А даже если и так? Пусть. Некоторые вещи стоит делать сгоряча, например, помогать людям, бросать курить, закрывать свою страницу в соцсети. Особенно последнее. Сейчас нельзя сказать, что до того, как я завел коллекцию музыки, видео и общения ВКОНТАКТЕ, моя жизнь была ущербной. Отнюдь. Так отчего же это лживое чувство, что она станет ущербной, если избавиться от всего электронного шлака и вернуться к статус кво? Я не знаю, отчего. И даже не стал докапываться до ответа. Просто закрыл. Несколько лет - в небытие.

Еще сгоряча стоит ехать в Крым.

Таня не видела Крыма целиком. Была там, сям, но эти визиты не позволяли составить общее впечатление. Например, она никогда не была в Севастополе. Я там был несколько раз по воле случая, влюбился в этот город, но сказать полноценно - Я ТАМ БЫЛ! мне не позволял один нюанс - я был там сам, без жены. Все мои восторженные впечатления без возможности поделиться ими с родственной душой кажутся половинчатыми и как бы украденными. Только теперь, когда мы прошлись рука об руку по паркам и проспектам этого величественного города, они обрели законную полновесность и спокойную уверенность в своей реальности. Вот мы стоим вместе на горке у площади Ушакова и показываем рукой вниз на корабли, вот ищем тень среди белоснежных улиц, залитых ослепительным, но нежарким приморским солнцем, вот мы смотрим на море, вот шуршим гравием Херсонеса. И эти впечатления - то, о чем теперь мы можем поговорить, что мы сможем понять одинаково, восторг от которых разделен на двоих.

Таня захотела увидеть Сашин лагерь. Мы сделали это. Заехали в медвежий угол, где, стушевавшись перед поросшими сосной склонами, заканчиваются все дороги, где закрытая от ветров долина имеет только один вход и он же выход, где среди буйной зелени пасутся блестящие коричневые лошади. От одной Таня убежала и та даже не стала догонять, сраженная Таниной прытью. Я разулся и отдался на волю местного божества, но и колючки, и острые камни миновали мои босые стопы. Перешел вброд р.Узунджа. У ручья тень, свежо и таинственно. Вот Таня сидит на другом берегу, в пяти метрах, а между нами струится холодная прозрачная вода, сквозь которую видно, как на перекатистом ложе играют солнечные блики, которым посчастливилось прорваться сквозь весьма широколистный буковый шатер.
Дно реки достойно особого слова - оно вроде состоит из отдельных округлых камней, а вроде - из монолитной породы. На самом деле камни эти осадочного происхождения и они продолжают расти. Известняк, которым богата вытекающая из горы вода и из которого состоят эти камни, оседает на их поверхности год за годом, век за веком, уплотняется, камни пухнут, срастаются, и вот уже неотделимы друг от друга, и дно превращается в один большой гладкий камень.
Там со мной случился приступ мигрени, которая наложилась на две малосонные ночи, общую усталость, нервное напряжение и просто жару. Как я ни пытался поспать в тени бузинового куста - ничего не вышло. Таблеток при себе не оказалось, состояние все ухудшалось и мы поспешили из Колхозного обратно в Севастополь. Меня лихорадило, а аптек в округе всё не было и не было - ни в Колхозном, ни в Родниковом, ни в Орлином... На мое счастье тамошние дороги в отличном состоянии, можно было ехать особо не напрягаясь. На подъезде к Севастополю меня вырвало желчью - едва успел найти свободную обочину и открыть дверь. Сразу в груди полегчало, но в мозг словно воткнули черенок от лопаты, от боли я просто сел на камень и плакал. Но это был уже катарсис, кризис. На автопилоте добрался до города, я знал что на ж/д вокзале гарантированно есть свободные комнаты отдыха, добрая комендантша дала ношпы и аскофена, Таня купила донормил, и через 15 минут пришел спасительный сон. Шоколаду комендантше!
Комнаты отдыха на вокзале Севастополя всегда свободны оттого, что при общем казенном комфорте и куцем душе с незакрывающейся дверью они стоят 250 грн./сутки, что в 1,5-2 раза дороже жилья, которое в огромном количестве здесь же сдают бабушки-дилеры прибывающим туристам. Но открывая глаза после приступа, чувствуя, что ничего не болит, понимаешь что где бы ты ни был и сколько бы это ни стоило, ты находишься в раю - а уж тем более в чистой прохладной постели, в номере, в который через открытый балкон, вползают, трогая газовую занавеску, ароматные южные сумерки и доносятся звуки успокаивающегося города.

