Глава 3

 

«Тишина, благоговейная тишина! Будто тебя здесь нет, и ты выполняешь лишь роль стороннего наблюдателя. Как иногда приятно почувствовать собственную личность отдельной ото всего! Или хотя бы считать так…» - за родом подобных мыслей не заметил, что Морфей отпрянул, и наступило время полного контроля над собой. Пока Память упорно сопротивлялась всем попыткам мозга разбудить ее, Орсу постепенно осматривал помещение. В медленно плывущем по воздуху табачном дыме едва различно виднелись неподвижные человеческие силуэты; скорчившиеся, прислонившиеся к бетонным стенам, на которых четко прослеживались многочисленные неровности. С потолка угрюмо свешивалась лампа накаливания. Толку от нее не было никакого, поскольку гуляющая дымка закрывала, как облака солнце, практически весь излучаемый свет. Под наиболее сильными порывами ветра, поступающего через небольшие зарешеченные окошки, почти над самым потолком расположенные на трёх стенах, провод, с которым как раз и был соединен цоколь лампы, покачивался из стороны в сторону.

В помещении стояла невыносимая духота, свойственная обыденному летнему зною.

Орсу пошевелил руками, ища хорошую точку опоры для поднятия тела, и только сейчас почувствовал пальцами, до недавнего времени онемевшими, что-то щекочущее. Взглянув вниз, он приятно удивился. Природа и здесь умудрилась приспособиться к человеку. И, надо сказать, вполне удачно. Ласково пройдясь несколько раз ладонью по растущей прямо из земли траве, своеобразному полу помещения, Орсу встал, выпрямившись в полный рост, и снова оглядел комнату, отметив для себя лишь книжную полку, ранее не примеченную взором, - единственный интерьер здесь; да расплывчатое подобие двери в десяти метрах от себя. Интересуясь происходящим вокруг, он склонился над лежащим неподалёку человеком.

Это оказался парень, с виду не больше 25. Его темные волосы были взлохмачены, на лице красовалась совершенно неестественная улыбка, под глазами чернели мешки. Веки были прикрыты и часто вздрагивали, и это являлось единственным его движением, исключая редко вдыхающую воздух грудь худощавого тела.

Открыв ему око, Орсу понял, что парень пребывает под влиянием какого-то наркотика – застывшие глаза не отражали ровным счетом никакого настроения.

В не лучшем же виде находились остальные, кроме маленькой девочки лет десяти с длинными космами густых русых волос, одетой в синий сарафанчик и белые туфли, тихо спящей с поджатыми под себя ногами на земле. Орсу сделал шаг по направлению к ней, как вдруг ребенок исчез.

-         Что ты ищешь здесь? – раздался голос позади, и Орсу обернулся.

Его удивлению не было предела – перед ним стояло то же чадо, миловидно дрыхнущее до недавнего времен.

-         Что ты ищешь здесь? – повторила она, не услышав ответа своего собеседника, пытающегося переварить в голове всё окружающее – Уходи, пока сам властвуешь над своей Судьбой!

-         Пойдём со мной, это неподходящее для тебя место – сказал Орсу.

«Куда я ее поведу?» - мелькало в голове у него.

Едва ли он успел окончить фразу, как возникшие на миг неизвестные образы в голове (будто на фотографии: коротко стриженый мужчина лет сорока, опрятный на вид, в черном костюме с того же цвета рубашкой на голое тело, воротник которой был не застегнут. В черных ботинках на красной шнуровке. Склоненные к переносице брови и морщинистый, выделяющийся как и скулы, лоб. Позади, на белом фоне изображения – шероховатый багровый предмет. Далее картина меняется, появляется женщина, по годам не младше первого человека. Ее образ слишком расплывчат, словно происходит просмотр через грязное и мутное стекло. Понять можно только цвета бледно-желтый, переходящий в фисташковый, цвет верхнего одеяния), сменил режущий уши крик девочки. Что-то непонятное не позволяло ему находиться здесь, тело ломало, Орсу ощущал доселе не пребывавшее в нем состояние смятения. Сам того не замечая, он бежал вдоль по узкому коридору. В глазах монотонно мелькали его шероховатые стены, массивные железные двери наподобие той, которая осталась позади и вела в помещение, откуда недавно был слышен невыносимый крик девочки. Не стихающее ритмическое эхо шагов более отчетливо начало доносится с лестницы и , не успев подняться на последнюю её ступеньку, Орсу услышал голоса:

