Тему юности, счастливой, полной жизненных сил. Левицкий развивает и в портрете М. А. Дьяковой (1778). Но характер интимного изображения позволяет художнику добиться здесь более глубокого проникновения во внутренний мир человека, нежели в портретах смолянок. В облике Дьяковой больше сдержанности, даже сосредоточенности, больше нравственной силы.
Удивительно привлекательно нежное, еще по-детски округлое лицо Дьяковой с высоким чистым лбом, свежими губами, тронутыми легкой улыбкой, и задумчивым взглядом лучистых зеленоватых глаз. Художник показал свою героиню в счастливую минуту жизни, когда весь мир кажется прекрасным и добрым. Недаром автор самого фундаментального труда о Левицком Н. М. Гершензон-Чегодаева пишет: «Надо думать, что Левицкого больше всего привлекала в этой девушке ее душевная открытая готовность к безоговорочному приятию жизни; по крайней мере именно эти свойства он подчеркнул в ее изображении».
Но не только прелесть доверчивой, безоблачно-радостной юности, не только миловидность и женственную грацию Дьяковой воспел здесь художник. Образ, им созданный, намного значительнее и сложнее.
Секрет содержательности и обаяния портрета Дьяковой в удивительной гармонии внешнего облика и внутреннего мира молодой женщины. Одухотворенная поэтичность образа Дьяковой — выражение незаурядных черт характера человека сложного, способного к большим чувствам, глубоким переживаниям, серьезным размышлениям, наделенного особой нравственной чистотой и силой. Эмоциональное богатство портрета подчеркивается его цветовым решением. Колорит картины построен на мягком сочетании неярких зеленоватых оттенков платья с серовато-жемчужными переливами кружев и алым цветом щек и губ. Оттеняя друг друга, легкие прозрачные краски приобретают особую трепетность, усиливая тем самым общее светлое, радостное ощущение от портрета, сообщая ему теплоту и жизненность. Портрет Дьяковой несет на себе отпечаток личного, исполненного душевной симпатии отношения художника к своей модели. Эта интимная интонация становится одним из основных элементов характеристики портретируемого в работах, созданных Левицким в 70-е годы. Кажется, что люди, которых пишет в это время художник, отвечают его сокровенным мечтам о гармоничном и прекрасном человеке, и тем самым особенно ему близки и дороги.
В портрете новгородского губернатора Я.Е. Сиверса (1779) нашли выражение просветительские представления о всесторонне развитом, образованном человеке, чье высокое общественное положение объясняется и оправдывается его личными заслугами и достоинствами.
Портрет Сиверса поэтичен. Легкая игра света и тени смягчает суховатое выражение лица, придавая ему особую одухотворенность. Темный прозрачный фон как бы окутывает фигуру, заставляя нежнее, приглушеннее звучать многочисленные оттенки голубого цвета бархатной одежды Сиверса. Светлые пятна парика, драгоценных кружев манжет и жабо, мерцание золотого позумента на голубом кафтане, переливы позолоты на набалдашнике трости, богатые вариации основного голубого цвета, меняющего свои оттенки в тени и на свету, делают колорит портрета особенно мягким, почти музыкально выразительным. Колористическое богатство полотна помогает раскрытию эмоционального содержания образа, заставляет острее почувствовать многогранность и богатство натуры портретируемого, в котором государственный ум дополняется отзывчивым, чутким ко всему прекрасному сердцем, а благородный склад мыслей соответствует высокому строю чувств и переживаний.
В это время Левицкого, очевидно, особенно увлекала возможность живописными средствами усилить эмоциональность, содержательность образов. Отсюда такое внимание к решению колористических и светотеневых задач.
Очень показателен в этом отношении портрет старика священника (1779), который обычно считается изображением отца художника, хотя Григорий Кириллович Левицкий умер в 1769 году, за десять лет до того, как был написан портрет.
Нередко говорят, что в этом произведении Левицкий достиг почти рембрандтовской силы и глубины. Основанием для такого утверждения служат, с одной стороны, особенная человечность и проникновенность образа, с другой же — смелое и мастерское использование художником выразительных средств светотени.