Таня впервые увидела Чуфут-Кале. Мы заночевали у подножия городища, объехав его с севера, слева, где заканчивается Бахчисарай. Ночевка удалась. Никто и никогда до нас не ставил в этом месте палатку. Я имею полное право так заявить, поскольку мы были вдали от общего турмаршрута, и одновременно не очень далеко от населенного пункта. Наградой за такое странное решение была замечательная ночь в чистом, живописном, тихом месте. В ущелье темнеет рано, но долго. Воздух ароматный, свежий и неподвижный. Не покидает ощущение, что мы тайком пробрались в уголок ботанического сада: кизил, барбарис, шиповник, чабрец, можжевельники, сосны, неведомые травки - все или цветет, или плодоносит, всё на расстоянии вытянутой руки.
А ночью я занимался подсчетом тварей, которые мешают мне спать - насчитал около десятка голосов, включая соловьев, далекой бахчисарайской собаки и неведомого зверя, несколько раз резко вскрикнувшего совсем рядом. За полночь поднялась луна, стало светло как ... как лунной южной ночью, что ли. Мы вышли из палатки, и долго стояли, слушали, смотрели, ходили туда сюда, словно очнулись на чужой планете. Известковые скалы светятся под Луной. Спали мало.
А проснулись мы рано и утром на Чуфут-Кале были первыми, но кассир сказал, что нет, не первые. Странно. Врет кассир. Проходя через монастырь, поставили свечи и помолились о здоровье родных.

После Бахчисарая мы местными дорогами отправились на север к Донузлаву - говорят, там идеальные условия для виндсерфинга. По пути заехали в Евпаторию и там заблудились. Таня была в ней впервые, а всё что я знал о городе - район морпорта и Карантинного мыса еще со времен, когда был коком и наш белый теплоход причаливал здесь. Мы совсем немного попетляли жаркими унылыми улицами и поехали дальше - Евпатория нам не понравилась.

Мы мчались степью, минуя заброшенные и вновьразбиваемые виноградники, широкие невозделанные ложбины и крохотные поселки. Мы наблюдали ка земля становится всё площе, дороги - всё прямей, а горизонт - всё безрадостней. Всё это время - с самого Севастополя - на крыше машины лежал притороченный к гику огромный вяленый пиленгас. Он выветрился и выжарился на солнце до состояния доски, но именно так он приобрел свой истинный прекрасный вкус. В степи Тане не понравилось тоже, так что мы торопились, торопились, пока внезапно не уперлись в пгт Мирный.

Мирный тоже находится в медвежьем углу. Его главная улица щедро перегорожена зебрами и лежачими полицейскими. Очень медленно и бесшумно ходят люди, но большей частью сидят. По переходу никуда не торопясь идёт черно-белая кошка, и мы ждем. Стоим. Проезда из Мирного на Тарханкут нет, хоть некоторые карты врут, показывая дорогу на косе. На самом деле там вход для кораблей в Донузлав, к военно-морской базе в Новоозерном. Мы двинулись вдоль Донузлава на северо-восток, в сторону объезда, миновали Новоозерное и в пяти километрах остановились у почти чистой бухточки для ночевки. Палатку установили подальше от воды, наверху, и в последствии не пожалели об этом - шум волн свел бы нас с ума. Там мы жили три дня. Спали мало.

Если твое счастье измеряется не в кошках, как у той девочки из комикса, а в кузнечиках - то тебе на Тарханкут. Я отношу Донузлав к южной границе Тарханкута, если бы мы поехали дальше, то увидели бы точно такие же поля и дикие степи с желтой травой в которой живут улитки, жабы, пауки и кузнечики. Видели шкурку ежика.
Сначала наше внимание привлекли крохотные птички, при приближении автомобиля массово выпархивающие из придорожной травы и летящие рядом с открытым окном. Но присмотревшись внимательней мы поняли что это не птички вовсе, а огромные кузнечики. И дальше повсюду куда бы ты ни пошел или поехал, из под ног выпрыгивают большие, малые, летучие и прыгучие кузнечики. Здесь их тысячи. Тонн. И Иисус, сорок дней пребывая в пустыне и питаясь одними акридами, точно не погиб от голода, ибо биомасса этих акрид колоссальная! Ешь - не хочу. Идёшь, расставив руки с растопыренными пальцами, и на каждый твой шаг отзывается несколько десятков кузнечиков. Они прыгают на ноги, на руки, на ладони, на палатку, на загорающую нагишом Таню, отчего она пищит и машет руками. Не любит насекомых, понимаешь. А кузнечки разве насекомые? Они же совсем как человечки.

