Доверие, нежность, уважение - я не пренебрегала всем этим, мало думая о страсти. Такое отсутствие подлинных чувств казалось мне наиболее нормальным способом существования. Жить, в конце концов, значило устраиваться как-нибудь так, чтобы быть максимально довольным. Но и это не так легко.

Библиотека Сорбонны, кино, занятия, террасы, кафе, друзья. По вечерам мы ходили на танцы или к Бертрану, лежали в постели, занимались любовью и потом долго разговаривали в темноте. Мне было хорошо, но всегда во мне, словно теплое живое существо, был этот привкус тоски, одиночества, порой возбуждения. Я говорила себе, что у меня, должно быть, просто больная печень.

Я посмотрела на эту радостную, щебечущую группу вокруг бассейна, незагорелую, взбудораженную, и меня охватило какое-то тихое веселье, и в то же время не давала покоя вечная мысль: "При чем здесь я?"

Я любила этот дом, где должна была бы так скучать. Я и скучала, но скукой приятной, а не вызывающей стыд, как в Париже. Я была очень любезна и внимательна ко всем, мне нравилось быть такой. Бродить по комнатам, по лугам, чувствовать, что больше ни на что не способна, - какое это облегчение! Неподвижно лежа, покрываться легким загаром, ждать, без ожидания, конца каникул. Читатель, каникулы были похожи на длинный урок, вязкий и бесцветный.

"Нам хорошо, только когда мы устаем", - говорил Люк, и это была правда, потому что я принадлежала к породе людей, которым хорошо, только когда они исчерпают определенную часть жизнеспособности, требовательной, подверженной приступам скуки; ту самую часть, которая спрашивает: "Что ты сделал со своей жизнью? Что ты хочешь с ней сделать?" - вопрос, на который я могла ответить только: "Ничего".

Есть такая фраза у Пруста: "Счастье очень редко прилетает именно к тому желанию, которое его призвало". В эту ночь они совпали: когда я приблизила лицо к лицу Люка, а я так этого хотела всю неделю, мне даже стало дурно, быть может, просто поттому, что внезапно исчезла пустота, составлявшая в общем-то мою жизнь. Пустота, возникавшая от ощущения, что моя жизнь и я существуем врозь.

Франсуаза Саган, "Смутная улыбка"