"Джонатана привлекает определенный тип женщин, похожих на Клер. Внешний вид, молчаливость, мудрость.

Короче говоря, у нас есть сестра, Клер. Я помню, как она к нам заходила раз или два в месяц с платком, мокрым от слез. И ничто не могло избавить ее от слез. Ни какие глупые шутки, ни большие признания. Как только мы не старались ее отвлечь, но... А главное, у нее не было никакой причины плакать. Она сама говорила "Это очень, очень старая грусть. Настолько старая, что впервые ее наверное можно почувствовать еще в утробе матери. А потом она приходит снова и снова". А потом ты понимаешь, что эта грусть опять возвращается, регулярно, и от нее невозможно скрыться. Да, бесполезно. Но в ней есть что-то такое приятное... Она появляется снова и снова, как надоедливый комар. И если бы не сестра, может эта грусть уже задавила бы меня, и никто бы мне не помог. Я почувствовал себя таким подавленным. Я почувствовал свою беспомощность против злости со стороны других людей.

Не думаю, что это было направлено против меня. Она плакала, и в этом была какая-то божественная красота. И другие люди не могли понять, что можно плакать вот так просто, с улыбкой на лице.

Однажды Клер покончила с собой. Ей было всего семнадцать. Все были так удивлены. Честно, честно. С тех пор эта грусть и в моем сердце, и в этом доме. Моя сестра была красивая и счастливая. И это вместе с ее необычной грустью, понимаешь? Она разделила ее на всех, что-то вроде того... Эта способность плакать.

Я думаю, что ее убила эта старая грусть. Я думаю, что это была как раз она - эта вечная грусть. На самом деле все люди умирают от грусти. И Клер тоже."

Поль (Ромен Дюри), "Парижская история"