-         Моисей говорил, для всех сегодня будет опять бессонная ночь? – сказал первый

-         Да, она выдастся особо интересной нынче – прозвучал голос второго, прозвучавший так, словно оно принадлежало человеку, находящимся в эйфории.

В такой момент можно было бы представить образ этого человека по одной лишь фразе: Орсу он казался обладателем морщинистого лица, глазами, выражающими полную уверенность в себе и правильности своих поступков. Мощные руки, с проступающими от постоянного физического труда жилами. Тело обычного сложения…

Занятие подобного рода размышлениями всегда нравились Орсу, тем более, что не приходилось решать сугубо инстинктивные задачи. Прятаться на лестничном пролёте было негде, хоть на подобные идеи и наталкивало его это странное здание, а возвращаться обратно совсем не хотелось. Кто знал, что может оказаться там, в бесконечных монотонно тянущихся коридорах?

«Будь что будет» - сказал он, уже держа наготове кулаки. Из прохода, никакими признаками не подававшего на существование двери и петель к ней, вышли по очереди смуглолицый молодой человек, несколько худощавый, с понуренной головой, и негр крепкого телосложения, лет на десять старше и на голову выше первого. Оба носили красные халаты и странной структуры, похожей на клеенчатую, прозрачные около шеи и плеч и ближе к поясу чернеющие верхние одежды и темно-коричневые брюки того же материала.

-         Варнава!…

 

3.2.

Песнь Эдры

 

Вселяй в себя сей дивный холод,

Моих заиндевевших уст,

Читай меня, пока ты молод,

Пока хромированный змий внутри тебя не пуст.

 

Пиши на теле собственном ученья

Углём лишь древа жизни своего,

Мной возглавляются мгновенья,

Мной разбивается стекло.

 

Пусть мира лепесток падёт на трепетную тайну,

Пыланьем Солнца разнеся на клочья твой хрустальный сон,

И кто-то, как и ты здесь крайний,

Забрало моей полимеризированной маски внутри есть полый стон.

 

3.3.

Минуты слиты воедино

 

Шаги. Нервный взгляд на окружающее. Шершавая стена голубоватого цвета. Сливающаяся в бессмысленные полосы действительность. По прежнему сжатые кулаки. Звуки. Сначала говорит первый, потом второй, но говорят так, что оба голоса – один.Взгляд. Неровное, прерывистое дыхание. Мертвенно-серые глаза. Бег.

Шаги. Теперь собственные. Несколько, образующих лабиринт, стоек. Открывающаяся дверь. Взгляд. Обыденность. «Всё в порядке».

Голос в голове…Бег.

Серый туман. Одни стволы. Земля. Она всё ближе.

Стоп!!!

Темнота…

 

3.4.

«Всё, что умеют делать взрослые – игрушки, никогда при этом не обделяя своими творениями все возрастные категории.»

 

Прекрасна ли наша природа?

Блестящие в цинке цветы?

И ртутью покрытые воды?

Её, зашитые небом, часы?

 

О радость, таённая в пепле!

Дай мне ощутить пленный сок,

Сокрытый в коксовом стебле!

Я сделаю этот глоток.

 

И вдруг ощущаю спасенье,

Смятенье намедни ждёт не меня

Не правда ль природа есть перл сотворенья?

Она, как мой Бог хороша.