просыпается зависть. зависть к тем, кто умеет бить. стоит ли учиться этому? почему-то мне кажется, что бить умеет каждый. если захочет, конечно. я знаю, что если захочу ударить - ударю так, что не каждый оправится. бить словом - это вообще очень человеческая способность. Сай просто будет смотреть на полу юри, курить, тихо поплакивать о своем и ждать мыльных пузерей, которые принесет добрый человечек. Сай будет тайком от мамы вынимать из руки иглу переносной капельницы, прогуливать процедуры и целоваться с Ветром.
а потом вдруг начнется весна. такой сумасшедший, яростный март, который привезет на заленом длинном поезде одессита с темными глазами. одессит будет невысоким и очень заботливым. он, как всегда, испугается, когда Сай упадет в обморок и будет кормить мороженым. а потом снова исчезнет на полтора года. так много друзей, так много, и так мало тех, кто забудет о себе и просто посидит рядом, когда я задыхаюсь, погладит по голове и подождет, пока пройдут судороги.
"эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки..."(с)
замените мне батарейки. я так устала быть обузой. и в то же время так устала решать чужие проблемы. стеклянный человек сказал бы "а кто решит ее проблемы, если не она сама?". сама-сама-сама...
"и ни слова - о любви. и ни слова - о надежде..." (с)
ни капельки не осталось. просто не ждать. просто научиться не ждать. ведь глупая Сай вечно чего-то (кого-то?) ждет. приедет Анн. моя нежная, кашлящая Анн. я вылью на нее все свое тепло, без остатка, без надежды снова заполниться. я буду целовать ее холодные ручки, маленькие-маленькие, буду снова чувствовать запах ее белоснежной шеи, пахнущей пудрой...на две недели буду не одна. потом она уедет и снова оторвет кусок меня. рано или поздно я вся останусь там, в Костроме, рядом с ней, а здесь уже будет какая-то другая девочка. или даже ее уже не будет, кто знает.