение – левые инородческие газеты. Ими он услаждается, от них заимствует свои воззрения» [«Сусанин», 1910, №8].

Несовместимость с монархическим сознанием закономерно привела к непрекращающемуся противостоянию с властью, самым различным способам её дискредитации, создания нездоровой атмосферы т.н. называемого общественного мнения. Монархомахические настроения политических партий не оставляли места ни созерцательной работе, ни достижениям мирного средообразующего характера, ни упрочнению идейных связей групп общества.

Русское монархическое сознание начала ХХ века упорно отстаивало идеи национализма, утверждая русскую самосознательность. Монархисты понимали принятие чужих, не национальным идей за отказ от личной творческой работы и духовного родства с собственным народом. Лев Тихомиров в «Московских ведомостях» писал: «Наша личная работа, всё равно, одобряется она или не одобряется, даёт ли “популярность” или приносит только брань и преследование, – становится с того момента национальною, производит действие, входит в капитал национального развития»  [Л.А. Тихомиров "Христианство и политика" М.: Алир, 1998].

Этой работе придавали наибольшее значение и размах организации, желавшие упрочить положение исторически русских творческих сил: «Союз Русского Народа – не временная организация; по смыслу устава… имеет широкие задачи, осуществление которых не временный вопрос, и это дело массовых – объединённых – сплочённых национальных сил, – цель, требующая вековых усилий, – широкой и полной организации, могущей полнее и шире обнять народную жизнь» ["Сусанин", 1907, №6].

Экономические успехи Российской Империи не оставляют сомнений в не устаревшей ценности монархических сознательных принципов: в практических реалиях – руководства, управления, выбора важнейших направлений совершенствования. Эта идея сама включала в себя потребность самоулучшения, и потому отдельные составляющие, по каким-либо причинам потерявшие свою актуальность и значимость, постепенно устранялись естественным путём, не требуя коренных преобразований.

Важным являлось только знание монархических принципов и сознательное соблюдение их творчески деятельными содержательными личностями. Существенной проблемой можно назвать именно политическую безграмотность относительно монархических знаний в самой правящей среде, не понимавшей самой сути самодержавия и его качественной ценности самоограничения, стремления к идеалу и многого другого. Царю приходилось лично направлять своё окружение, расходуя значительные усилия на преодоление его отвлечений.

Однако ещё более важной – основной утвердилась проблема восприятия монархических идей в сознании самых различных социальных групп, теряющих живое религиозное чувство. Дело в том, что идея монархии наиболее требовательна по сравнению с большинством политических течений, которые основываются на многочисленных свободах, как сознания, так и поведения в мире. Монархическая идея твёрдо обязывала к высокому нравственному состоянию души, постоянной верности и принципиальности, выполнению долга, смирение возжеланий признанием разнокачественности людей и справедливости своеобразия неравенства, пониманию важности сбережения наличного. В проблеме сложности непрерывного соблюдения всех этих требований одновременно содержится качественный потенциал монархического сознания и результаты, достигаемые им.

Март 2006 г.