Первый день я блаженствовал на доске. Ветер западный, вдоль Донузлава, поэтому мне оставалось только галсировать на тот берег и обратно. Новый парус, 7,5 м2, тяжелый, но пузатый и тяговитый, три камбера. Я только привыкаю к его весу и физике. Швертом не пользовался, так что приходилось постоянно резаться, чтобы направить тяжелую доску с коротким плавником против ветра и не быть унесенным этим самым ветром.

Все же день катания был светлый, теплый, радостный. Вода гладкая, а иногда настолько, что видно как под тобой в изумрудно-бирюзовом космосе, над покрытым водорослями дном в едином направлении против ветра движется масса медуз, больших, крохотных, одни глубже, другие выше, бесконечный поток, и доска скользит над ними. Ветер днем около 12 м/с, утренний штиль сменился свежаком к обеду, а ближе к вечеру все 15 м/с, пошла рябь и разошлась волна, совсем как на Днепре. Падать стало невесело - трудно снова поднять парус, иногда просто невозможно. Да еще на волне! Вот тогда-то, думаю, я и потянул поясницу. Маленький парус я не брал и катание пришлось свернуть.

Ах да! Трапеция! Я испытал трапецию, все прелести и приколы этого девайса, и что же - действительно экономит силы. Глиссирование с этим парусом в трапеции - это сказочное ощущение, сродни полёту. Фактически глиссирование и есть полёт. Разогнавшись, можно уже не тянуть парус, а встать вертикально и просто придерживать мачту за гик, пока виндсерфинг перемещается вместе с потоком ветра, и тогда чувствуешь, что рядом с тобой штиль, но при этом ты летишь над водой. В таком режиме доска начинает постепенно уваливаться, а пытаясь направить её острее к ветру я притапливал мой борт, немного замедлялся и тут же ощущал на парусе дикую тягу того самого ветра, с которым только что был за одно. Да, самое морально трудное - это остановиться, когда со скоростью 10 м/с летишь в каменный берег, а разворачиваться на глиссировании я еще не научился. Я падал, падал и падал. Поднимал парус снова и снова. Но до конца технику хождения в трапеции я не освоил - не успел. Укатали сивку крутые горки, да так, что на следующее утро у меня не было ни сил, ни желания идти на воду. Поясница разболелась и не столько от катания, сколько от жесткой постели. К тому же ветер сменился на северный, вода в озере быстро остыла, небо нахмурилось, даже покапал дождь. По Украине в тот день было штормовое предупреждение - широкий атмосферный фронт дал о себе знать везде.

Мы смотрели на странный горизонт и дурели от скуки. Такой горизонт я видел только в фильмах про Монголию - там нет ни-че-го. Можно уловить едва заметную волну в этой линии вот и все, больше глазу зацепиться не за что. Ни деревьев, ни кустов, ни оврагов, ни столбов, ни полей - выгоревший экран степи, по которому движутся черные тени от облаков. На противоположном берегу Донузлава стоит одинокий домик рыбаков, от нечего делать мы пялились на него и ведущий к нему ленивый изгиб грунтовки. Если б ни он, не знаю на что бы мы смотрели, наверное друг на друга. Чертов домик!
Местные достопримечательности изучать весьма просто: надо неторопясь ходить, глядя себе под ноги, по кругу, диаметром в шагов сто. Можно один раз, можно несколько, не имеет значения. Но уже после первого круга можно сказать, что ты видел на Тарханкуте всё.

И с утра до вечера - ветер. Палатка вибрирует и трепещет, травинки стучат по её упругим граням, скребут и шуршат, отчего жилище кажется жутко неуютным. Удивительно, как мы были единодушны с Таней в отношении этого ветра! Хотелось спрятаться от него. Настоящее облегчение, когда садишься в машину и закрываешь окна и двери, чтобы уши отдохнули. Просто посидеть в тишине - уже радость. Тихая радость.

К счастью, вечером ветер стихает, ночи здесь тихие. И ясные. В последнюю ночь мы проснулись от света. Два слоя тонкой палаточной ткани пропускали внутрь столько света, что почти можно читать. При огромном желании, разумеется, особенно, если ты - Тарас Шевченко. Мы вышли наружу, а там - Луна. Она взошла поздно и над степью серебрились светлые ночные сумерки. Не только земля, но и безоблачное небо излучали серебристый свет, наверное от небесной влаги. Захотелось бегать, глубоко и часто дышать. А можно было просто раскинуть руки и стоять в этом ярком лунном свете, вдыхать свежий ночной воздух, который через пару часов ляжет прохладной росой. Тихо, тихо. И всё такой же пустой и ровный горизонт во все стороны. "И по-прежнему лучами серебрит простор Луна"

Кроме жесткой постели, случилась утеря Таниной контактной линзы. Помог Ярослав в Запорожье: через интернет он нашел ближайшую оптику, где можно купить линзы требуемых диоптрий. Уже через час мы знали цену и адрес. Адрес был евпаторийский...