Весь портрет погружен в глубокую густую и одновременно прозрачную тень. Только обрамленное седыми волосами и бородой изрезанное морщинами лицо с пергаментной кожей выступает из темноты. Глаза, когда-то голубые, а теперь словно выцветшие от времени, отражают все еще напряженную работу мысли. Большая человеческая мудрость — вот итог этой долгой жизни. Легкое движение света и тени на лице и одежде, глубокая, теплая гамма красок усиливают напряженность образа.
Лирические, задушевные ноты звучат и в написанном в 1781 году портрете А.А.Полторацкой. Тонко и проникновенно передал в нем Левицкий чуть печальную прелесть начинающей стареть женщины.
Слегка вялые, блеклые тона зеленоватых красок доносят до нас основное настроение портрета. Красивое лицо Полторацкой, потеряв свежесть молодости, не утратило своего нежного изящества, а, напротив, приобрело особую хрупкость и одухотворенность. Спокойное меланхолическое выражение глаз, улыбка, в которой снисходительная насмешка соединяется с горечью, свидетельствуют о большом жизненном опыте, обогатившем внутренний мир женщины. И кажется, что сам художник испытывает чувство сожаления, глядя на это прекрасное, благородное, но уже тронутое увяданием лицо.
Глубоким мастером, автором великолепно написанных, богатых чувствами и мыслью портретов приходит Левицкий к началу 80-х годов. Все последующее десятилетие он продолжает много и успешно работать, создавая и большие представительные портреты и портреты интимные, с которыми и связаны в это время основные достижения художника. Именно в этом жанре в творчестве Левицкого на рубеже 70-х и 80-х годов ясно намечаются новые черты.
Художник по-прежнему верно и точно передает внешний облик своих моделей, по-прежнему полнокровно и радостно его восприятие мира, материальности окружающих предметов, и, как прежде, все внимание Левицкого сосредоточено на раскрытии особенностей характера, внутреннего мира портретируемого. Но именно здесь и проявляется прежде всего то, что изменяет эмоциональный, образный строй произведений Левицкого. Раньше в его интимных портретах находили выражение самые сокровенные мысли художника. Он видел в своих героях и показывал нам только те черты и свойства характеров, которые особенно полно отвечали его представлениям о человеке. Отсюда ощущение богатства чувств в полотнах, согретых любовным, ласковым, иногда исполненным сочувствия или восхищения, иногда чуть насмешливым, но всегда доброжелательным отношением художника к своим моделям.
Теперь же жизненный опыт, зрелость человека и художника приводят Левицкого к более трезвой, спокойной оценке внутреннего мира людей, их достоинств и недостатков. Это влечет за собой потерю в известной мере той эмоциональности, того трепетного, лирического чувства, которые пронизывали образную и живописную ткань портретов Левицкого. Именно поэтому новые его работы приобретают большую полноту и объективность характеристик, становятся более многогранными.
Типичным представителем просвещенной дворянской верхушки России XVIII века является перед нами на портрете, написанном Левицким в 1781 году, статс-секретарь Екатерины II А. В. Храповицкий — писатель, масон, знаток и ценитель отечественной литературы.
В этом своеобразном и интересном человеке были черты, которые могли бы увлечь художника на путь создания образа, содержащего в себе, как, например, портрет Сиверса, в кристаллизированном виде те или иные стороны положительного идеала времени. Но в данном случае художник приходит к иному решению. Кажется, будто он спокойно и пристально, почти в упор, разглядывает свою модель и, увидев портретируемого в полноте свойств и качеств его натуры, отнюдь не стремится передать наиболее привлекательные из них, как это было в созданных ранее работах.
Молодое холеное лицо рано начавшего полнеть человека. Горделивая посадка головы. Небрежность изысканной одежды: сюртука из переливающейся золотом ткани и вышитого серебром жилета. Мягкие черты лица, выражающего и сознание собственного достоинства умного, благородного человека, и ощущение сановного аристократического превосходства над обыкновенными смертными.