Вот уже неделю мне в различных обстоятельствах является учебник истории. Черный, с белым контуром по обложке, с большой цифрой "5" в правом нижнем углу. Он стонет, изодранный, в руках учительницы, нервно жестикулирующей с телеэкрана, он же скрипит пожеванной обложкой под пальцами угрюмого школьника, усевшегося на переднее сиденье в маршрутке, все то же издание всплывает в памяти наравне с печальным осознанием - я плохо, действительно плохо знаю историю. О древнем мире и говорить не приходится.

Телевизионный сюжет обращался к проблеме школьных библиотек. Речь шла о непотребном состоянии книг, о гневе обобранных родителей, о безразличии чиновников и о находчивости библиотекаря, в плену обстоятельств научившегося возвращать самые безнадежные экземпляры к жизни при помощи липкой ленты и стирательной резинки.

Думали ли мы обо всем этом, перелистывая страницы того же самого издания на рубеже веков? Трудно сказать. Я помню только, что находила безусловную прелесть во вторичном характере пользования школьными учебниками. Как это было волнительно - находить под тогами античных богов графические дополнения от предыдущего владельца, или сложенные вдвое записки, забытые между потрепанных страниц.. То было наследие, и именно оно превращало книгу в артефакт.

И вот теперь повсеместная пропаганда такого устройства, как электронная книга, ассоциируется у меня с событиями в Германии'1933. Не правда ли, это мелко? Я все-таки сентиментальный человек. Полоскун.