Жизнь не обходится без того, что называется "поисками себя".  Хотя я не о том, что этим называется, хотела написать. Я думала о том, что прочитывается в этой фразе, без наложения устоявшихся выражений. Внутренне и внешне, в зеркале, на страницах дневника, в любимых песнях, на фотографиях, повсюду и всегда мы выискиваем и рассматриваем свои черты. Подсознательно, совершенно осознанно, целенаправленно ли, но без этого и правда не обходится.

Не знаю, хорошо это или плохо. И вообще, может ли это явление быть "каким-то", кроме того, что оно естесственно. Но сейчас мне очень хочется его избегать. "Субъективное восприятие" - и это все же что-то иное. Да и думала я немного не об этом.

Я думала, когда мы плачем, неважно отчего. Перед тем, как умыть лицо, каждый, хотя бы раз, невольно останавливался взглядом на своем отражении в зеркале. На покрасневших веках, на потекшей туши, на мокрых щеках и соленой влаге, забившейся в угол рта. Видим в этом красоту, или какое-то осмысление, что-то высшее... И любим себя. Даже если эти слезы вызвал кто-то, кого никогда не было, фильм, книга или собственное воображение. Но свелось все именно к этой секунде перед зеркалом. Ко взгляду именнно в эти опухшие от искусственно вызванных слез глаза. Я говорю искуственных именно потому, что все страдания человека в определенной доле прежде всего желанны. И эту данность ощущал каждый в той или иной ситуации. Но легче на душе становится только тогда, когда нарочно забываешь, что никого не прося, сам долил себе в кружку горя.

Все это как-то мелко и бессмысленно. Я знаю,  все сказанное мною - прописная истина. Но каждый раз, в глубине души понимая это, я словно в тайне от самой себя опять наполняю кружку выше собственной запретной отметки. Эта маленькая и никому незаметная деталь не дает мне уже ни того облегчения, которое было доступно раньше, ни преодоления, которое кажется таким простым. После таких взглядов под собственную кожу я могу объяснить это только привыканием. В этом явлении, или в чем-то другом. Новая доза собственных мерзостей сопровождается привкусом тошноты и отсутствием какого-либо удовольствия. Какая-то неистребимая глупость.

Почему каждый из тех раз, когда я смывала с себя все ненастоящее, обещала кому-то несуществующему сбросить всю мишуру и остаться неочищенным зерном самой себя, так и оставался разом? Может быть потому, что это был именно кто-то несуществующий, тот, кто должен был помочь хранить обещание. Но, убереги меня Бог, повесить это на кого-то реального. Меня и его убереги. Ведь чтобы повесить, нужно будет все открыть. Все то, что живет в трещинах моего сознания. А их слишком страшно показывать кому-то. Ведь и мне никто бы не показал свои. По крайней мере с той целью, которой вооружаюсь теперь я. Навсегда с ними покончить. Обычно такие воспаления демонстрируют с теми же намерениями, с которыми смотят в заплаканное отражение. Нет.

Собаку завести чтоли.