Человек – это кастрюля с супом, в котором вариться весь мир.(с)
В моем супе, как в Датском королевстве, похоже, загнил провинциальный Гамлет.
Мною насильно овладело могильное спокойствие. Только вот я не уверена, что наши доблестные синие фуражки заведут по этому поводу уголовное дело. Может быть, взрослею?
Судя по пыли на книжных полках, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Я выросла из своих социальных ролей, как из старых поношенных ботинок. Теперь они жмут мне где-то в районе шеи и личной Шамбалы.

«Завтра я еще не умру
Но кто его знает...»

Бывают Учителя, а бывают Репетиторы. Увы, но я из последних. Постоянная работа, даже над собой, навевает на меня противный мелко моросящий английский сплин с Мэри Поппинс и вялотекущей пневмонией.
«Близкие» особенно коварны из лучших побуждений (они почему-то считают, что это зачтется в Судный День в качестве оправдания). Медленно, но верно двигают они мою точку сборки, каждый в соответствие со своим Фэн-шуйем и тараканами. Все та же зубодробительная роль. «Быть или не быть?». Сдается мне, кто-то просто алчет моей крови и кишок на асфальте,чтобы было, что потом рассказать внукам.(Что-то не хочется мне НАСТОЛЬКО открывать публике свой внутренний мир) В этой провинциальном театре всем нужна трагедия, хоть бы и пальцем деланная. А иначе всем скучно.
- Хлеба и зрелищ народу, гарсон!
… и цыган с медведями на блюде с голубой каемочкой..

Над моими «i» нависли многоточия.



Все, как у людей.
Каждое утро – липкий крепкий кофе и Евроньюз.
Нашел меня на улице, точнее на площади, привел домой, отмыл, наел, выходил. За что низкий поклон и спасибо дорогой редакции – никогда не пытался лечить.
Моя единственная семья. Моя тихая гавань, сдал-таки мой якорь на металлолом, сволочь.
В чем весь фарс ситуации – трагедии опять не вышло. Искушенная и пресытившаяся TВ публика просто зевала на своих пружинных диванах, давясь попкорном.
Расстреляли друг друга даже не тухлыми помидорами, а мелочной бытовухой и банальным работоустройством в другом городе. Ты уехал кормить столичных мух, а я осталась со своими тараканами. Вот так и поделили совместно нажитое имущество.
Полгода в письменной кабале с взаимными обидами, притирками и прочей предохранительной резиной.
В итоге: ты слинял от всех к шаманам Забайкалья в двухнедельный отпуск, а я – добровольцем на фронта Первой Мировой в пятьсот страниц в зеленом переплете.
Для тебя я – трудный ребенок. Ты для меня – счастливое детство, спасибо, дядюшка Rykon.
За тепло, в котором я обуглилась, за терпение, которым я заразилась, за то, что провозгласили своим жизненным кредо недеяние, за то, что повинны лишь в одном – в бесчувствии друг другу.

«мне нравиться. Что вы больны не мной»

Ты моя Мертвая вода. Собрал меня по кусочкам, но не смог вдохнуть в меня жизнь.