[281x449]
Проституция как тема сейчас кажется архаичной. Общество, которое в 1989 году купилось на весьма спекулятивную «Интердевочку» Петра Тодоровского, теперь воспринимает проституцию как должное. Как естественное, пусть и ненормальное. Мол, проститутки были всегда и везде.

Я, на днях посмотрела фильм «Точка». "Три невеселые подруги – Мойдодырка, Зебра и Анна – живут в сарае близ Рижского вокзала, днем смотрят по телику чемпионат по футболу, а к вечеру, одевшись предельно ярко, дешево и безвкусно, ездят работать собственно на точку – в один узнаваемый двор в центре Москвы." Ну про работу даже самым удаленным от бизнеса гражданам давно все известно благодаря сюжетам «Дежурной части» и деликатным журналистским расследованиям. В виду подъезжающих машин девушки выстраиваются в рядок и ждут, кого из них выберет клиентура. Клиентура идет разная, но в одинаковой степени малоприятная, и одна из героинь характеризует ее так: «Мужики как общественный туалет. Они либо заняты, либо полны дерьма, либо не функционируют».

В этом фильме героини предстают людьми, а не функциями. Сюжет строится как сложная цепочка эпизодов из времени действия и ретроспекций, но имеет необходимое внутреннее развитие. Благодаря чему картина не остается, так сказать, номинативной. На лицо чистый кинематографизм, то есть выбран «авторский» стиль повествования и изображения, надо подчеркнуть — чрезвычайно жесткий. Режиссер явно не страшится перегибов: ни одного положительного мужчины в фильме нет. Как нет ни одной свободной от насилия женщины. Такого не может себе позволить ласковый со зрителем кинематограф: «Точка» бьет без продыху, от начала к финалу все сильнее и сильнее.

Соблюдена верная пропорция «придуманного» и узнаваемости, жизненности ситуаций — того, что зритель не задумываясь идентифицирует как «правду», и потому сопереживает не сбиваясь. Хотя понятно, что правда без кавычек еще страшнее, гораздо страшнее. И утешения ждать не приходится, что тоже недвусмысленно сказано в картине — в самом остроумном ее эпизоде. Один из проходящих по сюжету мужчин откровенно юродствует. Говорит о Евангелии, а получается — изрекает истины. И дальше уже каждый зритель судит в меру своего отношения к жизни. И сам решает, внять ли завету: «Кто сам без греха — пусть бросит в них камень».

Разделив человечество на две группы: 'зло' и 'добро', их нельзя при всем желании поместить ни в одну из категорий. Они где-то между. Тормозов нет, их отсутствие легко сваливается на природу человека. Но отсутствие тормозов есть не смягчающее обстоятельство, а приговор человечеству. И звучит он так: мы живем по закону джунглей. Чтобы выжить в этих джунглях, надо уметь предавать, ненавидеть, лгать, терпеть унижения и уметь не только подняться со «дна», но и иной раз пустить «дно» в себя. Кто-то способен, кто-то нет. Кто без греха — бросьте камень.