Примечание: вы правы, клавиши горят у меня под пальцами – это я изливаю всё свое напряжение, раздражение, своё справедливое возмущение. Наркотик. Дурная привычка.
Жара, много холодной воды и больная голова меня оправдывают, а ещё меня оправдывает голова глупая (нет, у меня их не две) и юный возраст: в любом случае рекомендую этот текст никому никак не воспринимать. Будто и не было вовсе.
Его Светлость тут бы только посмеялся и сказал бы, что девушка созрела. Дудки. Все эти соображения не берутся с бухты-барахты, это дни и дни случайных размышлений =). Так и тянет сказать что-нибудь вроде: «и я тоже всё пробовала и знаю!», но это смешно. Всё равно что меряться.
А вообще: я очень, очень старомодная девушка.



Оно так как-то так вышло последние дни, что моё подвешенно-неопределённое состояние (меня на разнос тянет только в случае большого отчаяния. причём «разнос» - это в моём понимании, то есть то, что я себе сама смогу простить) плюс матушка-природа (а то, а куда же без неё) в лице тридцативосьмиградусной жары привели к тому, что тема вирта стала всплывать в разговорах с теми, с кем она, в общем-то, всегда считалась ненужной, да и не нужна она там.
И вообще, чтобы порядочно согнать мысли в кучку, мне тут следовало бы конспективно изложить свои суждения по поводу этой дисциплины, но я не буду (знаем мы тебя, Мег. за «не буду» обычно следует многабукаф). Почему? – Ну чтобы граждане не считали меня совсем уж ущербно-закомплексованной пуританкой, которая как знамя несёт впереди себя то, с чем вообще-то следовало бы обратиться к психоаналитику (нет, не грудь).
Мне интересны вот такие аспекты: почему, скажем, просмотр порношедевров (ну что поделать, умиляют меня цитаты с башорга а-ля «в двадцать три двадцать я съем последнюю печеньку, в двадцать три двадцать пять я закончу дрочить, в двадцать три двадцать шесть я уже буду спать» и «диски с немецким порно в идеальном состоянии») изменой я не считаю, а вирт – дадададада, на кол сажать за такое?.. Ответ. В первом варианте всё обезличенно и ээ… автоматизированно (хотя был, был у меня знакомый, культивировавший собственную «любовь» к одной из специализированных фотомоделей, но это уже сочетание стёба и отклонения), во втором – уникально. В этом смысле я считаю изменой и звёздчатый поцелуй, и любое развлечение, и даже романтическую детальку (не буду говорить, какой у меня на сей счёт был бзик) – не имеет, не имеет права Ромео есть спелые черешни с Мелузиной, если ему довелось хоть раз попробовать вкус черешен на губах почившей Джули (всё всегда должно быть по-новому в любых новых отношениях?.. это интересный вопрос. пытаться построить что-то на прежнем фундаменте можно лишь с прежним человеком – мы же не будем переносить этот фундамент в другое место, там его не прикопаешь, рухнет всё. но новый фундамент из прежнего камня? не знаю, не знаю. правда не знаю). В каком-то смысле и разговоры… Но это эдакая чувственная утопия. Так очень легко дойти до моих всегдашних мечт о монастыре, побеге и в конечном счёте одиночестве – по-другому вариант без измен не реализвать… но люди, люди-то умудряются изменять и сами себе.
Отсюда следующий аспект: так уж ли волнует меня физическая сторона аспекта измены (если грубо – то сколько раз, каким образом и «только не в губы») или важен сам факт? Ответ. Сам факт того, что оскорбляют мою уникальность, но при этом обогащать факт болезненными деталями никто не запрещал. Да-да, уникальность. Всё и всегда, меня касающееся, должно быть в единственном экземпляре и только для меня – межует с манией величия, хорошенько запрятанной. Бэушное – не надо, обойдусь (на ум тут же приходит статуя из какого-то городка: скелет со свадебным букетом на лавочке и подпись «Waitin’ for the perfect man»), пользуйте сами. С меня бы сталось дёргать молодого человека: «Кто, кто, сколько?! До меня?!» и потребовать познакомить со всеми бывшими в употреблении. И страдать, неимоверно страдать в геометрической прогрессии от числа девушек. Я точно знаю, что заполучить себе идеального нельзя даже разрекламированным способом, родив себе его – сынулька вырастет и найдёт себе лахудру (тема инцеста – побоку).

Аспект три: почему я тогда прощаю себе кокетство и флирт?.. Ответ: потому что точно знаю, что ничего не будет. Что трёхчасовое обсуждение буферов Лары Крофт (да-да, вот по мне великолепный сексуальный объект. я бы ещё список выкатила) и того, что можно сделать при помощи минералки и мороженого, ни к чему не приведёт. Не будет «в губы» - по мне, непростительно снимать это табу без должного повода. Не будет серьёзно.