И на третий день я повез Таню обратно в город, в Евпаторию. От нашего бивака до Евпатории оказалось такое же расстояние, как от дома в Запорожье на его северо-западной окраине до выезда из города на юго-восточном направлении - 28 км. С остановками любопытства ради мы были там меньше чем через полчаса.

И это только начало. В районе исторической застройки нам удалось снять комнату. До 20 июня еще не сезон, цены на жилье в полтора раза ниже летних.
Набережная Терешковой, где на парапетах 150 раз написано НЕ КУПАТЬСЯ! ОПАСНО! - популярное место купания и загорания. Бетонные ступени очень скользкие из-за покрывающих их водорослей, местами бетон разрушился и из него торчат многосантиметровые ржавые, страшные, окислившиеся до игольной остроты металлические штыри арматуры. Но прогуливаясь, мы постепенно примерялись к местным улицам, запоминали трамвайные маршруты - не пренебрегайте трамваем в Евпатории! очень удобный вид транспорта! - скоро начали замечать скопление коробейников тут, там, и так от ларька к ларьку дошли до истинной курортной Евпатории. И там нам сразу понравилось! И город понравился, и пляж мы нашли, и парки нашли, и аккуратную, нарядную набережную, и множество прогуливающегося народа, много, очень много народа, для которого заготовлено много, очень много развлечений, да все таких низовых и по-курортному вульгарных, что пришлось усиленно закрывать глаза на эти лишние подробности. Чертово колесо, едва подняв нас до вершин окружающих деревьев, не позволило обозреть далей, как мы хотели, но позволило на пять минут оторваться от шабаша жизни внизу.

В курортных кварталах много больных детей. Их везут сюда со всего СНГ. Это удручает. Ходячие и не ходячие, страдающие ДЦП, иными нарушениями опорно-двигательного аппарата, они в сопровождении несчастных родителей, в различного вида колясках, тележках, каталках. Много, повсюду. Поэтому именно на детей ориентировано большинство развлечений в Евпатории. Чувствуют ли они себя своими на этом празднике жизни?

Несколько раз пытался найти дорогу в Заозерное, на каждый раз вечером, в темноте, и каждый раз заезжал в какой-то тупик.

Две вещи, которые порадовали особенно: секс и машина. Секса было много, свободного, всегда желанного, в непривычных местах, и много нежности раскрылось в нас друг к другу. Много желания, нежности и благодарности. Ночью, днем, утром, вечером, среди степи, в лесу, под ярким солнцем. Беззаботность и отсутствие помех - вот что действительно нужно чтобы получать от занятия любовью истинное наслаждение. Как-то так. Днем, утром, днём. Ночью, ночью, ночью...
Машина - даром что НИВА, удивлен. Послушный, выносливый зеленый ослик. Ни пикнул, ни скрипнул, ни стукнул, ни пукнул за всю тысячу километров, в любом режиме, по любым дорогам. Порой начинало казаться, что она вообще никогда не сможет поломаться, а все ремонты, которые были в прошлом - дурной сон. Даже убийственный участок трассы Москва-Симферополь от Мелитополя до Васильевки - именно так, обратно - ужасная уродливая дорога, на которую вливается со всех сторон все больше и больше машин, направляющихся на север, которая тянется в узком коридоре из робиний тошнотворно-длинной лентой с всего одним рядом в полосе, где нетерпеливые черные лендкрузеры и мерсы начинают свою опасную чехарду с длинными обгонами, где каждый год сотни аварий. Даже незнакомый горный серпантин был пройден мной в лучших традициях раллийных гонок, это к слову о хорошей (об удачной, скорее) балансировке массы авто, о прочной подвеске и о дружественных тормозах. Конечно не следует забывать, что на месте пассажира сидит, пристегнувшись, еще 60 кг живого веса, который не только влияет на тормозную и разгонную динамику, но и за который ты отвечаешь головой, сердцем.

А начинали мы путь в дождливую субботу, с ливнями и свежим ветром по всей мокрой трассе до самого Крыма. А как в Крым въехали - как отрезало. Еще в Сальковом Таня бегала под моросящим дождиком покупать рыбу, а уже в Чонгаре, где памятник пушкам стоит - только солнце, небо и море.

Совсем немного фотографий есть ЗДЕСЬ

Музыка про лето здесь

[700x437]