Аспект четыре: степень близости людей, с которыми это обсуждается. Как-то человек, с которым я вела достаточно длительную переписку, ошарашил меня заявлением «Мы так долго знакомы, думаю, уже можно употреблять слово «секс»» (и при этом он не собирался поведать мне ничего революционного. просто тема открыта). Отсюда вывод: табу на обсуждение этих вопросов (право слово, мне всё равно неловко каждый раз, когда я называю вещи своими именами, без эвфемизмов. и это есть хорошо) снимается при определённой степени знакомости. Долгое время я думала, что обсуждать сии вопросы могу только с малознакомыми людьми, или с теми, на кого злюсь (эдакий эмоциональный вариант one night stand), перед кем не может быть стыдно (вопрос стыда – это очень интересно. надо будет поразмыслить), потому, что на них мне плевать. А вот и нет. Да-да-да, с теми, кому доверяю, я беспомощна… но в один момент нашлась такая степень доверия, которая перевесила. Так что доказано экспериментальным путём – просто там, в процессе разудалых развлекух, была бравада и «все так делают, чем я хуже», а тут. Всё ясно.

Намбер файв: разве игра что-то оправдывает? Самое смешное, что одним господам я прощаю (а кто я такая, чтобы «прощать» вообще? слово неправильное), просто потому, что так надо, так пишется история, прекрасная история. Точно так же женщины не осуждают Казанову, а боготворят его – он приносит им сакральное знание о том, что они, всякие, прекрасны и любимы, зато поносят и выдают друг другу Дон Жуана – он выставляет напоказ их жалкость и похоть. Других не склонна осуждать с формулировкой «всё равно вам гореть в Аду» - то есть эдак негласно, сквозь зубы цедю. Третьим никогда не прощу ничего. Им гореть в моём личном Аду, под особым присмотром, одновременно их будут колесовать, четвертовать и по одному вырывать ногти. А! Ещё их будут убивать эпилятором.
Вообще, какого рожна я касаюсь игры?.. Не надо трогать Игру, ей, с большой буквы, всё можно. Просто если причислять меня к какой-нибудь тусовке, то я всё-таки, несмотря ни на что, ролевик – до этого была в других местах, думаю, и отсюда когда-нибудь убуду. И ещё – нет в сети мастеров и любителей «этого дела» лучше ролевиков – их работать со словом приучили :).

Six. Тяжёленько же тебе придётся, Мег. А я не одна такая – хотя признаю, категория людей с обострённым чувством собственничества плюс собственной эээ… хорошо, скажу верностью-порядочностью, но это не значит, что они (мы) такие все в шоколаде… так вот, категория таких чудиков необычайно малочисленна. Но взять хотя бы Терезу из «Невыносимой лёгкости бытия». Каренину Анну батьковну…
Тяжёленько – а что поделать. Мне тут карты Таро шепнули, что любовь – это вообще не моё.

Седьмой по счёту: а, собственно, почему?.. Я, конечно, всё понимаю, но почему нельзя-то?.. Ты внятно так и не объяснила.
Объяснение есть, но я стыжусь его. Оно наивное. Лучше перескажу вот такой кусочек текста, а потом объяснюсь. У Уитмора есть эпизод, который для меня как притча (ни на кого больше воздействия не оказал): старые друзья, пожилой мужчина-сибарит с макияжем и в цветастом халате и женщина (просто чтобы грубо: он нетрадиционной ориентации, она – мать-одиночка убогого мальчика) беседуют на балконе, над залитым солнцем морем, поглядывая внутрь комнаты, где мечутся фаворит этого самого халатчатого, молодой мальчик, и его белокурая стервозная подружка: сибарит из великодушия приютил обоих. Женщина щурится и говорит: «Спорим на монетку, они продержатся не больше месяца». Мужчина хватается за сердце: «Мод!.. Не смей!.. Забери свои слова обратно: не смей ставить ни цента против любви». Она вздыхает и признаёт свою неправоту, он целует ей руки. Откуда ей знать, что те двое и правда и месяца не продержатся, мальчик станет её любовником, ну да ладно – книга вообще изобилует простым изложением фактов многочисленных совокуплений, без этой страстной постельной эквилибристики.
О чём это я… Так вот, все эти многочисленные непонятки, эти игры – это ставки против любви. Имхо. Здесь главное знать, на что поставить, на то они и нюансы. И независимо от того, что такое Любовь, что это за божество – побиваемая камнями грешница-блудница или святая мадонна, независимо от того, способна ли она обидеться на ставки, заплакать или дать сдачи, или просто уйти, как удача – я твёрдо уверена, что ставить против неё нельзя.

Если мне расскажут о женщине, выходившей замуж двенадцать раз, я подумаю, что она ужасно одинока.


****************************
Я почему-то подумала, что во все эти ночные тырнетные развлечения уже и не полезу никогда – просто не захочу. Заберите меня кто-нибудь в полигонную ролевушку в брянские леса :).